Николай – жрец Аполлона-Гелиоса в Коммагене (39-36 гг. до н.э.)

Ты одеваешься светом, как ризою,
простираешь небеса, как шатер;
устрояешь над водами горние чертоги свои,
делаешь облака Твоею колесницею,
шествуешь на крыльях ветра Пс. (103:2-3)

«Прекрасный Аполлон, этот красивейший юноша и талантливейший поэт, бог света и духовных озарений, уходит своими корнями в седую старину со всей её дикостью, людоедством, со всей беспросветной темнотой первобытного общества», — пишет о нём А.Ф. Лосев.

Аполлон

По А.Ф. Лосеву, «Аполлон является основным божеством патриархата, очень резко противополагаясь более древним божествам, божествам ещё матриархата, которые в мифологии Аполлона трактуются как божества мрака и тьмы». По словам Ж. Марсиро, «три большие группы цивилизованных народов – тураны, семиты и арии – ввели патриархальный уклад жизни. Такие древние понятия, как отцовство тотемного животного в клане и материнское наследование в матриархате, постепенно заменялись наследованием по отцовской линии. Патриархат в корне изменил систему правопреемства и характер войн, и эти изменения повлекли за собой концентрацию собственности. В скором времени матриархальные государства исчезли, и остались лишь многочисленные группы, племена и кланы, где главенствовали женщины, а мужчины занимали подчинённое положение». А.Ф. Лосев: «Анализируя мифы о происхождении Аполлона, мы убеждаемся, что своими родителями он имел вполне демонические существа, тоже восходящие к эпохе палеолита или, самое позднее, к эпохе неолита». Аполлон связан с Гипербореей, страной северных ветров, ариев или туранов (М. Гимбутас). По Р. Грейвсу, «Делос был центром культа Аполлона, почитаемого гипербореями. Этот культ распространялся в юго-восточном направлении вплоть до Набатеи и Палестины, а в северо-западном – до Британии, а кроме того, существовал в Афинах. Страны, исповедующие этот культ, поддерживали между собой оживленные связи. В жертву Аполлону гипербореи приносили ослов (Пиндар), что роднит Аполлона с Гором, победу которого над Сетом египтяне ежегодно отмечали тем, что сталкивали в пропасть диких ослов (Плутарх [3]). Гор мстит Сету за убийство его отца царя-жреца Осириса и воззлюбленного Исиды. Миф о том, как Пифон преследовал Лето, соответствует мифу о преследовании Исиды Сетом. Гиперборейский Аполлон – это, по сути, греческий Гор». С тех пор, как у Аполлона юный Гермес увёл стадо коров, пути их переплелись. Гермес сделал лиру, а Аполлон играл на ней. Гермес – это вестник, носитель сокровенного божественного знания (герметики), посредник, покровитель границ и торговли, открывший купцам герметичное понятие прибыли, психопомп. В древности они еще отличались своими атрибутами (кадуцей и лук со стрелами), но в поздне-эллинские времена почти слились друг с другом.

Сын Зевса, лучник, воин, певец и провозвестник, Аполлон изображался царём, сидящим на омфале, пупе земли. По легенде, Зевс выпустил с западного и восточного пределов мира двух орлов, а в точку их встречи – в Дельфах – метнул камень, символизирующий центр мироздания, омфал. По А.Ф. Лосеву, «извержение Кроносом этого камня вместо младенца Зевса как раз трактуется в мифах как ближайшая предыстория воцарения Зевса Олимпийского». По другой легенде, Аполлон, который в возрасте нескольких дней победил живущего на горе змея Пифона, установил омфал на месте его гибели. А.Ф. Лосев: «Лавр произрастал в святилище Аполлона, в Дельфах. Лавровое дерево понималось как символ света, очищения, исцеления и было связано почти исключительно с культом Аполлона. После убиения дракона Пифона Аполлон сам очистил себя при помощи этого дерева и украсил себя лавровыми листьями. …Змей и змея – типичнейшие хтонические животные. Когда впоследствии появятся мифы о героях, убивающих драконов, то это будет наилучшим свидетельством борьбы новой, передовой культуры с хтонизмом вообще».

