5. Потомки пиратов

«Благодарю бога, которому служу от прародителей, с чистой совестью» ап. Павел 2Тим. (1:3)

Направимся на родину прародителей ап. Павла, в Тарс, Киликию, Малую Азию, где ап. Павел получил отеческие предания, без которых его жизнь трудно себе представить. Тем более, что знаменитая книга откровения подтвердила свою укорененность в местном малоазийском историческом материале. В связи с этим интерес к отеческим преданиям Павла вдвойне возрастает. Какими они были? Ну, хотя бы, устными или письменными? Кем были предки Павла, за которых он испытывает гордость и стремится быть достойным их? Какой след они оставили? Чтобы разобраться в этом, придется снова погрузиться в I век до н.э., события экспансии Римской империи на территории Малой Азии.

Павел родился в Киликии, жители которой в I веке до н.э. образовали пиратское государство. В 83-69  гг. до н.э. Киликия входила в состав государства Тиграна Великого, союзника Митридата и киликийских пиратов.

Согласно Брокгаузу [26], жители Киликии были очень свободолюбивы и лишь номинально подчинялись персам, Селевкидам и римлянам. Киликийцы всегда отличались смелостью и привычкой к морю. Настоящим притоном морских разбойников – киликийских пиратов – стала Киликия во время междоусобиц. В I веке до н.э. разбои до того усилились, что даже берега Италии были небезопасны от киликийцев. Как образ жизни, пиратство могло относиться и к предкам Павла.

Киликийский пират, музей г. Тарса, Турция, фото

Современный туристический проспект: «Курорт Кемер в Турции – парк на берегу моря среди гор, самой высокой из которых является гора Тахталы, в древности известная как Олимп. Олимпус – древний пиратский город, расположенный в горном ущелье у реки Гёксу, основанный ликийцами в 3-м веке до н.э. Рядом с античными руинами Олимпа расположен холм Химера. Здесь легендарный Беллерофонт убил Химеру, чудовище с львиной головой, хвостом змеи и туловищем козла. С тех пор на горе стали появляться загадочные языки пламени.

В горах Тавра находились владения морского разбойника Зеникета, которому были подвластны Корик, Фаселида и много местностей в Памфилии (Strab., XIII, 5, 7)». Имя Зеникет образовано от греческого «Zeus», которое в родительном падеже звучало как «Zenos» – «принадлежащий Зевсу», «Зевсов».

Руины античного города у горы Олимп, Кемер, Турция

Плутарх [50]: «Сами пираты справляли в Олимпе странные, непонятные празднества и совершали какие-то таинства; из них до сих пор еще имеют распространение таинства Митры, впервые введенные ими. …Флотилии, которые они высылали в море, поражали не только прекрасными, как на подбор, матросами, но и искусством кормчих, скоростью и легкостью кораблей, специально предназначенных для «промысла». Разбойники выставляли напоказ раззолоченные кормовые мачты, пурпурные занавесы и оправленные серебром весла. …Пиратские попойки с музыкой и песнями на каждом берегу, захват в качестве заложников высоких должностных лиц, контрибуции, которые налагались на захваченные города, – это был позор для римского владычества».

После завершения II Митридатовой войны наместником Киликии с обязанностью вести войну против Зеникета был назначен Публий Сервилий, консул 79 г. Подвластные ему области, по Цицерону, – Милиада, Ликия, Памфилия, Писидия и вся Фригия [61]. «Особенностью государства Зеникета было то, что он начал строить его на религиозных началах. Происходя с Востока, Зеникет принес в Средиземноморье новый для этих мест культ – митраизм. Наконец, на вершине могущества Зеникет решил примерить на себя царскую диадему. Во время раскопок святилища Додоны был найден стригиль с оракулом, данным додонскими жрецами:

Царю Зеникету храм Зевса Наоса и святилище Дионы провозглашают,
Будут дела и торговля во все времена безопасны,
Смелой рукою своей пока ты господство удержишь.
В жизни конце ты почет обретешь, чужеземец» [61].

