8. Посольство Иоанна

Дж. Кроссан [8]: «Голубой мечтой Антипы было стать “царём иудейским”. С ней он никогда не расставался – до самого конца. Ведь его отец, Ирод Великий, был назначен римлянами сначала тетрархом Галилеи и уже потом – “царём иудейским”. Разве нельзя пойти по его стопам? В связи с этим Антипа навестил Рим при Августе в 4 году до н.э. и при Калигуле в 37 году н.э. (но ничего не вышло: “царём иудейским” стал лишь Ирод Агриппа в 39 году). Он пытался подражать тому, что сделал его отец, выстроив Кесарию Приморскую для своих римских повелителей и женившись на хасмонейской принцессе для своих еврейских подданных. …Разумеется, новый город был назван в честь императора: Тивериада. Для еврейских подданных иродианин Антипа, разведясь предварительно со своей набатейско-арабской женой, женился на хасмонеянке Иродиаде, внучке Мариамны. У Антипы – с его озером (только что освоенным) и его браком (только что состоявшимся) – казалось, было все готово, чтобы стать по милости Рима «царём иудейским».

Г. Тайсен [40]: «Эти двое так хорошо поняли друг друга, потому что их объединяло политическое честолюбие: Ирод не раз и не два менял своё завещание. И всегда наследником всего царства назывался кто-то новый. Какое-то время было известно, что Антипа наследует все. Но при дележе наследства он не сумел отстоять свои права, и вышло так, что ему досталась лишь четвертая часть. Иродиада же до того была замужем за другим претендентом на царство Ирода, братом Антипы, которому при окончательном разделе земель повезло ещё меньше – он не получил вообще ничего. А Иродиада по материнской линии, через свою мать Мариамну, происходит из хасмонейского царского дома. Она самая настоящая царевна. Потомки Ирода, напротив, – не более чем выскочки. Кем хочет стать настоящая царевна? Конечно, царицей!». Э. Ренан [26]: «Антипа обещал жениться на ней и развестись со своей первой женой, дочерью Харета, царя Петры и Эмира, соседних племён в Перее. Аравитянская княжна, проведав об этом плане, решила бежать. Не выдавая этого своего намерения, она выразила притворное желание посетить Махерон, находившийся во владениях её отца, и заставила воинов Антипы проводить её туда. …Махерон, колоссальная крепость, была расположена как раз на границе владений Харета и Антипы и в данный момент находилась во власти Харета. Будучи предупреждён заранее, он подготовил все для бегства своей дочери, и она, переезжая от одного племени к другому, благополучно добралась до Петры. Тогда и состоялся брак Антипы с Иродиадой».

Дж. Кроссан [8]: «Но тут на сцене появляются Иоанн Креститель и Иисус, которые начинают обличать брак, причём не только из нравственных соображений, но и с позиции религиозно-политического сопротивления. Иоанн ругал брак Антипы, “ибо сей Ирод, послав, взял Иоанна и заключил его в темницу за Иродиаду, жену Филиппа I, брата своего, потому что женился на ней. Ибо Иоанн говорил Ироду: Не должно тебе иметь жену брата твоего” Мк. (6:17–18), также Мф. (14:3) и Лк (3:19)». Вики- справка. Филипп I Боэт – сводный брат Антипы по отцу, мать Антипы – самаритянка Мальтака.

И. Ратцингер (папа Бенедикт XVI): «Крещение, к которому он призывает, отличается от привычных религиозных омовений. …Оно связано с возвещением Суда Божия и явления Мужа, что придёт после Иоанна. Четвёртое Евангелие говорит нам, что Креститель «не знал» Мужа, для Которого он должен проложить путь Ин. (1:30–33). Но Креститель знал, что он для того тут, чтобы прокладывать путь этому таинственному Другому, и что все его дела – для Него и ради Него».

Как же воспринимал проповедь Иоанна Ирод Антипа, кого он считал этим загадочным Мужем? Не исключено, что проповедь Иоанна, в силу амбиций Антипы, льстила его самолюбию, относившего её к себе самому, как к кандидату на эту роль. Проповедь Иоанна о грядущем Царстве могла бы не противоречить его амбициям, если бы только не обличения. Со своей стороны, проповедуя Царство с сыном Давида на престоле, Иоанн не мог желать восстановления Хасмонейской династии, из которой происходила Иродиада. Это противоречило бы взглядам Иоанна о потере Хасмонеями скипетра и передаче его дому Давида, выраженном в «Откровении». Опасения Иоанна подтвердила история. После его гибели император Калигула восстановил Хасмонеев, и Агриппа I (родной брат Иродиады) стал царём в 37 г.

