Бурш из Вестфалии

…А всё начиналось в далёком маркграфстве Вестфалия в городе Бохум, где 9 июля 1687 года в семье лютеранского пастора и родился наш герой. Некоторые русские историки брали за дату его рождения 30 мая 1686 года, да и сам Остерман в своей автобиографии указывал эту дату, но Б. Клефф, директор Бохумского краеведческого музея, в 1922 году нашёл метрики о рождении нашего героя, согласно которым он родился всё-таки годом позже. Этой даты придерживается и Вагнер, и все другие немецкие биографы Остермана.

Ничто не предвещало бурную жизнь нашему герою. Свидетельством тому могло послужить хотя бы генеалогическое древо Остерманов. Остерманы, сообщает Вагнер, произошли от крестьян деревни Виммельсхаузен, расположенной в южном предместье Бохума. Дом Остерманов упоминается в налоговой книге графства Марка в 1483 году.

Прадед нашего героя, юрист Маттеус Остерман, в 1580-х годах получил образование в Граце, а в 1593 году принял присягу на звание гражданина Бохума и быстро вошёл в мелкобуржуазную среду города. Позже, в 1598-1618 гг. он исполнял должность бургомистра. Известно имя прабабушки – Северина.

Дед Йоханн (1610-1675), женатый на пасторской дочери Кларе-Иоханне Цитопеи, происходившей из окрестностей Дортмунда, был уже пастором лютеранского прихода Св. Павла в Бохуме. Он же и построил эту церковь. Его сын Эверт (1641-1699) был пастором в Вердене, сын Генрих умер в Любеке бездетным, а третий сын Кристоф Дитрих эмигрировал в Швецию, начал карьеру писарем в ратуше города Карлскруны и умер в 1718 году в чине городского советника.

Отец его пастор Йоханн Конрад (1647-1712), учился в Дортмунде, Килене и Гисене и в 28-летнем возрасте «наследовал» место отца своего в бохумском приходе Св. Павла. Он был женат вторым браком на Урсуле Магдалене, вдове доктора Йохана Бёллинга, урождённой Витгенштайн. В этом браке у Йохана Конрада родилось четыре сына, но первенец, носивший имя отца, умер в младенческом возрасте в 1685 году. Остальные сыновья Йоханн Адольф (1681-1711), Йоханн Кристоф Дитрих (1683-1743) и Генрих Йоханн Фридрих родились в семейном доме Остерманов на Шютценбане/Обере Марктштрассе, который простоял невредимым до 1906 года.

Атмосфера в доме, пишет Вагнер, представляла резкий контраст с невообразимо душной провинциальной узостью Бохума – захолустного городка в графстве Марка, в 1616 году присоединённого к Бранденбургу (Пруссия) и практически веками не получавшего никакого развития. Низкая застройка фахверковых домиков, крытых большей частью соломой, вокруг – земляной вал с пятью воротами, коровы и козы на улицах, население в основном ремесленники, пивовары, торговцы, – вот что такое был Бохум. Но дом пастора Йоханна Конрада был пропитан духом образования и почитания книги. Пастор Остерман сам был человеком учёным и таковыми он желал видеть всех своих отпрысков. Несмотря на стеснённые финансовые условия, это ему в целом удалось.

О самом старшем сыне Йоханне Адольфе история сохранила мало сведений. Известно, что вместе со средним братом Й.К. Дитрихом он учил юриспруденцию в Кёльне, Дуисбурге, Йене и Лейпциге и что он умер в возрасте 30 лет.

А вот о среднем сыне Йоханне Кристофе Дитрихе известно больше. О нём следует рассказать уже здесь, потому что, судя по всему, именно он сыграл важную роль в судьбе своего младшего брата. Как сообщает нам историк Любимов, Йоханн Кристоф Дитрих, окончив университет, получил от известного в России барона Гюйссена предложение занять место воспитателя дочерей царя Ивана Алексеевича, соправителя царя Петра Алексеевича: Екатерины, Анны и Прасковьи.

С.Н. Шубинский пишет, что ни Йоханн Кристоф Дитрих Остерман, ни приставленный к ним француз Рамбурх так и не сумели выучить царевен языкам, что, вероятно, больше характеризует не учителей, а учениц. Так царевна Анна Иоановна, выданная потом за герцога Курляндии, долго прожившая в Курляндии в окружении немцев, разделяя с любовником Э.И. Бироном (1690-1772) постель, не могла произнести по-немецки ни одного слова. Такой же нерадивой ученицей оказалась и царевна Екатерина, вышедшая замуж за герцога Мекленбургского, и царевна Прасковья, оставшейся с матерью в Москве.

