12. Загадка Листры и Дервии

Для проверки возникших у нас генеалогических предположений необходимо последовать за Павлом в его миссионерские путешествия.

Профессор Б. Эрман [2]: «Приняв во внимание все хронологические подсказки в Павловых посланиях, ученые датируют обращение Павла началом 30-х годов: возможно, это 32-й или 33 год, то есть года через два-три после распятия Иисуса». В 32–35 гг. Павел находился в Дамаске и Аравии, куда он направился из Дамаска ввиду покушений на него: «Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью (Иаковом [2]), и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию…» (Гал 1:16–17).

А.П. Лопухин [13]: «Из Дамасской синагоги» Деян. (10:20) Павел отправился в близлежавшие области Аравии. Здесь он действовал около трех лет, как проповедник о Христе Гал. (1:17-18), в то же время выясняя для себя в подробностях систему нового учения». По словам А. Деко, объяснение причины «исхода» в Аравию известно нам от самого Павла («в Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня 2 Кор. (11:32)): «Иногда утверждают, что гнев царя Ареты был вызван торговыми делами. …В Аравии, как и в других местах, …он ткал палатки».

А. Деко [1] предполагает возможность коммерческого конфликта Павла с этим правителем по жалобе конкурентов, поэтому он «в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук» 2 Кор. (11:32).

Бегство ап. Павла из Дамаска, мозаика,
Палатинская капелла

На маршруте Дамаск – Тир коммерции Павла могли помочь его родственные связи. По словам Дееписателя Деян. (21:4), у того много знакомых на побережье. По Брокгаузу [26], в Гискале, недалеко от Тира, где когда-то жили родители Павла, производилось большое количество прекрасного масла [15], а также очень хороший шелк-сырец ("metaxa", Kohel. r., II, 11). М. Басле [22]: «Гискала находилась достаточно близко к дороге, соединяющей Дамаск с финикийскими портами». Дееписатель относит этот конфликт с правителем Дамаска на счет интриг иудеев.

Есть мнение, что в этот период Павел побывал у ессеев. Для сравнения, Иосиф Флавий, как он сообщает об этом в своей автобиографической книге “Жизнь” [60], один год в молодости провел среди ессеев и был даже послушником у пустынника-ессея Банна. Это мнение поддерживается ранним апокрифическим произведением «Деяния Павла», одна из сцен которого происходит в окрестностях Иерихона. И. Свенцицкая («Судьбы апостолов» [79]): «Павел рассказывает слушателям, что произошло…, когда он хотел дойти до Иерихона. Навстречу вышел огромный лев, но он не напал на путников, а припал к ногам Павла и человеческим голосом сказал: «Хочу креститься». И Павел крестил льва в протекавшей недалеко реке (Иордане? – прим.). …Затем лев удалился в пустыню».

Мраморный лев из Книдоса, Малая Азия,
большой двор Британского музея

Несмотря на сказочный сюжет этого рассказа, апокриф отражает реальное место действия и отталкивается от подлинного высказывания Павла о том, что он «звероборствовал» в Эфесе 1Кор. (15:32). И. Свенцицкая [79]: «В большинстве апокрифов обычно точно обозначено место действия, как правило, хорошо известное жителям империи». Кумранский Учитель Праведности был, видимо, автором Гимна 9 (1Q H 5:5-39), подвергался судебному преследованию, был в заключении и боролся со «львами»:

«Благодарю Тебя, Господи,
за то, что Ты не оставил меня,
когда я проживал на чужбине среди чужого народа.

И Ты поместил душу раба Твоего посреди львов,
поставленных, чтобы судить виновных.

И там Ты поставил меня на суд.

Но Ты спасешь душу несчастного в логове львов,
которые отточили как меч язык свой;

и Ты, мой Бог, закроешь их пасти, чтобы они
не растерзали душу несчастного и бедняка»

(1Q H).

По Лопухину [13], в период пребывания в Аравии у Павла появляется потребность дополнить «отеческие предания» достоверными сведениями о семье, жизни и гибели Иисуса, при встречах с участниками событий проповеди Иисуса в Галилее, в том числе с родственниками по колену Вениамина. Кстати сказать, по преданию, к тому же колену принадлежала Мария Магдалина, а более авторитетного источника информации об Иисусе найти невозможно. Даже братьям Иисуса до нее далеко. В своем письме в Рим, упоминая Марию, не ей ли передает он привет Рим (16:6)?

Он бежал из Дамаска в Иерусалим в сопровождении Варнавы, который, видимо, и помог ему бежать. Архиепископ Иннокентий [17]: «Из Послания к Галатам видно, что первое путешествие Павла в Иерусалим последовало спустя три года по его обращении Гал. (1:18) с Варнавой, вероятно познакомившимся с ним в Дамаске. Тот, пользуясь доверенностью к себе всей Иерусалимской Церкви, представил Павла Апостолам». Похоже, путешественники прибыли туда не с пустыми руками. Деян. (9:26, 29): «Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря… Говорил также и состязался с Еллинистами; а они покушались убить его». После краткого пребывания в Иерусалиме он вынужден был отправиться в свой родной Тарс, но с апостольским поручением. Ап. Павел: «После сего отошел я в страны Сирии и Киликии» Гал. (1:21).

В 35 г. Павлу около 25 лет. Дж. Поллок [19]: «Павел вернулся в Тарс, работал со своей семьей над выделкой шатров и …проводил зиму и весну в нижней части города, а к лету, когда воздух насыщался влагой, переезжал в предгорья Тавра».