Святилище в Додоне, Эпир, Греция, фото

Путь легионов от Корика к Олимпу пролегал в предгорьях Солимы (Тахталы). Город был взят штурмом. Легионеры с боями продвигались вдоль устья реки, по берегам которой в окружении скал, вздымавшихся на высоту 600 метров, раскинулась столица Зеникета. Сам пиратский царь заперся с домочадцами в домах – башнях на акрополе – неприступной скале в северо-восточной части города. Подъём на скалу был возможен только с запада – по крутым ступеням лестницы. С остальных сторон акрополь отвесно обрывался в море. Римляне осадили акрополь, но захватить живым Зеникета им не удалось. Видя, что спасения нет, он предпочёл позорному плену славную смерть. Царь пиратов приказал поджечь акрополь и погиб в огне со всеми своими домочадцами. Так сбылось пророчество додонского оракула: «В жизни конце ты почёт обретешь, чужеземец». …Очищение киликийского побережья могло происходить только после разгрома царства Зеникета», [61].

Драхма Олимпа, отчеканенная в годы правления Зеникета,
конец II века до н.э.

Греческий географ времен Августа Страбон [62]: «К Ликаонии относится также Исаврия у самого Тавра; в ней есть 2 одноименных селения Исавры: одно – Старые Исавры, а другое (хорошо укреплённое) – Новые. Эти селения распространяли свою власть на много других селений; все это были разбойничьи поселения. Они доставили много неприятных хлопот даже римлянам и особенно Публию Сервилию, прозванному Исаврийским, с которым мне пришлось познакомиться. Он подчинил эти местности римлянам и разрушил большинство пиратских укреплений на берегу моря» («География», V, 2).

Бельгийский антиковед – классик Ф. Кюмон («Мистерии Митры» [63]): «Поддерживаемая своей воинственной религией, эта республика авантюристов осмелилась оспаривать у римского колосса право на господство над морями. Разумеется, она сочла себя народом-избранником, призванным добиться торжества культа непобедимого бога. Воодушевленные его покровительством, дерзкие моряки беспощадно разграбляли самые почитаемые святилища Греции и Италии, и латинский мир впервые услышал тогда имя варварского бога, который должен был вскоре принять от него дань поклонения».

Железная сика и её ножны, I в. до н.э., Куджир, Румыния

Р.Ф. Бёртон («Книга мечей» [64]): «Гладиаторы-фракийцы… появились на аренах римских амфитеатров после войны с понтийским царем Митридатом VI Евпатором. Их отличали маленький щит почти квадратной формы и смертоносный кинжал (лат.- сика) с изогнутым лезвием длиной до 45 см, которым было хорошо поражать противника сбоку, а также нанося удары по шее или бедрам. При меньшей тяжести вооружения в сравнении с мирмиллоном и гопломахом фракиец должен был проявлять невероятную подвижность. Только быстрота действий, учитывая небольшие размеры щита, могла спасти ему жизнь».

Плутарх [50]: «Помпей за сорок дней, благодаря своей неутомимой деятельности и рвению начальников, совершенно очистил от пиратских кораблей Тирренское и Ливийское моря, а также море вокруг Сардинии, Корсики и Сицилии. Большинство самых могущественных пиратов ожидали шедшего против них Помпея у Коракесия в Киликии. В происшедшем сражении пираты были разбиты». Дело было в 67 г. до н.э. [65]: «Гней Помпей принял командование всей экспедицией, а четырнадцать сенаторов, известных мужеством и опытностью, под его начальством командовали отдельными эскадрами флота. Скорость сбора этих сил имеет мало примеров в истории. Пятьсот кораблей пошли к Азии, блокируя морские пути и уничтожая все, что покушалось пройти мимо. Под давлением превосходящих сил римлян, пираты в беспорядке возвратились в Киликию и сосредоточились в крепости Коракесия (современная Алания). После уничтожения всех, кто не успел укрыться в крепости, Помпей потопил более тысячи трехсот пиратских кораблей, четыреста захватил в плен и взял Коракесию штурмом. Затем Помпей штурмом взял и уничтожил одно за другим все пиратские укрепления, сооруженные между побережьем и Тавром, в горах которого были спрятаны бесчисленные сокровища, награбленные в Греции, Италии и Испании. В завершение экспедиции римский полководец заложил на берегу Киликии город Помпейополис в шести милях от Тарса».

