Николай и Давид-Аполлон

И избрал Давида, раба Своего, и взял его от дворов овчих
И от доящих привел его пасти народ Свой Пс. (77:70-71).

Первым псалмопевцем числился царь Давид. По мнению А. Азимова, «вполне естественно искушение приписать авторство псалмов Давиду. В исторических книгах говорится, что он был умелым арфистом. Когда Саула беспокоила меланхолия, монарх находил утешение в музыке. 1 Цар. (16: 17–18): И отвечал Саул слугам своим: "Найдите мне человека, хорошо играющего, и представьте его ко мне". Тогда один из слуг его сказал: "Вот, я видел у Иессея вифлеемлянина сына, умеющего играть…"». Большое количество псалмов (150) создало возможность исполнять их по любому поводу и обеспечило Псалтыри популярность. Псалмы исполнялись под аккомпанемент 10-струнного псалтерия – инструмента наподобие арфы, который сравнивался с кифарой, 7-струнным инструментом Аполлона-кифареда.

После объединения Израиля Давид перенес ковчег завета в скинию на горе Сион Пс. (73:2; 75:3). Процессия была шумной: «Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях» 2 Цар. (6:5). Давид воевал и с филистимлянами, и на их стороне, а его длительное пребывание в земле филистимлян в отрыве от израильской религиозной традиции привело к тому, что израильтяне недоумевали, когда он, «обнажившись», «скакал изо всей силы» перед Господом 2 Цар. (6:14-23), говоря: «пред Господом играть и плясать буду».

Хлудовская Псалтырь с изображением царя Давида,
Византия, 850 г.

Нагота Давида, пляшущего перед ковчегом,
когда его вносят в Иерусалим

По мнению А.П. Лопухина, Давид отвергал человеческие жертвоприношения Пс. (105:38) и служения истуканам Пс. (105:36). Его богослужения стали музыкальными 1Пар. (25:6), Пс. (150:3), т.к. Давид сам сочинял псалмы: «псалмы Давида по своему содержанию представляют лирическое изложение событий его жизни, начиная с первого помазания от Самуила и кончая последними годами его царствования. Нет ни одного события, сколько-нибудь важного, на которое бы Давид не отозвался своими песнями». Как и Аполлон, Давид пел от всего своего сердца Пс. (103:33). «Какой приятный спутник для людей на всех пунктах их жизни пророк Давид, – пишет св. Григорий Нисский. – Как хорошо приспособляется он ко всякому духовному возрасту и разделяет всякого рода занятия! С младенцами Божиими он веселится, с мужами подвизается, юношей наставляет, старцев подкрепляет, – всем все бывает: для воинов оружием, для подвижников наставлением, для победителей венцом, на пиршествах веселием, на похоронах утешением. Нет минуты в жизни нашей, которая была бы лишена всякого рода приятных его благодеяний. Есть ли какая-либо молитва, которой бы не подкреплял Давид? Есть ли какое празднество, которого бы не делал светлым сей пророк?». Давид сравнивается с Аполлоном не только в музыке. Согласно 2 Цар. (7:7-8), «так говорит Господь Саваоф: я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа моего, Израиля». Как и Давид, Аполлон – пастух и пасет стада Адмета и Лаомедонта. Давид и Аполлон – меткие стрелки и герои, спасшие народ от чудовища (Голиафа и Пифона соответственно) и совершившие великие подвиги.

По словам А.П. Лопухина, «невысокого роста, плотно сложенный, белокурый 1 Цар. (17:42) и с голубыми глазами, он обладал большой мускульной силою и ловкостью, что часто еще в молодых летах проявлял в борьбе со львами, из пасти которых мог вырывать похищенных ими овец». Так сразу и не скажешь, к кому относятся эти слова – к Давиду или Аполлону. Согласно А.П. Лопухину, «Давид по своим воззрениям был эстет, умеющий найти, указать и оценить красоту там, где холодный ум видит только ряд обыкновенных явлений, предметов и мыслей». И опять возникает тот же вопрос, не об Аполлоне ли речь. Аполлон – сын бога, но и Давид от него не отстает, бог заключил с ним завет: «Я поставил завет с избранным моим, клялся Давиду, рабу моему. Навек утвержу семя твое, в род и в род устрою престол твой» Пс. (88:4-5). Слова бога: «Я обрел Давида, раба Моего, святым елеем Моим помазал его. Он будет звать Меня: Ты отец мой, Бог мой и твердыня спасения моего. Вовек сохраню ему милость Мою, и завет Мой с ним будет верен» Пс. (88:21- 37).