Р. Сантала [12]: «В книге Малахии (2:14-16) говорится о том, что народ Израиля служил Господу вероломно так же, как в эпоху судей. Они приносили «слепых, хромых и больных» животных для жертвоприношения и забывали давать десятину Господу. Хуже всего было то, что они «нарушили завет Левия» и забыли о своём призвании как народа священников. Многие разводились со своими жёнами: “Разве не сделал Господь их одним? По плоти и духу они его… Ненавижу развод, – говорит Господь”. Именно в такого рода ситуации Мессия должен был придти: “Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придёт в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идёт, говорит Господь Саваоф”. Выражение “Господь Саваоф” повторяется в книге Малахии 20 раз. “И кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он - как огонь расплавляющий и как щёлок очищающий, и сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия”, Малахия (3:2-3). Именно в такого рода ситуации Мессия должен был придти». В. Цывкин [50]: «Евангелист Марк свидетельствует, что "Ирод боялся Иоанна, зная, что он муж праведный и святый, и берег его; многое делал, слушаясь его, и с удовольствием слушал его" Мк. (6:20). На основании этого исследователи считают, что Ирод Антипа не раз встречался и беседовал с Иоанном Крестителем».

Летом (около праздника Пятидесятницы) того же 28 г. Иоанн подвергается аресту и заточению в крепости Махерон, расположенной неподалёку от места его обычного пребывания в Вифаваре. Поэтому Лк (7:18-20): «Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: Ты ли Тот, который должен придти, или ожидать нам другого?». Посланные, вероятно, те же, что так недавно сопровождали Иоанна в Кану: Андрей, давно знакомый Иисусу как младший брат Петра, и завуалированный молодой бар-Иоанн, т.е. Савл. Прибыли они в Капернаум, вероятно, из Вифсаиды, откуда родом Андрей, у которого бар-Иоанн мог остановиться.

Э. Ренан [26]: «Посланные два ученика застали Иисуса в самом разгаре его славы. Праздничное настроение, господствовавшее вокруг него, поразило их. Привыкшие к постам, к усердным молитвам, к жизни вполне созерцательной, они с изумлением чувствовали себя будто внезапно перенесёнными в центр радостей пришествия». Иоанн Купала в чем-то сомневается? Л. Пикнет, К. Принс [18]: «Иоанн, будучи в темнице, поставил под вопрос мессианство Иисуса». Действительно, разве поставленное в Кане условие о военной борьбе и победе царя уже выполнено? Как известно, «от дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» Мф. (11:12). А что же Иисус? И. Иеремиас [1]: «Возможность того, что Иисус видел в Сыне Человеческом отличного от него самого будущего Спасителя, полностью исключена. Ведь тогда пришлось бы допустить, что Иисус считал себя предтечей, пророком, возвещающим приход Сына Человеческого. Тем самым он исключает возможность прихода кого-то ещё, кроме него».

Д. Флюссер [46]: «Согласно древнему рассказу, в ответ на запрос Крестителя Иисус сообщает его посланникам: Идите и расскажите Иоанну то, что слышите и видите: слепые прозревают, хромые ходят, прокажённые очищаются, глухие слышат, мёртвые воскресают, и бедным возвещается о Спасении. Это послание Иоанну Крестителю Иисус завершает предостережением: Счастлив тот, кто не ошибётся во мне! Мф. (11:5, 6); Лк. (7:22, 23). В этих словах Иисуса звучит сомнение по поводу позиции Крестителя, и оно было, очевидно, оправданным. Возникает вопрос: как могли относиться друг к другу Иоанн Креститель и Иисус. На чем основывалась предубеждённость Иоанна по отношению к Иисусу? После открытия в Кумране ессейских текстов стало ясно, что она могла основываться на различии представлений о ходе истории спасения и, соответственно, на различном видении ближайшего будущего.