Исаврийские пираты, Г. Семирадский

Плутарх [50]: «Помпей решил переселить этих людей в местность, находящуюся вдали от моря, и приучить их жить в городах и обрабатывать землю. Часть пиратов по приказанию Помпея приняли маленькие и безлюдные города Киликии, население которых получило добавочный земельный надел и смешалось с новыми поселенцами. …Помпей между тем спустился в Сирию и под предлогом отсутствия в ней законных царей объявил эту страну провинцией и достоянием римского народа. Помпей покорил также Иудею и захватил в плен царя Аристобула».

Как известно, в 61 г. до н.э. Гней Помпей Великий отпраздновал свой третий триумф как победитель в третьей войне с Митридатом. Современный историк и популяризатор флота А.Б. Снисаренко [66]: «В перечне его трофеев были указаны 800 захваченных у пиратов кораблей; 39 обезлюдевших городов были заселены пленными – в основном пиратами. Среди них были и пираты Киликии и Леванта. …Казнив лишь пиратских главарей (их набралось несколько сот), он, воспользовавшись данной ему сенатом властью, объявил амнистию всем остальным. Амнистированным он отвел для поселения несколько городов равнинной Киликии, разрушенных набегами армян: Эпифанию, Маллос, Адану и малонаселенные Солы, переименованные благодарными разбойниками в Помпейополь».

А.Б. Снисаренко далее: «В высоких областях Тавра, – пишет Страбон, – в середине между обрывистыми, страшными, большей частью непроходимыми крутизнами, лежит глубокая и плодородная долина... Население, возделывающее эту долину, ютилось на возвышающихся над ней скалах или в пещерах. Большинство их было вооружено и совершало набеги на чужую землю, причем горы стеной защищали их страну». В этих-то местах образовалось новое государство, возглавляемое Антипатром, прозванным Дербетом по имени своей столицы Дербы. Этот город вместе с подвластными Антипатру Ларандами и Исаврами был вершиной треугольника, где четырьмя десятилетиями раньше действовал Публий Сервилий против Зеникета».

Икония, Листра, Дервия, Ларанда (у перевала)

А. Снисаренко продолжает: «Страбон называет Антипатра то тираном, то пиратом: одно не исключало другого. Но уже несколько лет спустя Цицерон (он был наместником Киликии в 51 г. [66]) писал Квинту Маркию Филиппу (по всей видимости, своему преемнику) [67]: «С Антипатром из Дербы меня связывают не только гостеприимство, но также чрезвычайно близкие дружественные отношения. Я слыхал, что ты сильно разгневался на него, и я был огорчен. Об обстоятельствах дела судить не могу; однако во имя наших давних дружеских отношений еще и еще прошу тебя простить ради меня его сыновей, которые находятся в твоей власти, если только, по твоему мнению, при этом не страдает твое доброе имя... О том, что возможно сделать ради меня (ведь в том, что ты хочешь, я не сомневаюсь), пожалуйста, извести меня, если тебе не будет трудно» (38б. К близким, XIII, 73). Неизвестно, чем кончилась эта история, но ясно, что Антипатр вступил в конфликт с римлянами, и они захватили в качестве заложников его сыновей».

Марк Туллий Цицерон (106-43)

Итак, с сыновьями Антипатра поступили так же, как и с детьми других покоренных властителей. Учитывая, что эта тема не получила продолжения в переписке, они, видимо, остались в заложниках в Тарсе, воспитывались в духе традиций римско-эллинской аристократии, получали хорошее образование. А в Тарсе для этого были прекрасные возможности. Обычно дети местных властителей, если и возвращались на родину, то уже взрослыми.

А. Деко [1]: «Город Тарc лежит у подножия Тавра, гигантской горной цепи на юге… За пол-века до рождения Павла в этих горах обитали слоны, львы, леопарды, страусы, гиены, онагры (дикие ослы), медведи, кабаны, пантеры. 2 сентября 51 года до н.э. эдил Целий, которому понадобились дикие звери для устраиваемых народу зрелищ, писал из Рима Цицерону, управлявшему тогда Киликией: «Патиск прислал Квириону десять пантер, будет стыдно, если ты не пришлешь мне много больше». Интересно, выполнил ли Цицерон приказ?»