Как замечает М. Басле [22], в своих посланиях Павел упоминает не об отце, а об «отеческих преданиях» Гал. (1:14), но «передает привет матери и сводному брату Руфу» в послании к Римлянам Рим. (16:13). Из этого можно сделать вывод, что отец Павла рано умер, мать повторно вышла замуж, и ему пришлось налаживать свою жизнь в Тарсе самостоятельно. Другой биограф, А.  Деко [1] имеет другую точку зрения, считая, что Павел вернулся к родителям, но и он говорит: «Трудно представить, чтобы Савл жил за счет родителей. Наверное, он довольно быстро начал кроить и шить палатки. …Вот Савл обсуждает сроки поставок, цены или просто, – не забудем, что мы на Востоке, – торгуется с покупателем, в течение трех лет объезжая родную провинцию, продавая свой товар и проповедуя Благую весть. Может, тогда и наметилась его единственная в своем роде судьба: он стал одновременно и ремесленником, и проповедником». Почему же только ремесленником, вероятно, и торговцем, купцом? Ведь он заботился не только об изготовлении палаток, но и о ценах, рынках сбыта, приобретении и, вероятно, заготовлении сырья и материалов, логистике маршрутов, о конкурентах и о прибыли. И почему единственная в своем роде судьба? Вероятно, сказанное в определенной степени относится и к его соратнику Варнаве, который тоже, похоже, сочетает бизнес с проповедью. Не случайны слова Иакова Иак.(4:13): «Теперь послушайте вы, говорящие: "сегодня или завтра отправимся в такой-то город, и проживем там один год, и будем торговать и получать прибыль». И также не случайно каждое путешествие Павла (и Варнавы) заканчивается в Иерусалиме, куда он исправно доставляет помощь «нищим», похожую на разновидность десятины.

В «Деяниях» ничего не говорится о его первых шагах в Тарсе, но говорится, что этот этап его жизни был оценен Варнавой: «Варнава пошел в Тарc искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию» Деян. (11:25). Павел имел успех в проповеди и торговле на маршруте Тарс – Антиохия. Кстати, Антиохия является важным пунктом на шелковом торговом пути. Но и Тарс сюда относится. А привлечение новых людей таит и новые перспективы. М. Басле [22]: «Варнава был выходцем с Кипра и жил в среде, культурно и географически сходной со средой Антиохии. И Варнава взял Савла в помощники из тех же соображений, тем более, что Антиохия оказалась его апостольской «зоной». Савл, сформировавшийся на греко-латинской культуре и получивший свое боевое крещение в торговых городах Дамаске и Тарсе, мог уютно чувствовать себя в городе, всецело поглощенном торговлей и ремесленничеством, где со времен правления Тиверия усиленно развивалась римская культура». И. Свенцицкая [79]: «Важным этапом его деятельности были проповеди в Антиохии, бывшем крупнейшем городе Сирии, вторым после Иерусалима центром христианства, где Савл действовал вместе с Варнавой. Именно в грекоязычной Антиохии почитатели Иисуса получили название христиане».

А.П. Лопухин [13]: «Три миссионерские путешествия Павла имели своим исходным пунктом Антиохию». Архиепископ Иннокентий [17]: «Оттуда отплыли в Кипр – отечество Варнавы, ср.: Деян. (13:4;4:36). Тамошний проконсул Сергий Павел, которого автор Деяний называет мужем разумным, пожелал услышать слово Божие. С этих пор евангелист Лука в своем повествовании о путешествиях апостола постоянно называет его Павлом, между тем как до проповеди слова Божия на Кипре всегда именовал его Савлом. Такая смена имен позволяет думать о том, что апостол примерно в это время и переменил прежнее свое имя на новое». О римских именах [115]: «Светоний пишет о Клавдии, что тот воспретил иноземцам именоваться римскими именами (Claud., 25) – а эпизод в Пафе относится к этому времени. Савл был римский гражданин, то есть мог стать клиентом проконсула. Если он стал, то только в результате некоего соглашения с проконсулом. Исходно когномен – «прозвание», чаще всего имеющее историю и обычно значащее («горох» – Цицерон, «болван» – Брут, «посох» – Сципион), которое позволяло различать сородичей. …Проконсул Кипра Луций Сергий Павел («меньший») – исторически конкретное лицо. Он был из патрицианского рода Сергиев, … при Клавдии смотрителем Тибра, а затем получил в управление Кипр».

Современная исследовательница О.А. Джарман («Культ императора в древнем Риме…» [116]): «Называть кого-то патроном было не унизительно, как свидетельствуют надписи. Так поступали даже довольно обеспеченные люди, называя «патроном» более знатных своих покровителей. Но назвать себя клиентом было унизительно, и надписи, сделанные свободными и состоятельными римлянами, такого не содержат. Цицерон объясняет нам причину этого: “Те, кто почитает себя богатыми и баловнями фортуны, не хотят оставаться перед кем-то в долгу за благодеяние, более того, они горше смерти считают для себя быть под патронатом или быть названными клиентами”».

М. Басле [22]: «Есть данные только об одном правителе по имени Сергий Павел и его семье в Риме и Малой Азии; но даже на Кипре нет никакого документа, подтверждающего на тот момент его проконсульство. Несмотря ни на что, историческая достоверность этой личности подтверждена, и он не мог занимать должности на Кипре до июля 44 года. Служба его длилась один год. Сергий Павел принадлежал к семье, расселившейся на верхнем Анатолийском плоскогорье (районы Писидии и Ликаонии,… колонии Листры и Антиохии Писидийской, которая… являлась центром). Потомок первых поселенцев Антиохии в третьем поколении, он сделал карьеру в администрации государства и достиг сенаторского места. …Он сохранил много связей в Антиохии Писидийской, где женил своего сына на девушке из местного рода и где его считали благодетелем».

В чем же была судьбоносность момента для Павла? Успех проповеди? Безусловно. Но еще и связанная с ней рекомендация к крупной торговой сделке! А. Деко [1]: «Сергий Павел – уроженец Центральной Анатолии, там расположены его богатые владения, там у него связи, которые наверняка окажутся полезными проповедникам… Если Сергий Павел вручил путникам рекомендательные письма, перед ними распахивали двери и приют был обеспечен». М.  Басле [22]: «Миссия Варнавы и Павла могла бы окончиться на Кипре. Но покровительство, которое им оказал проконсул, послужило для её продолжения, возможно, неожиданного, но естественного. Именно он вдохновил апостолов на миссию в Антиохию Писидийскую и облегчил её выполнение: без сомнения, это он вручил им рекомендательные письма к знатным лицам колонии».