Могила Иессея и Руфи в Хевроне

Давид захватил Иерусалим, населенный иевусеями, племенем хетто-хурритского происхождения. Он не разрушил город, а перенес в него свою столицу и сотрудничал с иевусеями. Его любимой женой стала Вирсавия, бывшая жена «Урии хеттеянина», военнослужащего Давида. Хетты упоминаются в контексте царства Давида и Соломона, речь идет о сиро-хеттских княжествах. Из слов пророка Иезекииля Иез. (16:3) можно заключить, что до израильского завоевания часть населения Иерусалима составляли хетты: «так говорит Господь Бог дщери Иерусалима: твой корень и твоя родина в земле Ханаанской; отец твой Аморрей, и мать твоя Хеттеянка». Вероятно, традиции хеттской культуры сохранялись вплоть до времен, когда область стала частью ассирийской империи. По мнению известной исследовательницы религий К. Армстронг, «рассказ о встрече Авраама с Мелхиседеком появился, когда царь Давид захватил Иерусалим. Бог Мелхиседека {царя Салима – Иерусалима, там же} именовался "Бог Всевышний". Этот титул получил бог Яхве, когда ему стали поклоняться как верховному богу Иерусалима». Согласно К. Армстронг, Давид не был сторонником национальной ограниченности: «Действия и обряды иевуссеев в Иерусалиме влились в культ Яхве. Поведение Давида показывает, что евреи тогда еще не считали своим священным долгом держаться обособленно от других обитателей страны. Двор Давида, а после и Соломона, был устроен точно так же, как и египетский. Нет почти никакого сомнения, что Давид взял себе регулярную армию иевусеев. Иерусалим остался иевусейским городом. И даже царская династия Давида вполне могла иметь примесь иевусейской крови {Соломон – видимо, наполовину иевусей, там же}. Иевусеями могли быть и другие известные жители Иерусалима. Один из них – пророк Натан. Можно предположить, что из иевусеев происходил и первосвященник Иерусалима Садок, хотя в прошлом это яростно оспаривалось. Его имя – иевусейского происхождения. Смещение верховного служителя Бога Всевышнего наверняка оттолкнуло бы местное население». Отец Давида Иессей был знатным иудеем из Вифлеема, внуком патриарха Вооза и моавитянки Руфи, в нем текла и иудейская, и языческая кровь. Пророк Самуил посетил Иессея, чтобы помазать его сына на царство, и тот представил ему семерых знатных сыновей, а одного, восьмого, самого младшего и любимого {Давид – евр. возлюбленный} – не представил. Думал, он пастушок, а не царь, дитя его поздней любви, незнатный сын молодой безымянной иноплеменницы, добытой в бою (по отцу он был бы знатен). Самуил неожиданно затребовал к себе необрезанного сына язычницы-прозелитки и тайно помазал его на царство. По крайней мере, так могли думать греко-македонские читатели Септуагинты. Пс (8:5-8): «…что́ есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его»? По А.П. Лопухину, «написание означенного псалма нужно относить ко времени жизни Давида в доме своего отца, после первого помазания его Самуилом. Бог человека "не много... умалил... пред Ангелами" (т.е. от падения Адама до страданий и воскресения Спасителя). Тогда он еще пас стада, был среди природы и мог отдаваться созерцанию ее: «всё положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей…». Благодаря скульптуре Микеланджело образ обнаженного необрезанного Давида, похожего на Аполлона, получил широкое распространение, не будучи принят в Израиле. Поэт Андрей Вознесенский откликнулся на него стихами:

«Микеланджело ошибся?
Почему на нас глядит
Среди мрамора и гипса
Необрезанный Давид?».