Иоанн, как и Иисус, осознавал, что наступило новое время, однако верил, что это время – время Страшного Суда и конец человеческой истории, что вскоре начнётся послеисторическая эра – «новое небо и новая земля». В этом толковании история спасения тесно связана с понятием Сына Человеческого как Судьи последних времён. Такое толкование характерно для ессеев, да и для всех прочих апокалиптических течений».

Д. Флюссер продолжает: «Иисус, напротив, был уверен, что «Царство Небесное» наступит при его содействии ещё до конца мира, но все-таки Мессией прямо себя не называет. Новая эпоха уже наступила: если я изгоняю бесов Божьим перстом, значит, дошло до вас Царство Божье Лк. (11:20). При освобождении из египетского рабства маги признали в деяниях Моисея «перст Божий» Исх. (8:19), а значит, освобождение израильтян совершается самим Богом. Текст же Луки Лк. (11:21-22) означает, что, хотя дьявол ещё действует в этом мире, он уже побеждён. Пришёл «более сильный» и одолел «сильного». Он отобрал у него «оружие, на которое тот полагался», и добро его сделал «своей добычей. …Такое положение вещей называют “постепенно реализующейся эсхатологией”. Царство Небесное прорывается [в мир], и те, кто прорываются, овладевают им. Иисус считал Иоанна пророком и, если угодно, тем, кто в последние времена должен приготовить путь для Бога, – тем, кто прорывается. Иоанн Креститель пробил, так сказать, брешь, через которую вторгается Царство Божье, но хотя «ещё не родился на земле человек, больший», чем он ср. Втор. (34:10), сам он Царству не принадлежит. Он все ещё принадлежит старому поколению. Иисус напоминает гонцам Иоанна о словах пророка Исайи (61:1-2): “Господь меня помазал благовествовать нищим, послал меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы”».

Пока Иоанн в темнице, как же возможно, чтобы Иисус был помазанником? У. Баркли [3]: «Это вовсе не вопрос отчаявшегося и нетерпеливого человека, а вопрос человека, в глазах которого светилась надежда, и он просил только подтвердить эту надежду». И Иисус подтверждает её, берётся за спасение Иоанна. Мог ли Савл бар-Иоанн остаться равнодушным к аресту Иоанна? Нет, конечно! А что он мог предпринять? То же самое, что он впоследствии предпринимал, и не раз, при его аресте местными властями – предъявить документ о потомственном римском гражданстве, после чего иудейские (любые местные) власти будут обязаны отказаться от преследования Иоанна – римского гражданина. И бар-Иоанн вместе с Андреем является к Иисусу, который проповедует вблизи Тивериады и имеет сторонников при дворе Ирода. От Иисуса требуется обеспечить ознакомление тетрарха Ирода Антипы, инициатора ареста, с документами. Вифсаида естественным образом становится на время связующим звеном между Тибериадой и Капернаумом.

По словам Б. Шоу [45]: «Иисус не видел пользы в аскетизме или мученичестве. В противовес Иоанну, по словам Луки, он сам отмечал этот контраст, подтрунивая над евреями, которые сетовали, что Иоанн, видно, одержим бесом, раз он трезвенник и вегетарианец, а Иисуса, который ни то, ни другое, честили как обжору и пьяницу, друга чиновников и их жён». Согласно Луке, среди придворных Ирода Антипы находились влиятельный «домоправитель Ирода» Лк. (8:2) Хуза и его жена Иоанна. До нас дошла история спасения Иисусом сына царедворца (сына Хузы?), а также излечения кровоточивой женщины (возможно, Иоанны [43]). Хуза и Иоанна, приверженцы Иисуса при дворе Антипы, безусловно, хотели бы превратить день рождения Антипы в день чудесного освобождения Иоанна, и тем приобрести для Иисуса славу настоящего спасителя. Ведь это его конёк – свершение (Иеремиас [1]). Но как добиться чудесного спасения? А ведь способ есть… О, если бы они только могли узнать спасительную информацию о римском гражданстве узника, о его эллинском дедушке Антипатре Дербете – друге самого Цицерона! (И они, похоже, узнали…). Когда Антипе скажут об этом, он не посмеет ни судить, ни удерживать узника! А когда выпустит, будет гордиться этим.