Дельфы, Греция

Тифон (Пифон) и Лето с младенцами Аполлоном и Артемидой

По А.Ф. Лосеву, «древнейшая известная нам ступень мифологии периода матриархата понимает космос как одно универсальное женское тело. Отсюда и Аполлон должен корениться в мифологии этого периода и обязательно должен иметь отношение как к самой земле, так и к небу, и к преисподней: в Дельфах Аполлон изображается в виде человека, в Ликии – в виде волка, на Делосе же он имеет вид дракона». Его родителями были полуперепел Зевс – в виде перепела Зевс вступил в брак с Лето; в виде волчицы она из-за страха перед Герой бежала родить из страны гиперборейцев на Делос. Из насекомых в мифологии Аполлона фигурирует саранча. А.Ф. Лосев: «Даже и без всякого зооморфизма Лето, эта классическая мать Аполлона, родившая его от Зевса, еще надолго сохранила в себе черты эпохи матриархата. Это явствует из того, что в массе источников Аполлон именуется не по Зевсу как своему отцу, но именно по своей матери Лето. Еще более показательно для мифологии матриархата своеобразное отчество Аполлона тоже по матери – Летоид. Имя Летоид много раз встречается у Пиндара. Сам Аполлон является представителем и символом как раз патриархата, а не матриархата, так что тут можно вполне осязательно видеть столкновение двух различных социальных формаций».

Согласно автору термина «материнское право», классику-этнографу и антиковеду И. Бахофену, «материнское право произрастает снизу, оно имеет хтоническую природу и хтоническое происхождение; напротив, отцовское право имеет небесную природу и небесное происхождение; оно есть право сил света, в то время как материнское право есть закон темного, исполненного мраком чрева земли». По распространённой точке зрения, существование матрицентрированного общества признается на ранних этапах эры земледелия, а для развитых обществ оно, как считается, не характерно. Общества могут быть признаны матрицентричными по таким признакам, как матрилинейность (групповой брак, гостевой брак, полиандрия), матрилокальность (родственниками считаются только единоутробные братья и сестры, родство по отцу не признается) и др. По другой точке зрения, матриархальные паттерны в патриархальном мире не исчезают, а вытесняются, становясь содержанием бессознательного (выявляемого сознанием при активизации дионисийского слоя психики). «Кто знает, что лучше – патриархальное ли решение вечной проблемы взаимоотношений мужчин и женщин, матриархальное или компромиссное, которое принимают цивилизованные народы»? – спрашивает антиковед и мифолог Р. Грейвс [2]. Тему матриархата Николай затрагивает в своём произведении «Собрание обычаев разных народов». Е.Б. Веселаго называет «Собрание» интересным источником в области этнографии. В этом произведении Николай, опираясь на этнографию, рассказывает, в частности, о народах, сохраняющих матриархальные обычаи. И. Бахофен обращает внимание на обычаи народа Ликии из Малой Азии: «По свидетельству Геродота, ликийцы называли своих детей не по отцу, как эллины, а исключительно по матери, отмечали во всех своих родословиях лишь предков по материнской линии и судили об общественном положении ребенка исключительно по его матери». По словам И. Бахофена, «Николай Дамасский дополняет эти известия, отмечая исключительное право наследования дочерей». Николай фактически предлагает точку зрения, по которой матриархат и патриархат не являются взаимоисключающими формами организации жизни, встречаются у разных народов, существуя параллельно (таблица). По выражению психолога Э. Нойманна, «матриархальная стадия – не историческая сущность, а психологическая реальность, чья судьбоносная власть всё ещё жива в психических глубинах современного человека».