В письмах Цицерона из Киликии встречаются дополнительные подробности о его пребывании в этом горном крае [68]: «Согласно решению сената, Цицерон был обязан защищать царя Каппадокии… В конце августа 51 г. в лагерь Цицерона, расположенный под Иконием, прибыли послы царя Коммагены Антиоха I, сообщившие, что силы парфянского царевича Пакора форсируют Евфрат, а армянский царь готовится напасть на Каппадокию. Можно было ожидать нападения парфян из Каппадокии. В сентябре Цицерон расположился в лагере под Кибистрами, где провел пять дней, а позднее двинулся в страну. …Кратчайший путь к Кибистрам лежал через Барату, но он был не удобен для армии из-за дефицита здесь источников воды. Следовательно, Цицерон должен был выбрать другой путь к данному каппадокийскому городу – более длинный, идущий по Ликаонии через Листру, Дербу и Ларанды. Если допустить это, то по пути Цицерон должен был встретиться с дербским династом Антипатром, оказавшим ему самый дружеский прием. Позднее Цицерон в письмах отмечает гостеприимство Антипатра и дружеские отношения между ними».

Далее в [68]: «Как и многие другие разбойники, Антипатр становится вассалом Рима. …Антипатр происходил, скорее всего, не из разбойников, а из знатного рода: его отец Перелай носил греко-македонское имя. Литературная традиция об Антипатре бедна, но зато имеется надпись, свидетельствующая о его могуществе и влиянии. Эта дедикация (посвящение – прим.), дата которой точно не установлена, сообщает о том, что некая община из пограничной зоны Лидии и Фригии, возможно, из Теменофиры, воздвигла памятник в честь услуги, оказанной ей Антипатром из Дербы, сыном Перилая, и говорит о дружеских отношениях между ними и Римом». Итак, в 51 году, когда ожидалось вторжение Парфии, Цицерон решил скрытно выйти к границе Каппадокии горными дорогами. Вполне естественно, что Антиох I, официальный союзник Рима, выступил инициатором и гарантом дружбы Цицерона и Антипатра Дербета. Это могло произойти только в силу прочных родственных связей между Антиохом и Антипатром. Не только на Востоке, но и в Риме союзы обязательно скреплялись родственными отношениями. Если предположить, что они ровесники, а Антиох родился в 86 г. до н.э., они могли породниться лет 10-15 назад, в молодые годы, когда Киликия еще относилась к Армении. Жена Антипатра – вероятно, родственница Антиоха. К тому же правителей объединяла общая греко-иранская культура и религия. Но и это не самое главное: главным был торговый путь, который они оба контролировали, каждый на своей территории. Их союз был гарантией безопасности торгового пути.

Листра

А. Снисаренко [66]: «Активизации пиратства вообще в немалой степени способствовали гражданские войны, начавшиеся год спустя после наместничества Цицерона, и особенно гибель Гнея Помпея в 48 г. до н.э.». После распада первого триумвирата Юлий Цезарь стал диктатором. В 44 г. до н.э. он был убит. В 43 г. до н.э. был заключён второй триумвират между племянником Юлия Цезаря Октавианом и полководцами М. Антонием и М. Лепидом. Вскоре пиратство вспыхнуло с новой силой, во главе восстания встал младший сын Помпея Великого Секст Помпей.

В это время из Италии бежали люди, внесенные в проскрипционные списки. Проскрипция в Древнем Риме – список лиц, объявленных вне закона. Имущество проскрибированного подвергалось конфискации. Согласно Аппиану [69]: “Состоятельные граждане, изгнанные из отечества и не считавшие его уже более своим, бежали все к Помпею, находившемуся к ним ближе всего и в то же время наиболее любимому всеми. Были у него и моряки из Африки и Испании, опытные в морском деле, так что Помпей был снабжен в изобилии военачальниками, кораблями, пехотой и денежными средствами” («Гражданские войны», XVI, 85)».

Цицерон, защитник республики и враг Антония, произнесший против него 14 речей в сенате, был включен им в проскрипционные списки.

Плутарх [50]: «Цицерону Антоний приказал отсечь голову и правую руку, которою оратор писал свои речи против него. Ему доставили эту добычу, и он глядел на нее, счастливый, и долго смеялся от радости». По слухам, Фульвия, жена Антония, из мести втыкала булавки в язык жертвы.

Фульвия с головой Цицерона, П. Сведомский

«Так!.. но, прощаясь с римской славой,
С Капитолийской высоты
Во всем величье видел ты
Закат звезды её кровавой!..
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!»