Однако, по мнению Иисуса, этого не достаточно. Антипе нужна уверенность, в том, что Иоанн прекратит обличения. Но разве тот мог не обличать? Действительно, оправдать Иродиаду Иоанн не мог. Но мог не обличать разведённую женщину, т.к. её муж Филипп I, давший ей развод, взял тем самым грех на себя и несёт ответственность за него. Достойный компромисс! О том, как это обосновал Иисус, известно из евангелия от Иоанна, сцены с разведённой женщиной, «взятой в прелюбодеянии» Ин. (8:7), которую обвиняют (но не её муж) в том, что она вышла замуж повторно: «Кто из вас без греха (т.е. муж), …первый брось на неё камень» Мк. (11:30)». Её муж не явился на суд и не обвиняет. Значит, муж виновен в том, что дал ей развод. Иисус не только эту женщину спас. Этот рассказ – его план спасения самого Иоанна, позволяющий не обличать Иродиаду. Итак, Антипе стало известно о римском гражданстве Иоанна, теперь достаточно было бы только объявить об этом и о его неподсудности, например, на пиру по случаю дня рождения и отпустить из тюрьмы в Махероне. В Вифсаиде ждут этого решения. Возникает напряжение ожидания, в которое вовлечены ученики Иоанна различных направлений, обнаруживших себя в споре с учениками Иисуса Ин. (3:25) полгода назад.

И вот наступает день злополучного пира. Как мы знаем, ожидания не оправдались, Иоанн был казнён, а бывший тесть Антипы Арета начал войну с ним. Почему же чуда не произошло? Ведь это было такое ожидаемое, такое обыкновенное чудо. И оно не состоялось! Антипа совершил необдуманный поступок: он не освободил Иоанна из тюрьмы в Махероне, как намечалось, а вызвал невиновного узника на допрос в столицу и начал шантажировать его. В. Цывкин [50]: «Очень вероятно, что Иоанна привозили в Тверию для встреч с Антипой, и он мог быть во время пира в столице». Однако есть версия, идущая от И. Флавия, что казнь состоялась в Махероне. В. Цывкин [50]: «Такой вариант полностью не исключается, однако вероятность того, что тот пир состоялся все же именно в Тверии, представляется значительно большей». Получив от своих вельмож убедительное подтверждение римского гражданства узника, Антипа, однако, пренебрёг посредничеством, не доверился гарантиям приближенных в том, что обличения прекратятся, а захотел говорить с ним, рассчитывая, что узник будет просить сохранить ему жизнь и согласится на любые условия, да ещё и признает его царём. Жизнь доказала, как это было опрометчиво! В. Цывкин [50]: «Антипа, по-видимому, терпеливо выслушивал его обличительные речи и пытался склонить проповедника отказаться от обличений, признать его право на семейную жизнь с любимой женщиной». Можно предположить даже, что он льстил узнику, к примеру, назвав его еврейским Цицероном, т.е. намекнув на его эллинско-римское происхождение. Но реакцию узника Антипа не предвидел. Вероятно, Иоанн пришёл в ярость от простого намёка Антипы на его деда Антипатра, как и на то, что он и Антипа люди одного круга. Иоанн все отрицал. В. Цывкин [50]: «Он не переставал повторять ему, что брак его незаконен и что он должен отослать Иродиаду».

«Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана? Иль зачем судьбою тайной ты на казнь осуждена?» (А. Пушкин). Но вот ещё вопрос! Почему же узник при встрече с тетрархом сам не сообщил ему о своём римском гражданстве и не потребовал римского суда, как позже не раз делал Павел? Согласитесь, причины были. Ненависть к Риму не позволяла ему просить защиту по римскому праву (1). Иоанн воспел в «Откровении» династию Давида и не желал возвращения скипетра Иудеи к Иродиаде и Хасмонеям (2). Наконец, Иоанн и сам находился в разводе по вине жены, и оправдывать Иродиаду не хотел (3). Иродиада не осталась равнодушной к возникшему диалогу. В. Цывкин [50]: «Легко себе представить, какую ненависть должна была питать внучка Ирода Великого к этому надоедливому советнику. И она только выжидала удобного случая, чтобы его погубить». И. Иеремиас [1]: «Подаётся новое вино. Виноградная лоза и вино с незапамятных времён были на Востоке символом новой эры. Новое вино нелепо наливать в старые мехи, оно порвёт их Мк. (2:22)». Л. Пикнет, К. Принс [18]: «Есть вероятность, что под «старыми мехами» подразумевался Иоанн». В. Цывкин [50]: «Никакие доводы не могли сломить убеждённости этого аскета и моралиста в необходимости неукоснительного соблюдения религиозных традиций».