Народности и их матриархальные обычаи по Николаю

Николай в своем произведении «Собрание занимательных обычаев», посвящённом обычаям разных народов, выделил древний народ «тельхинов» {греч. – очаровываю}, связанный с хтоническим образом Аполлона: «Люди, называемые тельхинами, в древности критяне, поселившиеся и на Кипре, затем переселились на Родос и первыми заняли этот остров; они были очень злыми и завистливыми волшебниками. Занимаясь ремеслами и подражая делам предков, первыми воздвигли статую Афины Тельхинии». По А.Ф. Лосеву, «тельхины – первые кузнецы и ковачи, первые литейщики, которые создали на Родосе первые статуи богов, поэтому на Родосе и почитался Аполлон Тельхиний. Когда на Родосе появился Гелиос, то Тельхины оттуда бежали. Возможно, что в основе этих сказаний уже лежит отождествление Гелиоса и Аполлона. В них мы должны видеть подлинную границу между магией и техникой, хтонизмом и героизмом, отражающую первые восторги человечества, начинающего осваивать металлы. Тельхины – настоящие хтонические демоны, чудодеи и маги, ремесленники и металлурги, уже художники и скульпторы. Точно так же и Аполлон, во-первых, стоит настолько близко к ним, что имеет на Родосе даже наименование Тельхиния; а во-вторых, он как светлый бог разгоняет и уничтожает этих мелких и темных демонов и не нуждается в их слишком хтоническом художестве». Согласно другой легенде, Гелиос был не просто особо почитаемым божеством на острове – он был его создателем: не имея места, ему посвящённого, солнечный бог вынес остров на своих руках из морской глубины. Тельхинами интересуется также Страбон (XIV 3, 7): «Родос называли Тельхинидой, по имени живших на острове Тельхинов. Однако считают их завистниками и колдунами, другие, напротив, утверждают, что они сами, как искусные художники, были предметом зависти других, врагов искусства, и благодаря этим последним приобрели столь дурную репутацию. С Крита они сначала перешли на Кипр и затем на Родос. Они первые начали обрабатывать железо и медь и даже будто бы самому Кроносу делали серп». По Р. Грейвсу, «им поклонялись древние матриархальные народы Греции, Крита, Лидии, Эгейских островов. Патриархальные пришельцы-эллины стали преследовать их и вынудили бежать на Запад. Аполлон в волчьем обличье растерзал ликийских тельхинов, хотя они хотели задобрить его новым храмом». Обращение Николая к Родосу представляется связанным с завершением строительства нагорного храма, колоссы которого Николай, видимо, сравнивает с колоссом Родосским (Гелиосом), чудом света. Согласно биографии Николая, он в 14 году до н.э. посетит Родос, где в то время обучались его сыновья. Говоря о космичности образа Аполлона, А.Ф. Лосев опирается на рассказ Николая об отмене Киром казни Креза на костре в результате заступничества Зевса, Аполлона-Феба и его сына Амфиарая (оракульного полубога, изрекающего откровения) по пророчеству Сибиллы:

«Что домогаетесь вы запрещённого богом, безумцы,
Зевсом владыкою, Фебом и славным Амфиараем?
Правде моих пророческих слов скорей повинуйтесь,
Участи злой от богов, безумные, не навлекайте!»
Николай, «Всеобщая история, Кир»

Космичность Аполлона-Феба тут же проявляет себя внезапно поднявшейся бурей. По словам А.Ф. Лосева, описание этой сцены «находится уже у Геродота (I 86 и сл.), хотя самая картина атмосферического эпифания (явления) Аполлона дана у Геродота гораздо короче и суше: "Вдруг на ясном чистом небе показалось облачко, потом разразилась гроза, полил сильнейший дождь и затушил костер"». Как видим, образ Аполлона исследуется Николаем всесторонне, с позиций его космичности, хтонизма, отцовского и материнского права. Таким образом, произведения Николая характеризуют его как великолепную кандидатуру на роль жреца Аполлона-Гелиоса. По характеристике А.Ф. Лосева, «Аполлон – это бог света (отсюда его прозвище Феб – лучезарный, сияющий): со времени Эврипида Гелиоса, как всевидящего бога Солнца, стали отождествлять с Аполлоном, всезнающим богом-прорицателем; отсюда другое имя Гелиоса – Фебос. Его знаменитые лук и стрелы очень часто являются орудием смерти. Аполлону свойственны благодетельные и чисто губительные функции, глагол apolynai – “губить”». По замечанию С.В. Обухова, «Гелиос и Аполлон, божества довольно близкие по своим функциям в греческой религии и мифологии, в эллинистический период практически слились в одно божество, поэтому селевкидские цари, принимая Аполлона в качестве божества-покровителя династии, подразумевали и Гелиоса. Культ Аполлона-Гелиоса играл важную роль в царской идеологии Коммагены».