Миссия может быть разделена на два этапа: заключение торговой сделки в Антиохии Писидийской, и, конечно, проповедь (1); поездка за сырьем, заготовление сырья, изготовление и доставка продукции (2). Поэтому вторая часть путешествия и проходила, по выражению М.  Басле, «в обратном порядке», видимо, в торгово-купеческом караване до Антиохии Писидийской, затем путешественники направились в Пергию и Иерусалим. М. Басле [22]: «На выполнение миссии потребовалось около двух лет – это, безусловно, 44-45 годы, – что вполне обычно для путешествия в древности. Для них эта поездка не имела особого риска: первое апостольское путешествие выглядело, как возвращение домой… Но приключения не раз ожидали обоих миссионеров!».

В Пергию путешественники прибыли морем (за 36 часов). М. Басле [22]: «Отъезжая с Кипра, апостолы имели определенную цель. Варнава и Павел направились прямо в Антиохию Писидийскую, не задерживаясь в соседних греческих городах, хотя и достаточно оживленных, космополитически настроенных, имеющих римские и иудейские общества. Они не задержались ни в порту Атталии, ни в городе Пергии, находящемся в двенадцати километрах, который являлся древней религиозной столицей».

Главная улица Антиохии Писидийской, фото

По Брокгаузу [26], Антиохия Писидийская, или Галатийская, была пограничным городом между Фригией и Писидией. Ко времени ап. Павла город был отнесен к римской провинции Галатии. Он располагался в самом сердце Малой Азии, в маловодной горной местности сев.-вост. гор Тавра. О его былом великолепии и поныне свидетельствуют величественные развалины римского храма, площадей, триумфальной арки Августа, римского акведука. В 24 г. до н.э. Антиохия стала столицей римской провинции. В 11 г. до н.э. город превратился в римскую колонию – место поселения солдат-ветеранов. Являясь оживленным торговым центром с хорошо развитым кожевенным промыслом, удобно расположенном на торговом пути из Эфеса к Киликийским воротам, Антиохия привлекала к себе многочисленных иудейских торговцев, которые построили здесь синагогу. В городе размещалось множество гражданских и военных учреждений.

А. Деко [1]: «Решение Августа создать здесь римскую колонию преобразило Антиохию. Ветераны, оставившие службу после битвы при Акции, получили земли, даваемые, правда, с одним условием: поддерживать порядок среди населения. Ветераны справлялись с этим прекрасно. Эта колония, colonia Caesarea, стала центром романизации Писидии. Антиохия копировала столицу империи: администрация, разделение на городские кварталы, разделение граждан по сословиям, религиозные традиции. Часто Антиохию за это называли маленьким Римом. В своем завещании Август причислил писидийские колонии к числу достижений, наилучшим образом прославивших его царствование».

Сделка состоялась, заказ был получен. Проповедники выступили в местной синагоге и имели успех. А.  Деко [1]: «В этот период в Малой Азии проживало много евреев, «столько же, сколько в Египте», однако это не значит, что они были многочисленны в Галатии. Иосиф Флавий подчеркивает, что… иудеи занимались торговлей и поддерживали контакты с римлянами, они лучше говорили по-латыни и по-гречески, чем местное население. …Если возникали какие-то трения между иудеями и местным населением, римляне чаще всего брали под защиту иудеев, хотя такое, по-видимому, требовалось редко: все свидетельствует о том, что иудеи и язычники жили в согласии. Сначала еврейские обычаи вызвали любопытство у местного населения, затем многие «боящиеся Бога» стали посещать синагоги. Удивительно, но такие люди находились даже в Писидийской Антиохии. И христиане не могли этим не воспользоваться. Наступил, наконец, час для Павла и Варнавы: «и, войдя в синагогу в день субботний, сели» Деян. (13:14)».

Э. Ренан [6]: «Установление христианства было бы необъяснимым, если бы не синагоги, которыми прибережный мир Средиземного моря был уже густо покрыт, когда Павел и другие апостолы отправились на проповедь. По прибытии, апостол, встретивший радушный прием, ждал субботы. В этот день он отправлялся в синагогу. Было в обычае, когда появлялся чужестранец, производивший впечатление человека набожного и образованного, обращаться к нему с просьбой, сказать народу несколько поучительных слов. Апостол пользовался этим обычаем и излагал христианское учение. Иисус поступал точно также». Павел прочел проповедь удивительного содержания. Это было маленькое евангелие Деян. (13:16-41), прозвучавшее в Анатолии задолго до появления канонических евангелий. Проповедь имела успех.

Деян. (13:50-51): «Но Иудеи, подстрекнув набожных и почетных женщин и первых в городе людей, воздвигли гонение на Павла и Варнаву и изгнали их из своих пределов. Они же, отрясши на них прах от ног своих, пошли в Иконию». Э. Ренан [6]: «Миссионеры сделали Иконию вторым апостольским центром, очень оживленным, и долго пробыли там. Здесь, по словам одного романа, пользовавшегося большой популярностью около первой половины III века, Павел обрел прекраснейшую из учениц своих, верную и симпатичную Феклу».

Но и в Иконии повторились религиозные разногласия по тому же сценарию. Несмотря на успех проповеди, вспыхнул острый конфликт с жителями города, спровоцированный иудеями, и путешественники вынуждены были спасаться бегством. Деян. (14:5-7): «Когда же язычники и иудеи со своими начальниками устремились на них, чтобы посрамить и побить их камнями, они, узнав о сем, удалились в Ликаонские города Листру и Дервию и в окрестности их, и там благовествовали».