Э. Ренан [26]: «Антипа, скорее трусливый, нежели жестокий человек, не желал смерти Иоанна. По некоторым слухам можно думать, что он опасался вызвать народное восстание». Антипа говорил и ей о нём, как о еврейском Цицероне: он внук Антипатра Дербета, друга самого Цицерона. Иродиада парировала, напомнив, что Цицерон казнён по приказу Антония: в 43 г. до н.э. ему отрубили голову. Реакция Антипы выражена словами евангелиста Мк. (6:26): «царь опечалился», вероятно, ничего не решив. В. Цывкин [50]: «Трагическая развязка конфликта между Иоанном Крестителем и Иродом Антипой наступила внезапно: “настал удобный день, когда Ирод по случаю дня рождения своего, делал пир вельможам своим, тысяченачальникам и старейшинам Галилейским” Мк. (6:21)». Пир проходил во дворце Антипы в Тивериаде, украшенном на эллинский лад изображениями животных. Г. Тайсен [40]: «Изображения животных во дворце Ирода Антипы в начале Иудейской войны были разрушены восставшими. Эти изображения считались скандальными, и Иосифу (Флавию) было поручено в Иерусалиме устранить их. Когда он явился в Тивериаду, то обнаружил, что другие группы восставших его опередили (И.Ф. Жизн. 12 = 65 сл.)».

Л. Пикнет, К. Принс [18]: «По-видимому, все-таки была дворцовая интрига, связанная со смертью Иоанна». Дж. Кроссан [8]: «Притча у Марка, который выстраивает её в согласии с классическим литературным мотивом неосторожного обещания правителя на пиру. Артаксеркс (опрометчивый), Аман (плохой) и Есфирь (хорошая) из Книги Есфирь превратились у Марка в Антипу (опрометчивого), Иродиаду (плохую) и Иоанна (хорошего). Сопоставим, в частности, как «до полуцарства» обещает Артаксеркс Есфири Есф. (5:3, 6; 7:2) и Антипа – Саломее Мк. (6:23)». Интересное сравнение! Однако, Иродиада – все же женщина, эту модель событий должен бы дополнить могущественный противник-мужчина, давний враг Иоанна, похожий на плохого Амана. Этот противник – тетрарх Филипп II, который является полноправным участником событий по трём причинам: именно на его территории действовали Иуда и Саддук (Иоанн?) во время восстания переписи (1); у Антипы и Филиппа общее озеро, и лучше дружить, чем спорить (2); По И. Флавию, Саломея стала его женой (3). Его присутствие в этой сцене, вероятно, неофициальное, ставит все на свои места. Филипп, видимо, неоднократно делал представление Антипе в том, что Иоанн, один из лидеров восстания переписи, находится на территории Антипы и даже проповедует, и требовал его выдачи. Иосиф Флавий о Филиппе: «За ним всегда возили его кресло, сидя на котором он творил суд. Если по пути к нему являлся кто-либо с жалобою, то он, недолго думая, тут же ставил кресло, садился на него и выслушивал обвинителя. Виновных он тут же подвергал наказанию».

Теперь интрига Иродиады. Иродиада согласилась выдать за 50-летнего Филиппа свою 15-летнюю дочь Саломею (1) и пригласила его, намереваясь под благовидным предлогом дня рождения устроить неофициальные смотрины невесты. Она стремилась удовлетворить амбиции – свои, Саломеи и Антипы, и в будущем претендовать на тетрархию Филиппа (2), а заодно приобрести мощного союзника, который окажет давление на Антипу (3) своим присутствием. В. Цывкин [50]: «Дочь её от первого брака, Саломея... приняла участие в выполнении её планов... Он (Антипа) дал здесь большое пиршество, на котором Саломея исполнила один из характерных танцев, не считающихся... неприличными для высокопоставленной женщины. Восхищённый Антипа спросил у танцовщицы, что она желает в награду. Повторим, что эта пляска и то, что последовало за ней, произошло, по всей вероятности, во дворце Антипы в Тверии».