Анна Иоановна

Йоханн Кристоф Дитрих своим активным участием в бракосочетании царевны Екатерины с Карлом-Леопольдом Мекленбургским сыграл важную роль не только в судьбе брачующихся, но и в судьбе России. Ведь дочь герцога Карла-Леопольда и Екатерины стала потом правительницей Российской империи и приобрела известность под именем Анна Леопольдовны, хотя правильней было бы называть её Анной Карловной. За эти заслуги Йоханн Кристоф Дитрих был произведен в мекленбургские надворные советники, в 1716 году возведен Карлом-Леопольдом в баронское достоинство и отправлен в Россию в качестве посланника герцога.

В России барон Остерман-старший значился как Иван Остерман и прожил в России целых 25 лет. У него в Петербурге на Васильевском острове около 5-й линии был собственный дом, он получал жалованье от русского государства (так Анна Иоановна платила ему по 300 рублей в месяц) и был кавалером ордена Александра Невского (1729). Решением Верховного тайного совета от 1 февраля 1727 года «пребывающему при дворе Ея Императорского Величества Мекленбургскому тайному регирунгс-рату Ивану Остерману» был определён солидный ежедневный «трактамент» в размере 5 рублей. При вступлении на престол Елизаветы Петровны он пострадал за своего младшего брата и в декабре 1741 года был выслан из России. В 1744 году он тихо скончался в г. Бохуме.

Первый барон в семье Остерманов и приложил руку к тому, чтобы его младший брат Генрих Йохан Фридрих оказался тоже в России. Младший Остерман, по воспоминаниям современников, был возбудимым и строптивым ребёнком и явно выраженным холериком. Родителям стоило определённых усилий, чтобы держать его в строгости и «страхе Божьем» и дать ему хорошее образование. Когда ему было 9 лет, умерла мать, и приглядывать за своенравным мальчиком отцу стало труднее.

Сначала его обучал дома отец. Мальчик был очень способный и в 12 лет пошёл в местную латинскую школу, а 15 июня 1699 года он уехал из Бохума и поступил в гимназию в старинном ганзейском городке Зоесте. Немецкие архивы сохранили некоторые бытовые подробности этого периода. В Зоесте гимназист за 1 риксталер в неделю столовался у некоего господина Диста. Отец поддерживал младшего сына не только деньгами, но и продуктами. Уже в июле Генрих Йохан Фридрих получил от отца корзину вишни и три учебника.

В Зоесте слишком подвижный и своенравный подросток с трудом адаптировался к школьным порядкам и стал демонстрировать свой вспыльчивый и непокорный нрав. Учёба в Зоесте, как пишет Вагнер, перемежалась с непродолжительными «гастролями» в Дортмунде. Известно, что в Дортмунд наш герой приехал 25 октября 1700 года и поселился на жительство у некоего господина Хильтропа. Генрих выбрал гимназию в Дортмунде, потому что туда переехал его любимый учитель. В апреле 1701 года Генрих снова вернулся в Зоест, где снова получил от отца новые учебники и кое-что для желудка. Заботливый папаша регулярно снабжал сына домашними «харчами» и присылал ему то домашней колбаски, то жареного гуся или курицу, то шмот сала. Связь с сыном пастор Йохан Конрад держал через свою служанку Гертруду и какого-то хромого Генриха. Они-то 20 июля 1702 года и привели Генриха Йохана Фридриха со всеми пожитками из Зоеста домой в Бохум. Каковы были причины возвращения его в отцовский дом – материальный недостаток, проблемы с поведением или ещё что-то, - сие никому не известно.

В августе того же года, пока средний брат учил русских царевен, 15-летний Генрих, имея в кармане 50 талеров, приступил к учёбе в университете Йены, что в Тюрингии. 9 сентября 1702 года он был зачислен в матрикулы факультета правоведения вместе со старшим братом Йоханном Адольфом. Брат изучал юриспруденцию, а что изучал его младший брат – теологию или тоже юриспруденцию – точно неизвестно. Связь с сыном пастор Остерман держал через своего слугу по имени Эсайя, который выполнял также роль «продовольственного агента».