Не все современники Давида приняли патриархальную традицию, которой учил его прадед Вооз – «моавитянин да не войдет в общину Израиля, но моавитянка разрешена»: наследование считается по отцовской линии. Пророк Самуил сумел положить конец пересудам, утвердив Давида на царство, а с ним Галаху (закон) с учением Вооза. Патриархальное наследование рода у иудеев продолжалось до времени евангелиста Луки. И.А. Левинская, анализируя произведения Луки с исторической точки зрения, обращает наше внимание на то, что «в Деяниях впервые зарегистрирован принцип определения этнической принадлежности по материнской линии». По выражению Ж. Марсиро, «хотя патриархат боролся с тотемизмом и матриархатом, зачастую он выступал в комбинации с ними, а иногда даже заимствовал некоторые их формы».

Израильский царь Саул был родом из маленького племени Вениамина, имел небольшую дружину, в которой тон задавали его родственники, перестал прислушиваться к жрецам Яхве – голосу грозного бога (jahweh – гроза). За это на него и разгневался бог в лице пророка Самуила. По выражению А.П. Лопухина, «в Саула «вселилась зависть к Давиду», т.к. «его всюду воспевали в народных песнях: "Саул победил тысячи, а Давид – тьмы"», он стал всенародным, волшебно-сказочным героем. Поразив чудище-Голиафа, Давид по неписаным законам волшебной сказки, идущим из эпохи матриархата, должен был бы стать женихом дочери царя Саула и получить пол-царства впридачу. По словам современного исследователя талмуда (трактат Сайгедрин) Я. Ядана: «Что же был должен Шауль Давиду? Крупную сумму денег, которую Шауль пообещал тому, кто убьет Голиафа: «Того человека, который убьет его, царь обогатит великим богатством» (Шмуэль 117,25). Но не тут-то было. Саул отказал необрезанному жениху. Давид не получил старшую дочь Мейрав. Чтобы получить в жены младшую дочь Саула Михаль, Давид по требованию Саула должен был убить 100 необрезанных филистимлян. Саул решил: «Выдам ее за него, станет она ему ловушкой, и падет он от руки филистимлян» 1Цар. (18:21), т.е. задумал погубить Давида руками филистимлян. Убив (принеся крайнюю плоть) 200 филистимлян, Давид приобретает загадочный древний статус «жених крови по обрезанию» Исх. (4:24-26). По Я. Ярону, «Давид, видимо, произнес следующую формулу: «Михаль посвящена мне по закону Моше и Израиля взамен ста штук крайней плоти филистимлян и существующего долга Шауля». И что же? По мнению Я. Ядана, «Давид получил в жены Михаль, состоявшую в браке с Палти». По его словам, «библия утверждает, что Саул намеревался выдать Мейрав за Давида, однако в итоге выдал её за человека по имени Адриэль из Мехолы (Шмуэль 118,17–19); библия подтверждает, что Давид находился в браке с Михаль не только до, но и после ее брака с Палти, сыном Лаиша (Шмуэль II 3,15–16)». Когда Саул стал преследовать Давида, брак признали недействительным: нельзя приобрести женщину в жены взамен денежного долга (Вавилонский Талмуд, трактат Сайгедрин. 19б). Оспорив брак, мудрецы Талмуда не оспаривают, что обряд обрезания не проводился над Адамом, Моисеем, Иаковом, Самуилом и Давидом, поскольку они родились обрезанными от бога (Мидраш Шохер Тов, 9). Как и Аполлон, Давид был порождением матриархата, но последовательно отстаивал патриархат, систему, «при которой все женщины царской крови держались вместе под контролем царя», – пишет известный мифолог Р. Грейвс: «Царь Давид создал царский гарем, чтобы тем самым не дать возможности чужаку овладеть матрилинейным троном». Р. Грейвс [2]: «В критический момент своей истории евреи запретили женщинам-священнослужительницам участвовать в религиозных обрядах. Женщины, говорят они, нарушают покой религиозной жизни, привносят в нее сексуальность и разбавляют эротикой мистический экстаз. Многое можно сказать в защиту этой точки зрения. Сексуальная неразборчивость во время празднеств, несомненно, ослабляла узы брака и дезорганизовывала общественную жизнь. Кроме того, в этой теории евреев была и политическая подоплека. Единственная надежда выжить для народа, обитавшего на скрещении всех дорог, заключалась в том, насколько строго он мог держаться сам по себе и избегать вливаний чужой крови». И тем не менее, по замечанию Ж. Марсиро, «в Библии упоминается культ великой богини. Иеремия показывает женщин, готовящих ритуальный пирог в форме великой богини, в то время как мужчины разжигают огонь, а дети приносят дрова. Между культом Яхве, принесенным в Палестину пришельцами, и местными божествами развернулась ожесточенная борьба».