Интрига Саломеи очень ясна. Она отказалась танцевать. Вследствие этого для Антипы неофициальные смотрины могли скандально прерваться из-за отказа невесты. Так опрометчивый поступок Антипы приобрёл чрезвычайно высокую цену. У царей тяжёлая работа. Не всякий справится. И Антипа вынужденно предложил ей любую плату за танец на смотринах. Мк. (6:23): «И клялся ей: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства». Он уже знал, какой эта цена будет: «хочу на блюде голову Иоанна Крестителя».

Танец кинжалов, Г. Семирадский

Вики-справка. В 1873 году прусский консул в Дамаске И.Г. Вецштейн, наблюдая свадебные обряды сирийских крестьян, обратил внимание на поразительное сходство между их свадебными обрядовыми песнями и библейской Песнью песней. По его наблюдениям, во время бедуинской свадьбы жених и невеста садятся на троне, им нарекают имена древних царя и царицы и воздают царские почести. Заключением первого дня свадебных торжеств был танец меча, который исполняла невеста. Лилия Шеина (Боева), современный преподаватель танцев [94]: «Танец с кинжалом (и саблей) демонстрирует чувственность, грацию, мощь эмоций, мастерство владения всем телом, манящую красоту женщины в экстазе танца. …Часть тела, на которой находится кинжал (сабля), должна быть наименее подвижна. Костюм в этом играет не последнюю роль. Каждая танцовщица показывает своё умение владения кинжалом, саблей и безграничную фантазию, так как движений с оружием великое множество. Кинжал (сабля) лучше держится на теле, а не на ткани, поэтому костюм должен позволять оголить те части тела, куда Вы поместите оружие. На руках и плечах не должно быть одежды, дабы оружие их не задевало. Лиф должен хорошо поддерживать грудь и рассчитан на то, что к весу груди добавится вес кинжала (сабли)». Когда танец Саломеи закончился, он остался навечно в литературе, живописи и искусстве танца. Мк. (6:25): «И тотчас, послав оруженосца, царь повелел ему принести голову его».

Б. Шоу [45]: «Иоанн бродил в глуши, не в синагогах, и купелью его была река Иордан. Он был аскетом, облачённым в кожи, и живущим на акридах и диком мёде, практикуя суровый аскетизм. Он избрал мученичество и принял его от рук Ирода».

По церковному преданию [29], голова продолжала обличать Ирода и Иродиаду. Иродиада пронзила иглой язык, её обличавший (так когда-то поступила Фульвия, жена Антония, с головой Цицерона – прим.), и закопала голову в нечистом месте. Иродиада не позволила, чтобы главу Предтечи погребли вместе с телом святого, боясь, что если погребут его тело вместе с главой, Иоанн воскреснет и снова станет обличать её. Знавшая об этом кощунстве Иоанна – благочестивая жена царского домоправителя Хузы, тайно взяла святую главу, положила в сосуд и погребла её на Елеонской горе, в одном из поместий Ирода. Когда до царского дворца дошли слухи о проповеди Иисуса и совершавшихся им чудесах, Ирод вместе с женой Иродиадой пошли проверить, на месте ли глава Иоанна Крестителя. Не найдя её, они стали думать, что Иисус Христос – это воскресший Иоанн Предтеча. Об этом свидетельствует Евангелие Мф. (14:2), Лк. (9:7-9).

Казнь Иоанна, ван-дер Вайден

«Да, она была царица,
Королева Иудеи,
Та, чью страсть насытил Ирод
Головою Иоанна.
И за это преступленье
Казнь она несёт за гробом:
В сонме призраков ей мчаться
Вплоть до Страшного суда».

Г. Гейне «Атта Тролль»

В. Цывкин [50]: «Согласно одной из христианских традиций, голова Иоанна Крестителя была обнаружена в IV столетии на вершине Масличной горы, и тогда же там была возведена церковь. Армянский летописец VII века упоминает два армянских монастыря на Масличной (Элеонской) горе, посвящённых Иоанну Крестителю. Предполагают, что древняя церковь на этом месте возведена на территории одного из первых монастырей на Масличной горе, построенного в 370 году монахом Иннокентием. Ныне над мозаичным полом древнего сооружения, рядом с колокольней церкви Вознесения, видимой со многих точек наблюдения в Иерусалиме, стоит часовня Воскресенского монастыря Зарубежной Православной церкви. …Место, где голова Иоанна была найдена, отмечено в этой часовне углублением в мозаичном полу и надписью на армянском языке, свидетельствующей об этой находке. По сторонам этого углубления можно видеть две разные мозаики. На одной из них изображены птицы, листья и плоды, а на другой – овца, птицы, рыбы и виноградная гроздь. Около мозаик обнаружили пещеру с тремя отделениями для помещения саркофагов; имена похороненных свидетельствуют о том, что это были армяне. Специалисты предполагают, что эти мозаики и гробницы относятся к VI-VII векам».