О религиозных причинах конфликтов Павла с иудейскими общинами высказано немало различных мнений. М. Басле [22]: «Одно тем не менее остается неясным – это трудности в общении с иудеями в этом регионе: иудеи преследовали Павла, как отступника, или он был преследуем язычниками, как чародей? Однако о существовании иудейских обществ в этих городах нигде не засвидетельствовано». В этой связи стоит обратить внимание и на торгово-экономические причины конфликтов жителей с группой Павла. М. Басле [22]: «Это был дорожный перекрёсток первостепенной важности в той области, где разводили овец, знаменитых мягкостью своей блестяще-чёрной шерсти, из которой изготавливали одежду, поставляемую во все римские владения. Эта область кроме иудейских торговцев и банкиров издавна привлекала также и итальянских дельцов, которые распространяли иногда сферу своей деятельности до самой Ликаонии». Как видим, при Павле иудеи в значительной мере контролировали шёлковый путь, и допускать на свою территорию конкурентов для них не имело никакого смысла. Напротив, их необходимо было устранить любыми средствами. А религиозные разногласия были распространенным способом разжигания конфликтов. Говоря своеобразным современным языком, это путешествие Павла оказалась недостаточно подготовленным с точки зрения логистики, а острота сопротивления конкурентов недооценённой. Противодействие проявит себя и позже. Дальнейший маршрут путешествия шел «в Ликаонские города Листру и Дервию». Э. Ренан [6]: «Два небольших и малоизвестных города …стали тогда театром деятельности апостолов. Эти два городка назывались Листрами и Дервие. Затерянные в долинах Карадага, среди бедного населения, занятием которого было скотоводство, у подножья самых неприступных разбойничьих гнезд, какие только были известны древности, эти два города оставались совершенно провинциальными. Цивилизованный римлянин чувствовал себя там, точно у дикарей. Говорили там по-ликаонски. Евреев было мало».

Икония, Листра и Дервия,
Ларанда (селение у перевала)

По Брокгаузу [26], Листра – город в Ликаонии Деян. (14:6), который Павел посещал во время своих миссионерских путешествий. Развалины Листры находятся на холме, в 1,5 км сев.-зап. селения Хатын-Серай и в 30 км юго-зап. Коньи (Иконии). Надпись времен императора Августа сохранила римское название города: "Кол(ония) Люстра". В древности между Листрой и Иконией проходила граница Ликаонии и Фригии, Деян. (14:6). Ликаония находилась в центре овцеводства, дававшего особую «киликийскую» шерсть.

Вот почему путешественники направились именно туда. М. Басле [22]: «Для защиты региона была основана колония Листры, расположенная на небольшом акрополе, но достаточно далеко от главной дороги. Несмотря на свой статус колонии и на присутствие там римских опытных воинов, она еще и в правление Клавдия имела облик простого села, хотя и весьма благосостоятельного». А. Деко [1]: «От Листры остались лишь жалкие развалины, погребенные под землей. От этого города, основанного Августом в 6 году до н.э., сохранились лишь отдельные камни, фрагмент крепостной стены».

Пергия, Анитиохия Писидийская, Икония,
Листра, Дервия, Киликийские ворота, Тарс

Известный библеист 20-го века Ф.Ф. Брюс («Свидетельства текстов Нового Завета» [117]): «Иногда благодаря археологическим раскопкам освещались и подтверждались некоторые маловажные детали Нового Завета. Например, когда Павел и Варнава во время своего первого миссионерского путешествия посетили Листру в Малой Азии и исцелили хромого, то народ решил, что в образе людей к ним спустились боги, поэтому «и называли Варнаву Зевсом, а Павла Ермием, потому что он начальствовал в слове» (Деян. 14:12). Зевс и Ермий (Гермес) традиционно ассоциировались с той местностью. Доказательство совместного богослужения… в окрестностях Листры было обнаружено сэром Уильямом Калдером в Седасе (недалеко от Листры) в 1910 году. Этим доказательством является запись 250 года, говорящая о Ликаонии, о человеке, посвятившем Зевсу статую Гермеса и солнечные часы. Кроме того, в 1926 году сэром Уильямом Калдером и профессором В.X. Баклером было найдено ещё одно доказательство – каменный алтарь недалеко от Листры, посвященный «слышащему молитвы» (предположительно Зевсу) и Гермесу. Хорошая аналогия выражению «начальствующий в слове» есть в «Египетских мистериях» Ямблия [143], в которых Гермес описан как «Бог, главенствующий в речах» (греч. λογον). Эти «случайные совпадения» по-своему доказывают большинство библейских утверждений».

Алтарь храма в Антиохии Писидийской

Из повествования в «Деяниях» следует, что люди, которые были готовы поклоняться Павлу и Варнаве как богам, были не греки или римляне, а исконные ликаонцы, последователи анатолийского, т.е. греко-персидского культа и носители ликаонского языка. Они почитали Зевса – Сабазия – Оромазда и Гермеса – Аттиса – Митру, бога-отца и бога-сына. Деян. (14:11): «Народ… возвысил свой голос, говоря по ликаонски: боги в образе человеческом сошли к нам». Павел впоследствии напомнил ликаонцам об этом как о примере гостеприимства: «Но вы… приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса» Гал. (4:14). Похожие случаи поклонения в этих краях бывали и раньше: «Самый яркий пример, пожалуй, Цицерон – в Киликии ему предложили статуи, святилища и скульптурные колесницы – но он от них отказался», О. Джарман [116]». «В психологии… Яхве и Зевс практически идентичны по своим базовым характеристикам», считает психолог Э. Эдингер [101].

Э. Ренан [6]: «За городскими воротами как раз имелся храм Зевса. Жрец его, узнав, что произошло явление божества и бога его видели в городе, стал совершать жертвоприношение. Быки были уже приведены, гирлянды принесены к портику храма, когда Павел и Варнава показались там, раздирая свои одежды и говоря, что они простые люди». Как следствие, попутно обострилась проблема идоложертвенного (вероятно, по инициативе Варнавы), сквозная проблема «Деяний», помеха проповеди Павла, наглядный источник религиозных конфликтов.

