Венский шницель

Золотов Юрий Александрович
Академик РАН

 

В церкви Мария ам Гештаде в 1736 году Мария Терезия венчалась с Францем Стефаном Лотарингским, а в 1770-м – Мария Антуанетта с Людовиком XVI. Через сорок лет здесь же сочетались браком Мария Луиза и Наполеон Бонапарт. Три знаменитые австрийские Марии выбрали церковь, посвящённую богоматери. Франц Иосиф, побивший рекорд пребывания на троне (он был императором Австро-Венгрии 68 лет), обвенчался в этом храме с Элизабет, по-нашему – с Елизаветой.

Браки, заключённые под сводами этой церкви, не всегда заканчивались удачно, как, впрочем, чаще всего и бывает с браками венценосных особ. Марию Антуанетту казнили вместе с Людовиком на парижской площади, которая теперь называется Пляс де ля Конкорд, Императрицу Элизабет, которую, как считается, любил народ и называл ласково Суси, убил какой-то анархист. Франца Иосифа, умершего в 1916 году в венском дворце Шеннбронн, вернули в ту же церковь для отпевания.

Вот такая церковь есть в Вене. Я ходил туда несколько раз, чтобы прикоснуться к истории.

Гитлер, по происхождению австриец, считал жителей Австрии немцами; возможно, это требовалось ему для оправдания аншлюса 1938 года. Но австрийцы с немцами себя не отождествляют, у их страны иная история, другая культурная традиция. Здесь заметно славянское влияние; долгое пребывание в одном государстве с Венгрией тоже оставило свой след. Вена была вторым культурным центром Европы после Парижа; про Берлин этого, пожалуй, не скажешь. А в музыке австрийская столица, вероятно, первая. Из роскошного зала Музык-ферайн (в отделке его «только дерево и золото») ежегодно в полдень 1 января музыкальный концерт транслировался телевидением и радио по всему миру. В Вене богатейшие художественные музеи, особенно Музей истории искусств; например, именно в Вене, а не в Брюсселе или Антверпене, самая большая коллекция картин П. Брейгеля –старшего.

Ясное дело, столица Австрии прославлена не только венскими стульями или венскими шницелями. И не только Венским лесом.

В Венский лес возил меня Хельмут Унтеррайнер, житель Вены и одновременно сотрудник одной американской фирмы; он хотел выйти на наш рынок аналитических приборов. В один из моих приездов в Вену Унтеррайнер встретил меня в аэропорту вместе с известным австрийским химиком-аналитиком Йозефом Хубером и сразу повёз в какой-то ресторан обедать, дабы застолбить свой интерес и приобрести в моем лице консультанта, если не дистрибьютера. Правда, ничего из этого в конечном счёте не вышло.

Со смотровой площадки в Венском лесу виден весь огромный город, как Париж виден с Монмартра или Рио-де-Жанейро с горы Корковадо. По дороге в лес проезжали район, где жил Зигмунд Фрейд (Фрейд – это по-русски; в Австрии создатель психоанализа зовётся Фрайдом).

Центр Вены – поистине музей: богато декорированные здания, парки, памятники, вообще масса скульптуры. Широко известны дворцы – Хофбург (резиденция Габсбургов), упоминавшийся уже Шеннбронн, Бельведер. Бельведерский дворец строил принц Евгений Савойский, про которого говорили, что он внебрачный сын Людовика XIV. Сын или не сын, но Бельведер должен был в чем-то походить на Версаль; во всяком случае парк сделали регулярным, французским. Дворца на самом деле два – верхний и нижний, они на значительном расстоянии друг от друга, в верхнем сейчас галерея национального искусства. В парке много скульптуры, особенно сфинксов. Женские головы сфинксов привлекают внимание, они все разные; согласно легенде, Евгений Савойский запечатлевал таким образом своих дам сердца. Ведущий одной из познавательных телепередач сострил:

– Конечно, принц не мог запечатлеть всех своих любовниц. В парке всего лишь 80 сфинксов.