Бронзовая голова Гелиоса-Митры
во фригийском колпаке и лучевой короне

О синкретизме образов Аполлона-Гелиоса и Митры много сказано. Так, об этом ярко высказался психолог К. Юнг [2]: «Богочеловек Митра является то как само Sol invictus ("непобедимое солнце"), то как управитель Гелиоса; он держит в правой руке созвездие Медведицы, которая "движет и поворачивает небо". Их атрибуты близко родственны друг другу. О Гелиосе говорится: Ты увидишь бога молодого, прекрасного, с огненными кудрями, в белом одеянии, в пурпурном плаще, с огненным венцом на голове. О Митре говорится: Ты увидишь сверхмощного бога с сияющим ликом, молодого, с золотым венцом, в шароварах, держащего в деснице золотой хребет быка, который и есть созвездие Медведицы, движущее и обращающее небо, часами бродящее вверх и вниз, потом ты увидишь, как из его глаз вылетают лучи, а из тела – звезды. Если мы примем, что огонь и золото по существу сходны, то окажется, что в атрибутах обоих богов царит большое согласие». По С.Ю. Сапрыкину, «Митру прочно синкретизировали с Аттисом, поэтому одежда Митры на памятниках из Анатолии, как правило, фригийская и напоминает костюм Аттиса. А главная сцена его культового действа – тавроктония или закалывание быка. Персидского бога Митру почитали как покровителя и защитника пастбищ и стад, что сближало его с фригийско-анатолийским Аттисом».

Древнюю властительную силу матриархата в коммагенском храме представляет женская богиня Тихе-Анаит. По С.Ю. Сапрыкину, «Анаит легко ассоциировалась с сирийской Атаргатис, той же Астартой, ассиро-вавилонской Иштар, хотя основу её почитания составлял культ иранской богини Анахиты. В Армении и Малой Азии, Западном Иране и Месопотамии её почитали как богиню-Мать. В обрядах богини большое место отводилось очистительной роли огня, в чем проявлялось иранское влияние. Жертвы ей приносили обычно в том месте, где стоял алтарь, на котором лежало много пепла и где маги, облаченные в большие жертвенные тиары, поддерживали и хранили огонь. Жертвы, которые предназначались Анаит, забивали до смерти большим деревянным стволом типа палицы (Strabo XV. 3. 15; XVI. 1. 4)». Женская богиня заведует основными растительными и животными технологиями сельскохозяйственного производства, заботится о семенном фонде растений. Она следит за отелом скота, кастрирует быков и жеребцов, используемых для тягловых нужд и в военном деле. Кастрация самцов – одна из древних и самых массовых операций в животноводстве. Богиня отвечает за родовспоможение, предоставляет повитух и охраняет материнское право, удостоверяя происхождение потомства от матерей. Жрецы богини были евнухами и носили женское платье. Священное животное Анаит – кабан (свиное мясо поклонники богини в пищу не употребляют). Она связана с лунными циклами и лунным календарем. У Гомера женская богиня и колдунья Цирцея обращает спутников Одиссея в животных. Эта сцена многократно запечатлена в керамике и литературе: «В Цирцеиных садах дабы не стать скотами…» (Бодлер-Цветаева). «Все сразу видят кабана, но здесь есть и осёл, и пантера, и бык, и лошадь, и обезьяна», – поясняет современная исследовательница О.Л. Левинская. Богиня предстает как владычица зверей. На Востоке богиня выступала в качестве покровителя коней (И.Ю. Шауб).