Ф. Тютчев «Цицерон»

Г. Ферреро [45]: «От денежного голода и обесценивания всех ценностей страдали все. Даже поступившие на военную службу и оказавшие услуги триумвирам очень часто оставались неудовлетворенными, ибо из своего жалованья и обещанного им вознаграждения они получили только гроши. …Никто не был уверен, что сохранит то, чем владел. …Триумвиры наделили землей несколько тысяч ветеранов. Основной же массе народа они не обеспечили никакой прибыли. Повсюду в Италии в умах накопился гнев, но из страха… Антоний казался всемогущим; об Октавиане говорили, что он приказывал казнить или подвергать жестоким пыткам всякого заподозренного в оппозиции…

В общественном мнении произошел неожиданный поворот в пользу Секста Помпея. С преувеличенным восторгом начали восхвалять его отца, великого воина, павшего в борьбе за республику против мятежного честолюбия Цезаря и его банды; в последнем представителе этой фамилии видели освободителя. Однако этот освободитель, господствуя над морем, морил Рим голодом, который сделался ужасным».

Секст Помпей (67-35 до н.э.)

А. Снисаренко [66]: «Не было хлеба, ибо морские пути из Африки и Родоса контролировались людьми Секста, возглавляемыми Менекратом и Меном. Не хватало войск, так как киликийское государство Антипатра Дербета держало в постоянном напряжении римских военачальников, лишая их возможности послать хотя бы часть армии на помощь Италии. …Триумвиры пошли на то, чтобы примириться с Секстом. Встреча была назначена у Мисенского мыса близ Неаполя (в 39 г.). Корабли Секста стояли на якоре, а напротив, на берегу, белели палатки Антония и Октавиана. …Достигнутое соглашение было соглашением равных. Сражающиеся на стороне Секста рабы получают свободу, а свободные – те же награды, что и легионеры Антония и Октавиана». Современный исследователь Парфенов В.Н. [70]: «По Аппиану, «наиболее видные флотоводцы Секста Помпея – Менодор (он же Мена), Менекрат, Демохар и Аполлофан – были вольноотпущенниками. Всех четверых считают бывшими пиратами, взятыми в свое время в плен Помпеем Магном».

После подписания Мисенского договора, – пишет Г. Ферреро [45], – «Антоний и Октавиан вернулись в Рим вместе с большим числом проскрибированных знатных или прежних сторонников, воспользовавшихся амнистией, чтобы покинуть Секста и его вольноотпущенников и вернуться в Рим получать остатки своего имущества». Мир продержался около года. Проиграв морское сражение, Секст бежал в 36 г. до н.э. в Малую Азию и там погиб в 35  г.

Август, «Деяния»: «Я очистил море от разбойников. В той борьбе с рабами, которые убежали от своих господ и взялись за оружие против республики, я, захватив почти тридцать тысяч беглецов, передал их владельцам для предания казни», цитируется по А.  Снисаренко [66].

Октавиан Август

Т. Моммзен [51]: «Тацит, описывая настроения в Риме того времени, отмечает, что многие считали виновным Октавиана, говоря, что “Помпей был обманут подобием мира”. Переговоры триумвиров с Секстом и фактическое включение его в триумвират вместо Лепида подчеркивают значение, которым он обладал в это время. Юридически, младший Помпей являлся изгнанником и беглым преступником, но на практике входил в тройку политиков, вершивших судьбы Рима и всего Средиземноморья».

А. Снисаренко [66]: «Пиратство на Средиземном море не было уничтожено окончательно. От случая к случаю разбойники нападали на проходящие суда и грабили побережья. Так было при Августе. Так было при Тиберии, высылавшем в 36 г. н.э. карательную экспедицию против киликийских пиратов. Так было при Клавдии, повторившем в 52 г. н.э. экспедицию Тиберия».