В самом центре города замечательные здания музеев, ратуши, оперного театра, разрушенного во время последней мировой войны и за десять лет восстановленного. Особое место в архитектуре Вены занимает так называемый Хундертвассерхауз – экстравагантное сооружение, вызов, его трудно описать словами. Как будто маленький ребёнок пытался рисовать многоэтажный дом. Ни одной прямой линии; разные части дома даже на одном этаже или в пределах одной вертикальной секции покрашены разной краской; в одной части дома четыре этажа, в другой пять, в третьей семь; есть «косые» этажи, как после землетрясения; окна все различные – по размеру, форме и цвету. Все вообще наперекосяк. В чём-то, но не очень уж, здание это вызывает ассоциации с домами барселонского архитектурного гения Антонио Гауди.

В Вене немало зданий, построенных в стиле арт-нуво, который здесь называется югенд-штиль. Это был период конца XIX – начала XX столетий, декоративность арт-нуво отвечала тогдашним вкусам. В австрийской столице наибольшую дань этому стилю отдали архитекторы Хофманн, Лоос и Вагнер. Одна из значительных построек этой серии – церковь Ам Штайнхоф Отто Вагнера. Между прочим, я впервые всерьёз знакомился с архитектурным арт-нуво не в Вене, а в Америке, в Майами-Бич, где немало ярких – в прямом смысле слова – зданий той эпохи.

Вена, как известно, на Дунае. Но в отличие, скажем, от Братиславы и особенно от Будапешта, в Вене Дунай «не играет», он как-то в стороне. Зато некоторые небольшие городки на берегу этой реки хорошо смотрятся именно благодаря ей. Это, например, Дюрштайн, к западу от Вены на крутом речном обрыве. Небольшой и очень уютный город. Туда мы ездили на экскурсию, организованную для участников Международного симпозиума по анализу объектов окружающей среды; нас поили вином и угощали свежими булочками прямо на главной площади (всё-таки около 500 человек!), рядом с церковью в стиле барокко. По дороге в Дюрштайн – поля с кукурузой, реже с сахарной свёклой, а на склонах невысоких гор – виноградники. Заезжали в город Мелк, там огромный монастырь бенедектинцев, тоже барокко. Великолепное внутреннее убранство, ничего монастырского в нашем понимании; вместо ожидаемой сдержанности, если не аскетизма, – бьющий в глаза достаток. Мне особенно понравилась в этом монастыре библиотека – блестяще отделанный деревом высоченный зал с антресолями.

В Австрию я ездил четыре или пять раз, в основном в Вену. Но один раз международная конференция была организована в Граце. Существующий здесь с 1586 года университет и технический университет гордятся пятью Нобелевскими лауреатами, из них один, Фриц Прегль, получил премию за разработку микроанализа органических веществ. Наш человек.

Конференция в Граце состоялась в начале осени 1980 года, в ней участвовал мой учитель и опекун академик Иван Павлович Алимарин, это была его последняя поездка за рубеж. В поезде Вена – Грац мы заметили, что к нашему разговору прислушивается один пассажир. Быстро выяснилось, что это австралиец русского происхождения Алексей Ивачёв, его предки довольно давно попали в Австралию. У Алексея прекрасный русский язык, интерес к русскому культурному зарубежью, собирает всё о Сергее Дягилеве. Дал нам свой адрес в Новом Южном Уэллсе: приезжайте. А что?

Грац – довольно интересный город на небольшой, но темпераментной реке Мур. На горе, что возвышается почти в центре города – замок; там ресторан и смотровая площадка, туда вас доставит фуникулер. Гостиница «Эрцгерцог Иоганн», где мы с Иваном Павловичем жили, – старая, в комнатах нет душа и санузла, всё это в коридоре. На приёме в ратуше у мэра города было много хорошего белого вина, в нём здесь знают толк (пиво в Австрии, в отличие от Германии, – на втором месте). Ещё один приём – в замке Эггенберг, принимал гауптманн земли Штирия, главным городом которой и является Грац.

После этой конференции мы с Иваном Павловичем два-три дня провели всё в той же Вене. Неожиданно у меня поднялась температура, мой шеф-академик очень заволновался, стал меня лечить зелёными таблетками, содержащими смесь аспирина с хинином; он в них очень верил. Потом, уже в Москве, академик говорил, что ходил в собор Св. Стефана и там молился за меня. То ли благодаря молитве, то ли за счёт таблеток, то ли от сознания того, что за границей лучше не болеть, но уже на второй день я встал на ноги.