В силу эллино-иранского синкретизма колоссы Зевса Оромазда, Аполлона-Митры и Геракла-Артагна на горе Нимрода изображены в характерном головном уборе, которые носили скифы, киммерийцы, фракийцы и фригийцы. Фригийский колпак появляется на изображениях легендарного царя Мидаса и других фригийцев на греческих вазах и скульптурах, греки создали аналогичный военный шлём. Фригийский колпак ассоциируется с фригийским богом Аттисом, сыном и воззлюбленным Кибелы, который оскопил себя в знак верности богине и умер под сосной, из крови Аттиса выросли цветы анемоны. Богиня воскресила его, а сосна стала символом обновления и нового года. Аттис отождествлялся с Адонисом, которого Богиня принесла в жертву, наслав на него смерть от кабана, священного животного богини, мясо которого ее поклонники не ели.

По Павсанию (I 4,5), галлы (жрецы Кибелы) отсекали крайнюю плоть «самосским черепком». Обрезание, которому подвергались жрецы, было разновидностью кастрации, которая в римской империи запрещалась законодательно. По замечанию исследователя ритуалов матриархата Ж. Марсиро, «народы, создавшие нашу цивилизацию, были настроены в отношении матриархата чрезвычайно враждебно», но при этом они сохранили поклонение женской богине, заменив кровавый обычай кастрации его имитацией в форме головного убора. Как выразился Ж. Марсиро, «фригийский красный колпак – это окровавленная крайняя плоть, символизирующая обрезание. Впоследствии христиане также весьма неодобрительно относились к этому обычаю». Фригийский колпак означал освобождение от рабства, воскресение, празднование нового года – самого очистительного праздника. Аттис – тот же сиро-финикийский пастушеский царь-бог Таммуз-Фаммуз, бог ежегодной смерти и ежегодного возрождения. В библии упоминаются «женщины, плачущие по Фаммузе» Иез. (8:13–14). Имя Фаммуз – вавилонского происхождения, знатоки клинописи его расшифровывают как «Dumu-zi-absu» – Истинный Сын Бездны, т.е. материнской утробы. Адонис-Аттис-Фаммуз, мужчина-царь, состоящий в браке с богиней, – объект её жертвоприношения. В какой-то момент он должен быть убит, или оскоплен, или, более гуманно, обрезан. По замечанию Ж. Марсиро, «семиты, издревле утвердившиеся на Среднем Востоке, практиковали обрезание, когда пришли арии – персы и мидийцы, у которых не было или уже не было этого обычая. К политическому и военному конфликтам между семитами и ариями добавился еще и ритуальный, по поводу обрезания, которое стало, таким образом, расовым символом семитов».

Египетские матери сирийских царей воспитывались в культе Исиды, её символом был царский трон, знак которого на изображениях помещается на голове богини. Колени Великой Матери и Царицы Небес являются троном не только в Египте, но и в Сирии. Она олицетворяла матрилинейное наследование власти. Согласно Э. Нойманну, «первоначальный трон был горой, соединяющей символы земли, пещеры, кучи и высоты; гора была неподвижным, сидячим символом, зримо царящим над землей. Сначала это была Гора-Мать, нуминозное божество, позднее она стала "пустым троном", на который "нисходит" божество». По Плутарху [3], «Исида – не что иное, как луна. Поэтому-де изображения её с рогами являются подобиями лунного серпа, а черные покровы символизируют затмения и затемнения, в которых она, тоскуя по солнцу, следует за ним. Поэтому луну призывают в любовных делах, а Исида повелевает любовью». Исида зачала Гора от погибшего и воскресшего Осириса и охраняет право наследования трона мужем или сыном.

Вооруженная Иштар на льве, Исида с Гором

Согласно О.Л. Левинской, Лукиан из Самосаты и Апулей из Карфагена (2 век) прославили еще один звериный сюжет о том, как колдунья превратила молодого человека Луция в похотливого осла. Апулей описал женскую богиню в облике Исиды: После многих приключений «Луций-осёл появляется на празднестве Исиды в коринфской гавани Кенхрее и вторгается в праздничное шествие». О.Л. Левинская обратила внимание на египетские корни сюжета, связав «историю о колдовском превращении человека в осла с историей религиозного обращения»: «В мифологии Исиды осёл – это животная ипостась Сета, злого бога, главного врага Исиды. Сет побеждён и покорён, и именно в "ослиной" ипостаси вынужден служить богу Осирису».