Октавиан одержал победу над Антонием в битве при Акции в 31 г. до н.э. Страбон [62]: «В наше время Исаврами и Дербой владел Аминта. Он совершил нападение на Дербета и убил его, хотя Исавры он получил от римлян. Действительно, он устроил здесь для себя столицу, разрушив Старые Исавры. Начав возводить в том же месте новую стену, он не успел, однако, её закончить, так как был убит киликийцами при вторжении его в область гомонадов, захваченный в плен из засады» («География»,V, 3). А. Снисаренко [66]: «Царьку Галатии и расположенной южнее её Ликаонии – Аминте, переметнувшемуся от Антония при Акции, он пожаловал Исавры, традиционное прибежище пиратов, которое Антипатр Дербет считал своей собственностью. Аминт разрушил город до основания и начал строить поблизости Новые Исавры, но аппетит его так разыгрался, что вслед за Исаврами он захватил считавшиеся неприступными Кремну и Дербу, расположенные в области, населенной полудикими гомонадами, не знающими, как уверяет Страбон, ни морского дела, ни даже соли. Затем он оккупировал значительную часть Фригии. В одной из стычек ему удалось убить Антипатра, но вскоре после этого Аминт сам попал в плен к гомонадам, захваченный из засады, организованной женой тирана. Аминт был казнён, и его гибель послужила Риму долгожданным поводом для вмешательства в дела горного Тавра. В том же 25 г. до н.э. правитель Сирии Сульпиций Квириний провел в тех местах обширную карательную экспедицию, принудив гомонадов к сдаче, захватил, по свидетельству Страбона, 4 тыс. пленных и "распял их по соседним городам, лишив страну обороноспособного населения"».

Т. Моммзен [51]: «Когда Август после актийской победы принял власть над Востоком, …Аминта достиг также значительных успехов как в борьбе с корсарами, гнездившимися в убежищах западной Киликии, так и в истреблении разбойников внутри страны. Он убил одного из самых опасных атаманов Антипатра, властителя Дербы и Ларанды в южной Ликаонии, выстроил для себя в Йсаврии резиденцию. …Но через несколько лет Аминта погиб в походе против гомонадов, одного из западнокиликийских племен; после того как он взял большую часть поселений, и князь гомонадов пал в бою, Аминта был убит участниками заговора, составленного против него женой этого князя. …Несколькими годами позже наместник Публий Сульпиций Квириний вступил в их область, отрезал подвоз к ним и принудил их к полному подчинению. …Из древних поселений Антиохия была занята ветеранами и реорганизована на римский образец, в Ликаонии были заново основаны Парлаида и Листра».

Надо полагать, со временем Дерба вернулась в родные пенаты. По Брокгаузу [26], пенаты – это боги-покровители домашнего очага, penus – съестные припасы. М. Элиаде [18] считает их обожествленными духами предков.

Вернемся к 39 г. Вероятно, Мисенский договор 39 г. кардинально изменил судьбу Антипатра, бывшего до того времени сторонником С. Помпея. Триумвиры в 39 г. оказались крайне заинтересованы в укреплении союзнических отношений с Антипатром. Это была, вероятно, вершина его карьеры, основанной на угрозе Парфянского нашествия. Он, видимо, получил римское гражданство в обмен на союз с триумвирами. Известным примером подобного получения гражданства является пират Менодор («злой гений Секста, дважды изменявший ему, переходя с флотом к Октавиану и возвращаясь с повинной, и в конце концов получивший римское гражданство» А. Снисаренко [66]). Другой пример – отец царя Ирода [16]. Еще один поразительный пример приводит современный исследователь Парфенов В.Н. [71]: «Молодой германский вождь …Арминий получил за боевые заслуги римское гражданство: Август, как известно, предоставлял римские гражданские права скупо и разборчиво, в строго индивидуальном порядке».

К. Кинер [15] комментирует Деян. (22:28): «Историки отмечают, что римское гражданство могли получить следующие лица: 1) родившиеся в семье римского гражданина (как Павел), 2) коренные жители римской колонии, 3) отставные военные из вспомогательных войск, 4) представители муниципальной аристократии или другой социальной группы, пользующейся расположением Рима, 5) вольноотпущенники». В случае Антипатра Дербета речь идет о группе 4.

Согласно [72], «Диплом (δίπλος – греч. «двойной») – две скреплённые друг с другом таблички, на которых писались правовые акты, рекомендательные письма, привилегии, завещания. Ветераны и военные моряки из провинциалов получали римское гражданство как награду лишь по выходу в отставку. Оно было наследственным. Вручавшийся им диплом должен был служить гарантией получения соответствующих прав» .