Из этого следует, что Павел, видимо, не впервые в Ликаонии. Чтобы попасть в Листру, ему пришлось сойти с римской дороги и идти древними тропами. Павел в какой-то мере владеет ликаонским наречием. Похоже, он не только понимает, но и говорит по-ликаонски: «Но апостолы Варнава и Павел…, бросившись в народ, …говорили: … и мы подобные вам человеки,…убедили народ не приносить им жертвы» Деян. (14:14-18). Знаменитый психолог К. Юнг [34]: «Наитие Духа Святого означает не более и не менее как приближение верующего к статусу сына Божия. Отсюда нетрудно понять указание: «Вы боги». …Бог в облике Духа Святого ставит свою скинию подле человека и внутри его, ибо откровенно настроен все больше и больше проявляться не только в потомках Адама, но и в неопределенно великом числе верующих или, может быть, в человечестве вообще. Поэтому симптоматично, что Варнава и Павел были отождествлены в Листре с Зевсом и Гермесом: «Боги в образе человеческом сошли к нам». Конечно, это была более наивная, языческая концепция христианского преображения, но как раз поэтому она убедительна».

М. Басле [22]: «Сам Павел не чувствовал себя здесь скованно, потому что для жителей южного края Анатолийского плоскогорья (область Иконии, Листры и Дервии) Киликия и Тарс были естественным выходом к морю. В то же время жители Тарса знали большую поперечную дорогу из Тарса в Ефес, особенно те, кто был связан с текстильной промышленностью, так как плоскогорье, откуда шла «ангора», было самым крупным поставщиком шерсти. Для Павла этот этап путешествия выглядел, как возвращение к себе». Э. Ренан [6]: «Павел уже в Тарсе мог узнать, какие выгодные были здесь условия для введения и распространения новой веры. Дервия и Листры недалеко от Тарса. У семьи Павла могли быть знакомые в этих местах, или, по крайней мере, хорошие сведения об этих глухих округах». Мнение Э. Ренана хорошо согласуется с предположением о торговой составляющей путешествия.

Желание ликаонцев устроить жертвенный пир в честь путешественников говорит не только об их гостеприимстве, но и о том, что сделку утвердили местные владетельные лица. Люди осознают перспективы сделки, если не получили аванс по ней. Неудивительно, что они уподобляют их богам.

Здесь, в Листре проживал Тимофей, в то время еще совсем маленький мальчик, а впоследствии любимый ученик Павла. Имя его, данное ему при рождении, означает «почитатель бога». Его мать Эвника «была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин». Деян (16:1). Главой семейства Тимофея была его бабушка Лоис, предположительно, вдова одного из римских колонистов Листры, вероятно, принадлежавшая к аристократическому кругу и весьма состоятельная. Иначе как бы семейство смогло просуществовать без мужчин и дать образование Тимофею, сделавшему карьеру христианского проповедника и ставшего епископом церкви в Эфесе? А.П. Лопухин [13]: «Евника, а может быть и Лоида, при первом путешествии …обратилась в христианство». Лоис, судя по окружению (в Листре не видно иудеев и нет синагоги), её греческому имени и греческому имени дочери, иудейка смешанного происхождения. Э. Ренан [6]: «В Листрах евреев палестинского происхождения или было очень мало, или совсем не было… Тимофей, среди этих двух женщин, рос в занятиях священным писанием и в наставлениях живейшего благочестия, но, как то часто бывало у самых благочестивых прозелитов, он не был обрезан».

Тимофей и его бабушка, Рембрандт.

О Лоис и Эвнике Павел говорит единственный раз – в прощальном послании Тимофею 2Тим. (1:5), когда напоминает ему «нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе». Вероятно, Лоис и есть владетельное лицо, утвердившее сделку о поставке киликийской шерсти в Антиохию Писидийскую, с кем давно знаком Павел и кому она доверяет. Почему доверяет? Вероятно, она приходится родственницей Павлу. Вероятно, он встретился с ней еще 9 лет назад, сразу по прибытии в Киликию в 35 г., после чего начал поставлять киликийскую шерсть в Антиохию (Сирийскую). Может быть, уже тогда она или Эвника «уверовали»?

В Листре произошло покушение на Павла. Деян. (14:19-20 ): «Из Антиохии и Иконии пришли некоторые Иудеи и, когда Апостолы смело проповедывали, убедили народ отстать от них, говоря: они не говорят ничего истинного, а все лгут. И, возбудив народ, побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим. Когда же ученики собрались около него, он встал и пошел в город, а на другой день удалился с Варнавою в Дервию». По мнению З. Косидовского [12], из Иконии послали погоню. Наняли погромщиков? Целью погромщиков был именно Павел, Варнаву ведь не били. Значит, метили не в проповедь, а устраняли конкурента! Почему не добили? Погромщикам самим пришлось уносить ноги, т.к. «собрались ученики»! «Ученики собрались около него, он встал…» Деян. (14:20). М. Басле: «Горы Исаврии, на юго-востоке от Дервии, служили убежищем для разбойников... Павел и сам говорил, что ему случалось стать жертвой бандитов во время своих странствий, но он не уточнял ни времени, ни места»: «однажды камнями побивали» 1Кор. (11:25). Из сопоставления со словами Дееписателя получается, что побивали камнями здесь, в Листре. М. Басле [22]: «В своем письме к христианам этого края, которых он называет «галаты», по их принадлежности к данной провинции, он сдержанно упоминает об испытаниях, которыми был «утомлен» в прошлом. Он свидетельствует, что однажды подвергся побиению камнями. Автор «Деяний» подтверждает это описанием трагической сцены в Листре».

Из Листры Павел «…удалился с Варнавою в Дервию»: покушение могли и повторить! А от Дервии, древнего поселения Антипатра Дербета осталось ли что-то? Оказалось, что почти ничего. А ведь когда-то она была неприступной!

Дервия, фото

По Брокгаузу [26], в 1956 году Дервия была отождествлена с Керти-Хююком, лежащем в 21-м километре северо-восточнее Карамана (Ларанды), примерно в 100 километрах от Листры. В 1964 году местоположение Дервии было определено еще точнее – это современный Деври-Сехри, в 4-х километрах юго-восточнее Керти-Хююка.