По отзыву философов М.А. Солоповой, П.П. Гайденко о Николае, «в юности он занимался риторическими упражнениями, писал трагедии и комедии, изучал музыку, математику и философию; его приверженность учению Аристотеля подтверждают указания античных авторов: у Плутарха Николай – перипатетик». Неизвестно, где он изучал философию Аристотеля. Может, на Родосе, где была школа перипатетиков? Согласно Г.А. Стратановскому, «учитель Страбона, современника Николая, Ксенарх – перипатетик из Селевкии Киликийской, – читал лекции в Селевкии, затем в Александрии, в Афинах и, наконец, в Риме». Приобщению Николая к изучению Аристотеля могла способствовать находка в Афинах и издание библиотеки этого философа в Риме (после 43 года до н.э.). Таким образом, Николай мог стать и стал перипатетиком. Поскольку Николай написал 144 книги знаменитой «Всеобщей истории», античные авторы его много цитируют. Е.Б. Веселаго делает то замечание, что «у Николая имеются отрывки, буквально совпадающие с другими авторами, например с Плутархом». По его мнению, «это надо отнести за счет недосмотра эксцерпторов». Плутарх работал на 150 лет позже Николая, но тоже был жрецом Аполлона. Не из-за этого ли ему приписали мысли Николая? Ведь античная мысль не прекращала работать над образом Аполлона. А.Ф. Лосев приводит некоторые более поздние высказывания об Аполлоне, например, «Аполлон есть сила, которая заставляет Солнце подниматься и опускаться и заставляет чередоваться дни и ночи», или: «Гелиос, Гор, Озирис, сын Зевса, владыка Аполлон, распределитель времен и мгновений, ветров и дождей, правящий браздами зари и многозвездной ночи, царь пламенных звезд и бессмертный огонь». Они подошли бы Николаю и были бы уместны на горе Нимрода.

Неизвестный римлянин с бюстами предков в руках, эпоха Августа, Капитолийский музей

В 39 году до н.э. Николаю было около 25 лет. Интересно, где он находился, став (как сын Антипатра) наследственным римским гражданином и освободившись из римского плена? Интересно, читал ли он вместе с другими римскими гражданами Вергилия?: «Уже Аполлон твой над миром владыка…». Эклога 4 Вергилия обошла весь римский мир:

«Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,
Сызнова ныне времён зачинается строй величавый…»

Аполлон Дельфийский был самым популярным символом македонской династии, который постоянно присутствовал в её монетной пропаганде. Похоже, молодой Николай уже выбрал себе актуальное, достойное поле деятельности – служить Аполлону, содействовать наступлению нового, золотого века. Где же молодой Николай писал свои исчезнувшие из вида литературные сочинения? Ответ на этот вопрос стоит поискать в труде Иосифа Флавия «Иудейские древности», одним из источников которой были исторические произведения Николая. Иосиф очень ценил свидетельства очевидцев: «я, как личный участник, чувствовал необходимость описать происшедшую у нас, иудеев, с римлянами войну». Об этом он сразу заявляет в предисловии к «Иудейским древностям». Для описания событий прошлого он вынужден был опираться на проверенные литературные источники, прежде всего – на Николая как авторитетного очевидца. Тем более, что другой доверенный источник Иосифа – географ Страбон – в период 44-31 гг. до н.э. жил в Риме и не видел происходящего на Востоке, очевидцем не был. И вот читаем у Иосифа о событиях 38 года до н.э. (за 75 лет до его рождения), в которых описывается поход Ирода в Коммагену для помощи Антонию в осаде ее столицы Самосаты: «7. Тем временем Пакор пал в битве (38 г. до н.э.), и счастие отвернулось от парфян. … 8. Сам Ирод поспешил к Антонию (который как раз в это время осаждал город Самосату на Евфрате), имея для своего прикрытия отряды конный и пеший. Прибыв в Антиохию и найдя там множество лиц, которые непременно желали поехать к Антонию, но не решались на это из боязни подвергнуться по пути нападению варваров и погибнуть, он смело предложил взять на себя главенство в этой экспедиции. …9. Когда Ирод приблизился к Самосате, Антоний выслал ему навстречу войско и личную свою свиту, чтобы выразить ему этим свое почтение и оказать поддержку: Антоний уже знал о нападении варваров. Он с удовольствием ждал приезда Ирода, и так как узнал о подвигах, совершенных им в пути, то принял его с выражением удивления его храбростью, немедленно заключил его в объятия и принял его с тем большим почётом, что он сам недавно провозгласил его царём. Так как Антиох сдал Антонию свою крепость, и тем самым война окончилась, Антоний поручил Сосию {военачальник Антония} Сирию с приказанием поддерживать Ирода, а сам двинулся в Египет».