Священник и филолог Г.П. Чистяков так писал о Псалтири: «все певцы, сочиняя новые гимны, старались подражать Давиду. Так за века сложилась входящая теперь в Библию книга Псалмов. Частью они написаны еще до Вавилонского пленения, но многие родились именно в период плена в 6 веке до н.э., когда, находясь вдали от родины, евреи особенно остро испытывали то чувство, которое они назвали жаждой Бога. Об этом говорится в псалме 41:

«Как томится олень
По источникам вод,
Так томится душа моя
По Тебе, о мой Боже.
Жаждет душа моя Бога,
Бога живого…»

Олень, который томится от жажды среди раскаленных песков пустыни, и человек, оставшийся в мире, огромном и непонятном, наедине с самим собой, похожи друг на друга. Один ищет воду, чтобы не погибнуть в пустыне, другой – чтобы не потеряться окончательно, не заблудиться, не превратиться в беспомощного червя, ищет Бога.

После победы Давида над Голиафом Давид написал псалом 143, – считает А.П. Лопухин: «Избрание Давида и помазание его пророком Самуилом в цари над Израилем наполнило Давида чувством благоговения пред Богом, который его, ничтожного из людей, удостоил, однако, великого избрания и назначения»: «Господи! что есть человек, что Ты знаешь о нём, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание? Человек подобен дуновению; дни его как уклоняющаяся тень» Пс. (143:3-4). Победа Давида над Голиафом сделала имя его самым популярным среди еврейского народа. Давид свою победу над Голиафом приписывает Божественной помощи, о которой он и молил пред вступлением в битву. «Боже! новую песнь воспою Тебе, на десятиструнной псалтири воспою Тебе, дарующему спасение царям и избавляющему Давида, раба Твоего, от лютого меча» Пс. (143:9-10).

Арамейская надпись на стеле из Тель-Дан с фрагментом
«бйтдвд» – дом Давида (выделен белым)

Историчность царя Давида, так же как и историчность единого Израильского царства, является предметом дискуссии историков и археологов. Израильский историк-минималист И. Финкельштейн, считает Давида (1040-970 гг. до н.э.) и Соломона (972–932 гг. до н.э.) реально существовавшими царями, в то время как единое Израильское царство, по его мнению, не существовало. По его мнению, «позиции царей Давида и Соломона были не значительнее, чем положение главы племени, которое сосредоточилось в Иерусалиме, скромной деревне».

У Николая Давид представлен героем в его рассказе об Ададе, царе Дамаска (в изложении Иосифа): «этого царя упоминает и Николай в четвертой книге "Истории", говоря следующее: "Он пошёл войной против Давида, царя Иудеи, и успешно сразился с ним во многих битвах; в последней же, произошедшей возле Евфрата, он был побеждён, но показал себя лучшим из царей по силе и мужеству"» ИД (7: 5:2), 2 Цар. (8:3–11, 10:16). У Николая, вероятно, имеется в виду царь Хадад-Эзер, основатель сирийской государственности, современник Давида. Давид ведь захватил Сирию и ее столицу Дамаск. «Возможно, после победы над Хадад-Эзером, Давид стал гегемоном всего Палестинского региона, тем более что сверхдержавы древнего Востока Египет и Ассирия переживали тогда глубокий кризис, и им было не до Палестины» (Горохов). Заметим, у Николая имя царя Дамаска повторяет имя бога бури Адада, что подчеркивает сходство Давида, победителя Голиафа, с Аполлоном, победителем Пифона.