Э. Ренан [6]: «Он… на следующий день отправился с Варнавой в Дервию. И тут они долго пробыли и завоевали новых приверженцев. Эти церкви – в Листрах и Дервии – были первыми церквами, состоявшими исключительно из язычников. Область от Антиохии Писидийской до Дервии, где он проповедовал евангелие, стала для него Галатией, а христиане этой области Галатами… Таким образом, незначительный ликаонский центр приобрел большое значение. Павел любил возвращаться к нему, как к первому своему творению». Сообщение Деяний об избиении его камнями переплетается с собственными словами ап. Павла в послании Галатам о его болезни во время первого путешествия. М. Басле [22]: «Впоследствии он напоминал галатам, что благовествование, которое он принес им, хотя и было запланировано на Кипре, осуществилось в равной степени по причине его болезни: «знаете, что …я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз» Гал. (4:13)».

Итак, он удалился с Варнавою в Дервию. Идя в Дервию, он уходил от опасностей. М. Басле [22]: «Первое апостольское путешествие выглядело, как возвращение домой… Эта немощь, а возможно, ранения могли бы вызвать презрение и отвращение, но гостеприимство галатов было великодушным. …Ухудшение здоровья вынудило его остановиться в Дервии, другом местечке, граничащем с Исаврией, чтобы укрыться в этом отдаленном месте». Судя по 2Тим. (3:10-11), помимо Варнавы его сопровождал маленький Тимофей: «А ты последовал мне в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви, терпении, в гонениях, страданиях, постигших меня в Антиохии, Иконии, Листрах». Ему в 44-45 гг., возможно, и десяти лет не было. Это значит, что в Дервию с ними следовала и мать Тимофея – Эвника: больной нуждался в уходе! А. Деко [1]: «Чтобы дойти из Листры в Дервию, которая, как было намечено, должна была стать последним этапом их миссии, следовало пройти сто сорок километров. Невозможно осилить их человеку, пережившему побивание камнями».

Видимо, Лоис снарядила в Дервию небольшой караван с надлежащей охраной. М. Басле [22]: «Находясь в Дервии, он был на полпути между Антиохией Писидийской и Тарсом. Тем не менее, когда Павел оправился от потрясений, он предпочел вернуться обратно». «Проповедав Евангелие сему городу и приобретя довольно учеников, они обратно проходили Листру, Иконию и Антиохию» Деян. (14:21). В терминах логистики, Павел и Варнава следовали с караваном, исполняя заказ на поставку сырья и готовых изделий. В Пергии они сели на корабль и направились в Иерусалим, чтобы лично передать помощь «нищим» из прибыли.

Итак, из «Деяний» получается, что Павел удалился в Дервию как к себе домой. Вероятно, он владел имением в Дервии. С позиций логистики это вполне мотивировано. Чтобы не закупать шерсть, в его имении самостоятельно выращивали овец, стригли шерсть, изготавливали изделия из нее, которые, говоря в терминах маркетинга, он и продвигал на шелковом пути. Часть этого пути (до Сирии), вероятно, была освоена им ранее. В первом путешествии благодаря Варнаве и Сергию Павлу он освоил участок этого пути до Антиохии Писидийской. Разве это не успех?

Хотя в Дервии Павел провел немало времени, Дееписатель крайне скуп на рассказ о ней. Как будто он избегает затронуть какую-то запретную тему в жизни Павла, отчасти связанную с принадлежностью ему имения в Дервии, т.к. об этом нам не сообщается. Это впечатление усиливается описанием второго путешествия, в котором он из Антиохии по суше «проходил Сирию и Киликию» Деян. (14:41) вместе с иудейским представителем Силой. Э. Ренан: «Павел и Сила… перешли Тавр, по всей вероятности через знаменитые Киликийские ворота, один из самых страшных в мире горных проходов, и достигли Дервии, Листр и Иконии».

Каньон «Киликийские ворота» протяженностью 95 км

Итак, Павел «дошёл … до Дервии и Листры» Деян. (16:1). Но почему Дервия и Листра упомянуты через союз «И», как бы во взаимоидействии, хотя их разделяет несколько дней пешего перехода и горный перевал у Ларанды? В чём здесь дело? Что их соединяет? Овцеводство? Но не вообще овцеводство, а конкретно – большое совместное хозяйство, пастбище, стадо овец на обширной территории в горах, пастухи? Родство с Лоис? Смотря какое… Общее хозяйство возникает обычно в браке. Что, если Павел был женат на Эвнике? Тогда общее хозяйство стало бы закономерным. А почему тогда Дееписатель не говорит, был ли Павел женат? Ну, это понятно: потому что об этом не говорит сам Павел, а сплетничать он не может! А.П. Лопухин [13]: «Климент Александрийский и Евсевий Кесарийский, а за ними Лютер и реформаторы давали утвердительный ответ на этот вопрос». С другой стороны, А. Деко [1]: «В Первом послании к коринфянам Павел пишет о себе как о человеке, которому жена не нужна…: «безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я» 1 Кор (7:8). Но когда пишет? Может быть, Павел был женат, но в какой-то период жену потерял? Стоит уточнить: ко времени написания этих строк, т.е. в Эфесе, откуда он писал это письмо. Скорее, даже во время второго путешествия, и даже до Македонии. Возможно, случилось что-то ужасное…, Эвника умерла? Внезапная смерть молодой женщины в те времена могла случиться при родах, может, в том же году (49 г.), когда Павел продолжил свой путь из Листры и Дервии. Как стоик, о своем горе он не любил распространяться!

Когда же он женился? Деян. (16:1): «Там был …ученик именем Тимофей, которого мать была Иудеянка уверовавшая, а отец Еллин». Э. Ренан [6]: «Евника, по-видимому, была замужем за язычником, ко времени прихода Павла и Варнавы умершим». Возможно, Павел посватался к ней во время первого путешествия (44 г.) и женился. Отсюда и такое гостеприимство. И сделка, и визит Варнавы, и римское имя Павел, все в строку.

Св. Фекла со львами, каф. собор Таррагоны, Испания

И. Свенцицкая [118] цитирует ранние апокрифические «Деяния Павла и Феклы», написанные в конце II века, события которых происходили неподалеку, в Иконии: «Павла слушала девица Фекла. …Проповеди Павла вдохновили её, и она решила отказаться от жениха Фамирида, с которым была помолвлена. …Происходят чудеса – страшные звери ложатся у её ног». Фекла – это Теоклея, т.е. «Слава Божия», – не имя, а прозвище. Так автор «Деяний Павла и Фёклы» интерпретирует знаменитую проповедь Павла о познании славы Божией. К тому же «муж… есть образ и слава божия, а жена – слава мужа», говорит ап. Павел, 1Кор. (11:7). Павла помещают в тюрьму по обвинению, что он «воспрещает девам вступать в брак».