Николай (источник Иосифа), ещё не ставший придворным царя Ирода, мог взять комплиментарную характеристику его действий во время похода из реляции ближайшего окружения Ирода. Иосиф в свою очередь её заимствует из произведения Николая. Поход заканчивается накануне снятия осады с Самосаты, что произошло в присутствии Ирода. Значительную часть сообщения Иосиф уделяет факту встречи Антония и Ирода, а это уже предполагает взгляд очевидца события, который столь ценит Иосиф. Иосиф подробно останавливается на реакции Антония («заключил его в объятия», «принял его с выражением удивления его храбростью»), что создает впечатление личного присутствия свидетеля. Естественно, это не Иосиф, а его источник Николай, он – очевидец. Не будучи придворным у Ирода, Николай мог присутствовать на этой встрече как «родственник» и «друг» царя Коммагены, находящийся в Самосате вне связи с Иродом. Для Иосифа он – авторитетный свидетель встречи. Т.к. отсутствуют сведения о более раннем знакомстве Николая с Иродом, они могли познакомиться именно на этой встрече. Согласимся, что между ними в этот момент немало общего. Их отцы – тезки. Оба они – молодые «друзья» и подчиненные Антония, наследственные римские граждане, целеустремленные эллинизированные династы, пока отвергнутые у себя на родине и стремящиеся к единству своих стран. Они могут быть полезны друг другу в будущем, которое пока в тумане. Что касается Антония, то он вполне мог знать Николая как сына тирана Антипатра, которому даровал гражданство Рима, а в юности как заложника Рима.

Момент снятия осады Самосаты, продолжавшейся с мая по сентябрь (5 месяцев), видимо, приходился на осеннее равноденствие (середина октября), день Митры, и был к нему приурочен, получив окраску митраистского примирения. Видимо, он сопровождался праздничными ритуалами и жертвоприношениями в период 10-16 октября. Интересно, на чём основывается авторитет Николая-очевидца, в каком качестве Николай мог находиться в Коммагене? Для сравнения. Первосвященником Коммагены был брат деда Страбона. Возможно, Страбон мог бы быть жрецом в Коммагене по наследству, но он убыл в Рим в 44-31 гг. Молодые аристократы и наследники престолов часто назначались на жреческие должности. К примеру, царь Ирод в 36 году до н.э. назначил первосвященником иерусалимского храма 17-летнего брата своей жены Мариамны Аристобула (53-36 гг. до н.э.), причем по ходатайству Клеопатры и требованию Антония (после чего он погиб). Из этого случая видно, что в назначении родственника, молодого македонского династа и философа Николая жрецом в Коммагене не было ничего экстраординарного. Тем более, что греческий язык в Коммагене имел статус богослужебного. Как македонский династ и последователь Аристотеля Николай подходил на должность жреца Аполлона-Гелиоса, т.к. образ Аполлона-Гелиоса был центральным пропагандистским символом македонской династии, должность являлась наследственной, и занять её можно было только по династической линии. В части 2 мы рассмотрим литературные памятники, которые соответствуют нашему предположению о том, что Николай был жрецом в Коммагене.

Вскоре после снятия осады Самосаты Антиох заболел и умер (38/34 гг. до н.э.), курган над его могилой предстояло водрузить, стелу Антиоха установить, а создание иеротесиона завершить. По мнению армянского исследователя Е.Г. Маргаряна, «сакральные надписи в месте захоронения Антиоха Коммагенского создавались с расчётом на публичное громогласное чтение перед большой массой людей во время похорон царя, а после его смерти в дни рождения царственной особы».