Иудеям, вернувшимся в Иерусалим после плена, по словам И. Финкельштейна, «необходимо было не только объяснить вавилонское разрушение Иерусалима, но и объединить иудейское общество вокруг нового храма, дать народу надежду на лучшее, более благополучное будущее». «Но как так случилось, что династия Давида вдруг исчезла со сцены? Почему не была восстановлена монархия с царём из царской семьи»? – спрашивает И. Финкельштейн. По его словам, «первыми двумя фигурами, возглавлявшими репатриантов, были Шешбацар и Зоровавель, оба названы «наместниками» Йехуды (Ездра 5:14; Аггея 1:1). Шешбацар, один из тех, кто вернул сокровища старого храма, и кто заложил основы нового храма, является загадочной фигурой. Он называется «князем Иудиным» Ездра (1:8), поэтому многие исследователи отождествляли его с Шенацаром из 1 Пар. (3:18), который был одним из наследников престола Давида, возможно, даже сыном Иоакима. Зоровавель, который завершил строительство Храма в 516 году до н.э., также, очевидно, происходил из рода Давида. Зоровавель исчезает из библейских рассказов после завершения храма. Вполне возможно, что его происхождение из дома Давида возбуждало в Иудее мессианские надежды Аггей (2:20–23), что побудило персидские власти отозвать его по политическим мотивам. С этого момента династия Давида не играла никакой роли в истории Йехуда. «…В отсутствие института царской власти теперь центром самоидентификации народа Йехуда стал храм». Согласно Э. Нойманну, «многие святилища рассматривались как пупы мира, как, например, храм в Иерусалиме, святилище в Дельфах: этот символизм бессознательно “включал” в себя женский символизм земли». Как Иерусалим Давида стал пупом земли (омфалом) для иудеев, так и Давид стал иудейским Аполлоном для эллинизированных иудеев, а затем гипсистариев, таких, как Николай. Для македонских династов, поклонников греческой Септуагинты, Давид был примером харизматичного царя, покровителем царской династии, подобным Аполлону, древнейшим божественным предком обеих династий на горе Нимрода, поскольку он был сын «Иесеев, Овидов, Воозов, …Еносов, Сифов, Адамов, Божий» Лк. (3:38). Если так, то Давид – сын Божий, как и Аполлон.

Антиох IV Эпифан, обездоленный римский заложник, освободившийся из плена в 178 году до н.э., предстал перед греко-македонянами и эллинизированными иудеями в харизматическом образе царя, явившегося как бог во спасение царства Селевкидов. В силу коронации он стал новым Давидом, сыном человеческим, которого подвели к Ветхому днями для помазания Дан. (7:13-14): «И Ему дана власть, слава и царство». При нём эллинизированные иудеи стали носить греческую одежду, есть греческий (некошерный) хлеб, посещать греческие гимназии, где принято было заниматься обнаженными. Отсутствие крайней плоти вызывало насмешки греков. И некоторые из атлетов проделывали болезненные операции, чтобы скрыть следы обрезания: «Они построили в Иерусалиме училище по обычаю языческому и установили у себя необрезание, и отступили от святаго завета, и соединились с язычниками» 1 Мак. (1:15). В 168 году до н.э. он превратил Иерусалимский храм в святилище Зевса». Имея дело с Септуагитой, что он недооценил? Видимо, он недооценил трансцедентность еврейского бога, которого было запрещено даже изображать. По выражению В.Я. Саврея, «Септуагинта явилась не результатом компромисса монотеизма с язычеством, а результатом столкновения требований человеческой рациональности с идеей письменно зафиксированного Откровения сверхприродного Бога». Эту идею не могла вместить никакая статуя Зевса. «Молитва для еврея, которому изображать Бога запрещено заповедью, это единственный способ приблизиться к Создателю, припасть к Его коленям, попросить Его о помощи. В отличие от грека, войдя в храм, он не может посмотреть на своего Бога, как это делал каждый приезжавший в Олимпию, чтобы приблизиться к Зевсу, сидящему на троне», – пишет Г.П. Чистяков. И продолжает сопоставлять греческого и еврейского бога: «А ведь Зевс производил огромное впечатление на паломников. Выполненный Фидием в хрисоэлефантинной технике (золото и слоновая кость), он казался живым. Римский историк Тит Ливий (I век до н.э.) рассказывает, что когда полководец Эмилий Павел увидел статую Зевса, то был глубоко потрясён, ибо почувствовал, что находится в непосредственном присутствии божества».