И. Свенцицкая [118]: «Проконсул велит отправить Павла в тюрьму. …Фёкла проникает к Павлу и там слушает его поучения». Для сравнения, подобную сцену описывает сатирик Лукиан из Самосаты [119], II век: «…уже с самого утра можно было видеть у тюрьмы каких-то старух, вдов, детей-сирот, …пришли посланники даже от малоазиатских городов по поручению христианских общин».

Если же через какое-то время после первого путешествия Павла, к несчастью, не стало Лоис, то ко второму путешествию само собой возникает совместное хозяйство. Со стороны Павла брак с Эвникой выглядит как естественный, достойный и вполне обдуманный шаг. Она, конечно, римская гражданка (Листра – колония Рима с 6 г. до н.э.). Это полноценный брак двух римских граждан (т.н. римский брак).

К тому же это образцово еврейский брак в роду Вениамина, хотя Эвника и была еврейкой, видимо, только по материнской линии, как и Лоис. М. Басле [22]: «Это был дорожный перекресток первостепенной важности в той области, где разводили овец, знаменитых мягкостью своей блестяще-черной шерсти, из которой изготавливали одежду, поставляемую во все римские владения. Эта область кроме иудейских торговцев и банкиров издавна привлекала также и итальянских дельцов, которые распространяли иногда сферу своей деятельности до самой Ликаонии».

Этот брак заключался по любви, судя по словам в прощальном письме Павла и его отеческому отношению к Тимофею 2Тим. (1:4-5). Вероятно, он усыновил его. Конечно, любить можно и приемного сына: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» 1Тим (5:23). «Непрестанно вспоминаю о тебе… и желаю видеть тебя, вспоминая о слезах твоих» 2Тим. (1:3-4). Флп. (2:20-23): «Я не имею никого равно усердного. …А его верность вам известна, потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании». Значительная часть переписки ап. Павла так или иначе связана с Тимофеем. Э. Ренан [6]: «Тимофей, во время первого его путешествия бывший ребенком, превратился в прекрасного человека. Его молодость, благочестие, ум понравились Павлу... Павел приблизил его к себе, горячо полюбил его и обрел в его лице усерднейшего сотрудника, даже сына». К. Безобразов («Иисус Христос и первое христианское поколение» [24]): «Тимофей был его возлюбленным учеником и вообще самым близким к нему человеком».

Как сын иудейки, Тимофей также мог бы считаться евреем, но был не обрезан. Павел относился к нему не только как к ученику, но и как к сыну, что вполне естественно. Его он пожелал взять с собою, и, взяв, «обрезал его ради Иудеев» Деян. (16:3), т.е. ради пребывания в синагогах. Дееписатель об этом говорит как о единоличном решении Павла, так, будто речь идет об обрезании его собственного сына. И мать Тимофея при этом не упоминается.

Бедный юноша! Какое же еврейское имя дал ему при обрезании приемный отец? Если по обычаю, то имя деда, в данной ситуации приемного, т.е. отца Павла, отеческими преданиями которого так дорожит Павел. Итак, в начале второго путешествия мы видели благополучную и счастливую семью Павла. Тимофей вырос, достиг совершеннолетия (по еврейским меркам, это около 13-ти лет). Более счастливой минуты в жизни Павла, пожалуй, и не было. Жаль, что счастье так хрупко и недолговечно. Павлу пришлось продолжить путешествие, вероятно, уже вдовцом и с приемным сыном.

И. Левинская [91]: «Проблемы смешанных браков и статус потомства от таких браков были актуальны, в первую очередь, в диаспоре. …Матрилинейный принцип определения родства впервые стал применяться и распространяться в диаспоре и лишь позднее стал нормативным для Палестины».

Имения в Листре и Дервии принадлежали Лоис и Павлу, состоявших в родственных отношениях по еврейской линии. Павлу, потомственному римскому гражданину, имение в Дервии досталось по наследству от отца, состоятельного человека, римского гражданина, скорее всего, тоже потомственного. Но ведь это владение Антипатра Дербета, династа Ликаонии.

Владение сына Антипатра = Дервия = Владение деда Павла

Сыном и наследником Антипатра был сын (Николай), выросший в Тарсе – его второй родине, тоже римский гражданин.

Родина сына Антипатра = Тарс = Родина деда Павла

Само собой получается, что сын Антипатра, вероятно, и есть дед Павла. Вот от кого римское гражданство Павла! Дед, вероятно, и разделил имение между своими сыновьями, причем Дервия, в которой он жил до самой смерти, досталась его младшему сыну (Йоханану), отцу Павла, переселившемуся в Тарс из Гискалы после поражения Иуды Галилеянина в 6 г. н.э.

Листра еще при жизни деда была отделена от его имения и передана старшему сыну. Исаврию, когда-то также принадлежавшую Антипатру, Август отдал Аминте и его наследникам. Со временем Листра перешла к Лоис, родственнице Павла. Учитывая, что в этих краях практически нет евреев, а торговый путь принадлежал еврейской диаспоре, вряд ли это простое совпадение. Скорее, дед Павла и её дед тоже. То есть Павел приходится ей двоюродным братом. Теперь Листра и Дервия в силу его брака с Эвникой вновь составили единое владение, хотя и без Исаврии, теперь это объединенное владение Павла, которого можно называть Павлом Дербетом. «Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей» 2Кор. (12:14), диктует Павел секретарю в Эфесе, вероятно, Тимофею. Если Тимофей усыновлен, к нему перейдет соединенное владение. И римское гражданство (он вряд ли был римским гражданином по рождению, т.к. согласно Деян. (16:1), его отец - эллин). Еврейское имя Тимофея – Йоханан, оно дано ему в честь отца Павла.