Римский военный диплом эпохи Веспасиана (69–79 гг.),
публикация А. Козленко

Получив передаваемый по наследству статус римского гражданина, но став вассалом Рима, Антипатр Дербет, как следствие, не поддержал парфянскую армию, вторгшуюся в Киликию и соседние области в 39 г. под началом Лабиена, римского перебежчика. Зато он оказал поддержку армии Вентидия Басса, помог ему вести войну в горной местности. Армия Лабиена была разбита у подножия Тавра. Римский историк Дион Кассий [49]: «Вентидий, опасаясь варварской конницы, остался в своем лагере на высоком холме, парфяне, из-за своей численности и из-за того, что однажды уже побеждали, исполнились презрения к своим противникам и бросились на холм на рассвете. Когда они были на подъеме, римляне помчались вниз и легко сбросили их вниз. Многие из парфян были убиты в рукопашном бою, но еще больше людей покалечило друг друга при отступлении» («Римская история», кн. 48). И в следующем 38 г. он помог Вентидию Бассу, обеспечив ему прочный тыл в Киликии.

Но как все быстро меняется! С разгромом парфянской армии Вентидием в 38 г., Антипатр Риму стал не нужен, что и привело в результате к его преждевременной гибели.

Вики-справка: Аминта – царь Писидии с 39 г. до н.э.; царь Галатии, Ликаонии, Памфилии с 36 до н.э.; царь Киликии Трахеи с 31 до н.э. Итак, Антипатр погиб около 30 г., а в 25 г. он был отмщен, погиб Аминта.

К 39 г. до н.э. сыновья Антипатра, находившиеся в Тарсе, выросли, им исполнилось 20-25 лет. Став потомственными римскими гражданами, они вышли в отставку. Обретя полную свободу от своей службы в Тарсе (видимо, военной) и выйдя в отставку на почетных условиях, они оставили Тарс, но и в Ликаонию не вернулись. Сыновья Антипатра не упоминаются ни в связи с гибелью Антипатра около 30 г., ни в связи с заговором против Аминты в 25 г., т.е. их не было в Ликаонии. Может быть, они не представляли себя посреди гор и овец, а, может быть, вернуться было и нельзя, Ликаония для них, как претендентов на власть, вскоре стала опасна. Куда же они отбыли? Ушли в море, уехали к родственникам? Об одном из них нет больше никаких упоминаний. Надо думать, он стал моряком, сел на корабль и навсегда ушел в море, может быть, к Сексту Помпею.

Другой (его, как будто, звали Николаем), кажется, полюбил науки: математику и астрологию, строительство. Он остался на суше, покинув Тарс и горы только на время. Но следы его, как кажется, не полностью стерлись. Он получил римское гражданство, т.к. родился «в семье римского гражданина (как Павел)», по К. Кинеру [15]. Это сравнение, конечно, не указывает на их родство, т.к. Тарс большой город, и там был не один римский гражданин. Но это дает какую-то вероятность родственных связей Николая и Павла. Поэтому следы Николая нам нельзя терять ни в коем случае.

Куда же они ведут? Конечно, к его армянским родственникам со стороны матери – дяде Антиоху, царю Коммагены, который в отличие от Антипатра Дербета в этой войне помогал Парфии. В 38 г. у того возникла необходимость экстренно навести переправу через Евфрат у г. Зевгмы для прохода основной парфянской армии. Антиоху нужны были энергичные помощники. Как это было для Николая своевременно и необходимо! И понравилось родителям, которые и сами боялись Рима. И он направляется в Зевгму (и мы с ним). В кратчайшие сроки, за 40 дней, переправа была построена, и парфянская конница переправилась через Евфрат: «Число конного войска было две тьмы тем… коней и на них всадников, которые имели на себе брони …» Откр. (9:16-19). Но парфяне были разгромлены Вентидием, царевич Пакор погиб. Однако еще не все пропало, надо было срочно спасать Самосату, столицу Коммагены, нуждавшуюся в защитниках и специалистах.

Из современного турпроспекта: «Древний город Зевгма (в пер. «мост» или «переход») основан Александром Македонским в 300 г. до н.э. С 65г. по 31 г. до н.э. принадлежал царству Коммагена. Город располагался на семи холмах. Над городом Зевгма возвышался акрополь, на самой вершине которого стоял храм богини Тихе, покровительницы города и торговцев, воплощению судьбы и удачи. Изображение этого храма чеканили на городских монетах. Найденные в этом городе мозаики датируют 2-3 столетием, самым богатым временем Римской империи и наивысшей точкой развития искусства.