Остерман был прилежным и способным студентом, и, как все немецкие студенты-бурши, отдавал дань господствовавшим в тогдашних университетах, прямо скажем, разнузданным нравам, где особое место занимали пьянки и дуэли. Он был большим непоседой, сразу вступил в землячество Вестфаленцев и наслаждался студенческой жизнью «на полную катушку». Йенский университет особенно славился драками, пьяными дебошами и скандалами. Не мудрено, что в 1703 году Генрих попал в жуткую историю с убийством: 4 мая в сильном опьянении в кафе «У розы» он заколол шпагой своего однокурсника.

Сохранились свидетельские показания некоего И.Ф. Тиманна от 4 мая 1703 года:

«В погребок вошёл студент, который закончил учёбу и получил известие возвращаться домой. Вместе с ним было двое сопровождавших его друзей. Перед отъездом они хотели поужинать и расположились в углу комнаты, где пировало сборище пьяных Вестфаленцев. Среди них был маленький Остерман, изрядно подвыпивший. Ему пришла фантазия потанцевать, и он столь диковинным образом претворил её, что чужак, сидевший за столом на скамье, громко рассмеялся. Тогда один из буйной компании, заметивший это, сказал Остерману: ˮБратец, этот насмехается над тобой!ˮ Ни слова не говоря, без всякой попытки формального предупреждения, Остерман обнажил шпагу и в мгновение ока проткнул невинного, несчастного и безоружного юношу. Остерман обратился в бегство и ускользнул от правосудия».

Жертвой Остермана оказался студент Г.Ф. Борхердинг (1679-1703), сын ветеринара из Ганновера, студент университета с 1699 года. В книге усопших лютеранской церкви в Бохуме появилась запись:

«Погребен студент Борхердинг, которого 4 мая в половине двенадцатого ночи во время пирушки заколол студент по фамилии Остерман из Вестфалии».

Конечно, этот поступок был в высшей степени безответственным. Свою роль тут сыграли темперамент и алкоголь. Всю оставшуюся жизнь Остермана преследовали воспоминания об этом страшном преступлении. Он потом, уже будучи в России, воздерживался от алкоголя и так строго сдерживал свой нрав, что никто и никогда не мог бы о нём сказать, что он когда-то обладал холерическим темпераментом. Позже он с помощью отца предпринимал попытки «хорошими поступками загладить вопиющее беззаконие» и уладить дело с матерью погибшего Борхердинга и с германским правосудием, но попытки эти, к его горькому сожалению, не удались.

Одна из таких попыток была предпринята Андреем Ивановичем Остерманом в 1716 году, когда он сопровождал Петра I его в поездке по Европе. За «приличные деньги» он предложил матери убитого примириться и пригласил её к себе в гостиницу. Фрау Борхердинг отвергла эту попытку, заявив: «К убийце моего сына я не пойду». Кстати, в этот момент Андрей Иванович захотел снова превратиться в Генриха Йохана Фридриха и остаться в Германии – уж слишком опасной показалась ему служба в России. Думается, эта попытка была пресечена в самом зародыше царём Петром.

…Но вернёмся обратно в 1703 год.

Генриху Йоханну Фридриху грозило строгое наказание, и он бежал из Йены в г. Эйзенах, но правосудие и там стало преследовать его, и тогда он подался в Амстердам, в Голландию. Ничего не подозревавший отец узнаёт обо всём, когда ему в соответствии с обычаем пришлось зачитывать с церковной кафедры сообщение полиции о розыске сына, объявленного вне закона. Йоханн Конрад падает с кафедры без чувств. Оправившись от шока, он одалживает кукую-то сумму денег у дальнего своего родственника рентмейстера Родтберга и посылает их с нарочными в Амстердам. Сынка, несмотря ни на что, нужно было поддержать материально.

В Амстердаме в это время находился вице-адмирал русской службы норвежец Корнелиус Крюйс (1655-1727), выполнявший поручение царя Петра по вербовке в Россию морских специалистов и по устройству на учёбу в Голландии русских «недорослей». К нему-то, явно не без подсказки старшего брата Йоханна Кристофа Дитриха, в 1703 году и обратился беглец. Крюйс сразу обратил внимание на беглого студента и предложил ему поступить на русскую службу, дав ему авансом 9 гульденов. Тот с радостью согласился, будучи уверен, что немецкое правосудие его в России не достанет, и сразу был поставлен на корабль рулевым. Чуть позже он получил звание подшкипера (фэнриха), кандидата в офицеры, а потом был произведен в лейтенанты и стал секретарём Крюйса. Так печальное происшествие круто изменило судьбу самого младшего из Остерманов и способствовало быстрому его возмужанию. В лице Крюйса Остерман получил защитника и друга, по-отечески заботившегося о нём.

Григорьев Борис Николаевич