Фрагмент греческой надписи Антиоха
на западной террасе горы Нимрода

В надписи Антиоха звучат слова, характеризующие человека, подводящего итог жизненному пути. Они идут от первого лица: «Я заложил основание этого иеротесиона задолго до того, как одряхлеет моё бренное тело и боголюбивая душа вознесется к небесному престолу Зевса–Оромазда. Это священное место я выбрал, дабы сделать его резиденцией всех богов; так что не только сонмище моих героических пращуров, но и дивное нисшествие богов может быть освящено на священной горе». Как считает армянский антиковед и религиовед Е.Г. Маргарян, сочинение наскальных надписей на горе Нимрода и в Арсамее требовало и литературного мастерства, и владения искусством риторики: «коммагенские надписи без особых оговорок можно назвать блестящим памятником риторики вообще и эллинистической риторики в частности. Антиох и риторы из его ближайшего окружения («драгоценные близкие») особое внимание сконцентрировали на структуре текста. По жанру – это гимн царю и правящей династии». По общему мнению, Николай обладал риторическими талантами. Согласно Е.Г. Маргаряну, автором надписи взята известная риторическая фигура – хрия (тезис – аргументация); писатель «здесь применяет распространенный риторический приём – комплиментарность, призванную завоевать сочувственное отношение аудитории», с помощью метафор и «посредством постулятивного красноречия слушателям априори навязывается картина мира», что «взято на вооружение христианской гомилетикой». Комплиментарность – риторический приём, весьма характерный для Николая. Однако стоит сказать, преемник Николая в роли биографа и жреца Аполлона Плутарх как автор был достаточно критичен к персонажам написанных им биографий и так отозвался о темпераменте Александра Великого: «…горячность темперамента заставляла его пить, а также он был склонен к вспышкам холерической ярости». «Короли, философы и пьяницы» – назвал Селевкидов Афиней (2-3 век). Распространялось это и на Антиоха. Он обязал жрецов: «Накрывать достойные мудрых мужей священные столы, с подобающими яствами и кратерами, наполненными драгоценным напитком из-под винного пресса …дабы, во время священных дней, каждый безотказно мог получать пропитание и ликовать на торжествах, не опасаясь злословья. Чаши для питья, кои я посвятил, должно использовать, покуда в святом месте пребывать будут и участие принимать во всеобщих синодах». Ритуалы, которые Николай проводил на горе Нимрода, вполне соответствовали словам Исайи Ис. (25:6): «И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин». Для проведения ритуалов требовался наследственный жрец из числа потомков Селевкидов-Оронтидов: «А мои и моего отца дни рождения я постановил ежемесячно праздновать, обязательно жреца нашего рода в персидское платье облачая и золотым венком венчая». Согласно Е.Г. Маргаряну, «часть городского населения Коммагены (чиновники, жрецы, скульпторы, писцы, музыканты, офицеры армии) греческим языком владела ничуть не хуже, чем арамейским (как в случае с уроженцем Коммагены Лукианом из Самосаты). В большинстве эллинистических стран Коммагена считалась общепризнанным центром греческой словесности». По суждению Е.Г. Маргаряна о царе Антиохе I Теосе, «в нём гармонично сочетались эллинская образованность и верность древним традициям восточных предков, которыми он гордился не меньше, чем греко-македонскими». По его мнению, в святилище применялась обычная для античности практика громогласного чтения сакральных надписей во время похорон и праздников. Греческая речь звучала как неоъемлемый элемент ритуала.

А.Ф. Лосев писал, что «Аристотеля интересовали лишь социально-политические и историко-религиозные стороны Аполлона, он не пытался использовать Аполлона для целей философских». Может быть, поэтому, для перипатетиков типично увлечение историческими биографиями. Создание стел предков требовало исторических исследований биографий давно ушедших македонских и иранских властителей. Молодой Николай располагал не только династическими родственными связями, но и знаниями, и дарованиями, чтобы провести исследование. Естественно, если он ряд лет (с 39 по 36 годы) был жрецом Аполлона-Гелиоса в Коммагене.

Чурсин Валерий Николаевич