Луций Эмилий Павел Македонский был современником Антиоха Эпифана и известным римским полководцем, нуминозные переживания которого передают страх перед образом Зевса Высочайшего в глазах людей того времени. Но псалмы дают сопоставимые представления двух образов: «Возгремел на небесах Господь, и Всевышний дал глас свой, град и угли огненные» Пс. (17:14). Луций Эмилий Павел в 167 году до н.э. одержал победу над Македонией: было уничтожено последнее сильное государство на территории Балканского полуострова, что имело решающее значение для завоевания Римом всего греческого Востока. Была открыта дорога к завоеванию Малой Азии. Луций Эмилий Павел справил триумф (в городе Амфипиолис).

Триумф Эмилия Павла
(в облике Зевса-Юпитера с жезлом в руке), Карл Верне

Царь Антиох IV Эпифан в подражание ему организовал нечто подобное в Антиохии. Прошло шествие военных отрядов, боевые колесницы, слоны, рабы с золотыми и серебряными предметами, 800 юношей с золотыми венками, статуи богов, которым поклонялись в царстве Селевкидов. Но слиться с образом Высочайшего бога он так и не смог.

Монета Антиоха IV в солнечной короне с греческой надписью: ΘΕΟΥ ΕΠΙΦΑΝΟΥΣ ΝΙΚΗΦΟΡΟΥ / ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ (богоявленец, победоносец царь Антиох)

Луций Эмилий Павел пережил Антиоха и умер в 160 году до н.э., был вероятным предком проконсула Кипра Сергия Павла, которого посетил Савл, будущий ап. Павел. Согласно энциклопедии архимандрита Никифора, «Савл в воспоминание этого события начал называться Павлом». С ним давняя македонская мечта о воплощении бога в Сыне Человеческом сбылась, т.к. согласно его проповеди в качестве апостола Иисуса Христа, «Бог явился во плоти, …вознесся во славе» 1Тим. (3:16). Как поётся Пс. (117:14): «Господь – сила моя и песнь; он соделался моим спасением». М. Грант: «слово Мессия (Помазанник, Спаситель), насколько нам известно, впервые появилось в сборнике "Псалтырь", который, видимо, относится к 50-м годам до н.э. и который на склоне внешне помпезного хасмонейского правления обращает взоры на определенно ожидаемое возвращение Давида: "И воздал мне Господь". То же предсказание подробно излагается и во многих других религиозных трудах. "Сын человеческий", "надежда болеющих душой" создаст империю под Господним правлением. Должно возбуждать ненависть к врагам народа, и в назначенное время развернется апокалиптическая война, произойдет внушающее страх явление Господне. А до той поры нужно ясно различать, кто истинный последователь Завета, а кто ложный, кто законный обладатель Божьей милости, а кто узурпатор».

Похоже, молодой Николай особо выделяет в ряду македонских предков Антиоха Эпифана, победоносного явленного бога в солнечной короне. В составе «Всеобщей истории» Николай написал отдельную книгу «Антиох Эпифан». Николай ценит его как пионера эллинизации Иудеи и Малой Азии, изменившего идеологию македонской династии, и поэтому берет с него пример. Не исключено, в подражании Антиоху Эпифану у него проявляется «синдром предков» А. Шутценбергер, он видит себя его прямым потомком (стела ему установлена на горе Нимрода). В отличие от Антиоха, Николай переходит от поклонения Зевсу Высочайшему к поклонению богу Всевышнему, который является невидимым небесным богом, а Зевсу он поклоняется как Ветхому днями.