На раскопках мозаики «Менада Диониса» в г. Зевгма, фото

В ходе археологических раскопок в этих местах обнаружили городской архив, который хранил 65 000 печатей, признанные сейчас важнейшими артефактами античной эры. Найденные печати использовались для запечатывания писем, нотариальных документов и мешков с деньгами. В Зевгме у каждого состоятельного человека имелась собственная печать на кольце, чаще всего с изображением богов (размером 3-7 мм)».

Печать царя Иезекии, Израиль, VIII век до н.э.

Тема печатей в Откровении может быть связана с Коммагеной. Слова очевидца из Откр. (5:1): «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу…, запечатанную семью печатями». К. Кинер [15]: «Официальные документы запечатывались, часто семью печатями в присутствии семи свидетелей (в качестве гарантии подлинности документа). Такой способ использовался для договоров и завещаний; это было широко распространено в тот период в римских документах; было обнаружено некоторое число подобного рода еврейских палестинских документов». В Откр. (7:3-4) и в других местах упоминается «печать на челах рабов бога нашего». Для сравнения, М. Элиаде [18], рассказывая о митраистском посвящении ученика в степень miles, сообщает со ссылкой на (Tertullian. "De prascr. Haeret". 40): «Затем его лоб клеймили раскаленным железом. Доступ к первым ступеням обеспечивался даже детям, начиная с семилетнего возраста; возможно, они получали определенное религиозное образование и заучивали песнопения и гимны». К. Кинер [15]: «В Откровении личность каждого человека удостоверяется по челу или по руке Откр. (7:3;13:16,17:6)». Согласно [15], «в Иез. (9:6), конечно, не имеется в виду зримый знак, а в Откр. (7:4), вероятно, печать употребляется в том же смысле, что и у Иезекииля. В еврейском языке знак Иезекииля изображается еврейской буквой tav (тав). Знак Иезекииля выглядит наподобие английской буквы х… Производились сравнения и с тавром, которое ставили на животных; с клеймом, которое ставили на рабах, а позднее и на солдатах; напрашивались сравнения и с религиозной татуировкой (например, в митраизме), с духовным обрезанием (обрезание было названо печатью)» [15]. По словам Э. Пейджелс [59], «отметка могла быть …печатью, …ярлыком на документах или …татуировкой на теле». Невольно вспоминаются и «прижигания ап. Павла» (М.-Ф. Басле [22]). А. Мень [55]: «Ангел ставит печать, "тав", на челах людей Иез. (9:4-6). Буква "тав" выглядела как крест. У древних христиан знак "тав", вероятно, и стал первым знаком осенения себя крестным знамением, то есть он был знаком Христа. …Среди бури и смятений мира избирается малое стадо, в котором на каждом - печать крещения, печать следования за Агнцем».

Современный армянский ученый Е.Г. Маргарян [36]: «Правители Коммагены контролировали торгово-транспортные артерии, проходящие через территорию страны, на главном перекрестке торговых путей основали свою столицу – богатый и цветущий город Самосату. Яркий след в истории этой страны оставил выдающийся эллинистический деятель Антиох I Коммагенский. Он прославился своими монументальными сооружениями, построенными во славу правящей династии и покровительствующему ей богу Митре. Здесь же по его приказу были выбиты сакральные надписи на греческом языке: «Царь великий Антиох, бог, справедливый, нисшедший (явленный бог)…, Победоносный, на возведенных постаментах нерушимыми письменами свои благие деяния на извечные времена записал.

Прорисовка фрагмента надписи Антиоха I,
рисунок из статьи Е.Г. Маргаряна

…Так узри эти дивные изображения Зевса–Оромазда, Аполлона–Митры–Гелиоса–Гермеса, Артагна–Ареса, а так же всеобщую кормилицу моей родины Коммагену. И мое собственное изображение, воссозданное с натуры, я освятил, став современником новой Судьбы (Тюхе), ибо на пути восхождения я подражал божественному Провидению, которое часто было благосклонно ко мне в борьбе за царскую власть» (фрагмент надписи – прим.)».

Чурсин Валерий Николаевич