Итак, Павел, возможно, – сын Йоханана, внук Николая, правнук Антипатра Дербета

Павел = сын Йоханана,

Знаменитого психолога К. Юнга не подвела его профессиональная интуиция. По отцу и по матери Павел еврей из рода Вениамина, и по бабушке – из евреев, причем того же рода. «Еврей из евреев». Но его дедушка (Николай) греко-армянского происхождения. Он сын известного политического деятеля Антипатра Дербета, династа Ликаонии, в свое время союзника Цицерона, Секста Помпея, Вентидия Басса, Антония, женатого на родственнице Антиоха I, царя армянского царства Коммагена. Дееписатель все время напоминает нам о том, что Павел – потомственный римский гражданин, но ни разу не говорит – по какой линии. Дееписатель не может сообщить об этом, потому что об этом не говорил Павел, а также для того, чтобы не давать лишнего повода клеветническим слухам наподобие романа с дочерью первосвященника.

Э. Ренан [6]: «Еврейство было очень замкнутым по трём основным причинам: вследствие обрезания, запрещения смешанных браков и различия между чистым и запрещенным мясом… Обрезание было для взрослых обрядом болезненным, небезопасным и в высшей степени неприятным… Евреи считали смешанные браки простым блудом, преступлением, которое канаимы (зелоты – прим.) наказывали ударом кинжала. Предписания относительно чистого мяса имели не менее важные следствия. Мясо животных, принесенных в жертву богам, считалось нечистым. …Путешествие Павла и Варнавы поставило вопрос настолько ребром, что никак нельзя было отсрочивать дольше его разрешение».

З. Косидовский [12]: «Во время первого пребывания Павла в Иерусалиме будто бы состоялся так называемый «Иерусалимский собор», на котором были установлены условия обращения Павлом язычников». Н. Райт [14]: «Как относиться к идоложертвенному мясу? Это отнюдь не праздный вопрос: другого мяса в Коринфе, скорее всего, просто не знали. Капища, как правило, были также местом общественной трапезы. Отказаться от идоложертвенного означало бы сделаться вегетарианцем». И. Свенцицкая [79]: «Некоторые исследователи полагают, что под "блудодеянием" подразумевались смешанные браки между иудеями и неиудеями, которые иудейской религией были запрещены».

А.П. Лопухин [13]: «На соборе Иерусалимском, состоявшемся в присутствии ап. Павла после первого его путешествия, церковь Иерусалимская и первенствующие её деятели признали, что …христиане из иудеев поступали неправильно, требуя чтобы антиохийцы, помимо Евангелия, приняли еще обрезание. …Апостольский собор вообще кончился очень благоприятно для Павла». И. Свенцицкая [118]: «В небольшой речи, произнесенной Иаковом, приводятся его слова о том, что язычники могут принять христианство, но чтобы они наряду с исполнением нравственных заповедей воздерживались от крови и удавленины» – т.е. соблюдали главные пищевые запреты иудаизма».

Впоследствии, после второго путешествия, когда молодой Тимофей побывал в Антиохии, а Ликаонию посетили иудейские контролеры, они потребовали от ликаонцев провести обрезание и соблюдать ограничения в еде и браке. Н. Райт [14]: «Поводом для Гал. (5) стало намерение галатов принять иудейский Закон, чтобы как можно дальше уйти от своего языческого прошлого». А.П. Лопухин [13]: «Галатов… смущали в то время иудействующие христиане, указывавшие и на необходимость обрезания и обрядового закона вообще и для христиан из язычников Деян. (18:23). Они говорили галатам, что Павел – и не настоящий Апостол, что закон Моисеев имеет вечное значение и что без него христиане не гарантированы от опасности подпасть под рабство греху и порокам. Апостолу пришлось ввиду этого послать из Ефеса Галатам послание, в котором он опровергал все эти ложные представления. Ап. Павел, как известно, возвещал язычникам, что если они будут принимать, обращаясь ко Христу, и обрезание, то Христос им не принесет никакой пользы (Гал. 5:2-4)». А. Деко [1]: «Возникает вопрос: кому же из галатов пишет Павел это послание, в котором обличения, резкости неотделимы от изъявлений любви? Невозможно, читая Послание к галатам, не почувствовать, как тебя уносит поток мыслей Павла, и не слиться с ним, разделяя его жажду быть услышанным. Речь идет о жизни или смерти галатов, но также и о жизни или смерти Павла».

Вопрос «кому» в какой-то мере риторический, т.к. руководит галатами молодой Тимофей, он и основной адресат, к нему могли быть направлены и упреки, и уверения. «У евреев первого века, как они представлены Лукой в Деяниях, не было никаких сомнений по поводу того, кого следует считать евреем, а кто таковым не являлся, даже если принимал Бога иудеев. Между иудеями и остальным миром пролегала твердая религиозная граница, и для мужчин это было обрезание», И. Левинская [91]. Граница могла пройти между Тимофеем, принявшим обрезание, и рядовыми галатами. её выявление могло принять скандальные формы. И. Левинская [91]: «Согласно Светонию, при Домициане иудейский налог стали взимать с особым рвением… Иллюстрируя свои слова, Светоний вспоминает сцену, свидетелем которой он был сам: девяностолетнего старца заставили раздеться перед прокуратором в переполненном народом зале суда, чтобы проверить, не был ли он обрезан». А как выявляли обрезание иудейские контролеры?

Таким образом, ситуация обострила не только отношения внутри церкви, но и отношения в семье Павла, т.к. Тимофей был для него не просто учеником, но и сыном. Итак, Павел написал страстное письмо-оправдание с отчётом о собственной жизни. Он против обрезания христиан из язычников и называет верных наследниками Иисуса Христа, а значит, и своими наследниками: «наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего; он подчинён попечителям и домоправителям до срока, им назначенного. …Бог послал сына своего,… вопиющего «Авва Отче!». Посему ты уже не раб, но сын; но если сын, то и наследник божий через Иисуса Христа» Гал. (4:1-6). Эти слова адресованы Тимофею, не он ли наследник Листры и Дервии? Следовательно, он и обязан быть его верным последователем!

Чурсин Валерий Николаевич