Часовня на месте обретения главы Иоанна Купалы

Р. Амбелен [42] считает, что голова Купалы была перенесена из Иерусалима в Киликию, а потом из Киликии в Константинополь.

Вики-справка. Гандзасар (ныне Нагорный Карабах) впервые упоминается армянским католикосом Ананием Мокаци в середине X века. Известный в настоящее время храм построен князем Гасан Джалаляном на месте старого, упоминаемого в Х веке, и торжественно освящён 22 июля 1240 г. Согласно преданию, в усыпальнице храма захоронена отрубленная Иродом голова Иоанна Купалы, принесённая сюда из Киликийской Армении во время одного из крестовых походов, из-за чего храм получил название св. Ованеса Мкртыча (Иоанна Купалы).

В. Цывкин [50]: «Ученики Иоанна взяли тело Учителя и похоронили его: “Ученики же его, придя, взяли тело его и погребли его; и пошли, возвестили Иисусу” Мф (14:12), Мк. (6:29). Относительно места захоронения тела Иоанна имеется несколько версий. Иероним был, по-видимому, первым, кто сообщает о традиции считать, что Иоанн Креститель был похоронен в Себастии (она же Самария, или Шомрон). Руфинус из Аквилы свидетельствует в 378 г., что язычники из Себастии по требованию Юлиана Отступника в 362 г. разгромили гробницу Крестителя, сожгли его останки и развеяли пепел».

Г. Тайсен [40]: «Антипа в 36 г. действительно потерпел сокрушительное поражение от своего бывшего тестя (ср.: И.Ф. Древности XVIII.5 = 18.114). Именно женитьба на Иродиаде Антипу и погубила. Прошло совсем немного времени, и его бывший тесть заявил права на земли у южной границы. Началась война. Антипа был разгромлен. Кто‑то из его солдат перешел на сторону врага. В народе тогда говорили: это поражение не случайно – Бог наказывает Антипу за убийство Крестителя. Римляне были вынуждены вмешаться, чтобы защитить границы от набатеев. Антипа, желая лучше подготовиться к новой войне, начал тайно собирать оружие. И вот это уже решило его судьбу!»

Э. Ренан [26]: «После смерти Иоанна Иисус, как верный его союзник, одним из первых был извещён об этом событии Мф. (14:12)». По реакции Иисуса видно, что роковой исход событий был для него совершенно неожиданным, и воспринят он был крайне негативно и эмоционально. Мф. (14:13): «И, услышав, Иисус удалился оттуда на лодке в пустынное место один». Лодка сама привела его в окрестности Вифсаиды. Эмоциональной была и стихийная реакция народа: «а народ, услышав о том, пошёл за ним из городов пешком» Мф. (14:13), люди несли свои соболезнования в Вифсаиду. Марк, наиболее ранний евангелист, так оценивает состояние людей Мк. (6:34): «Иисус, выйдя, увидел множество народа… они были как овцы, не имеющие пастыря».

И как ему быть?: «Раздавай хлебы твои при гробе праведных». А.П. Лопухин [4] так комментирует эти слова книги Товита (4:17): «Имеется в виду распространённый у библейских евреев обычай приносить скорбящим об умерших хлеб печали и чашу утешения, раздавать милостыню бедным за умерших и приносить за них молитвы и умилостивительные жертвы: 2Цар. (3:35; 12:17); Иер. (9:16; 16:7); Иез. (24:17); Ос (9:4); Сир. (7:36); 2Иак. (12:42–45)».

Мк. (6:41-44) сообщает: «Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы и дал ученикам своим, чтобы они раздали им. …Было же евших хлебы около 5000 мужей». Так возникло знаменитое чудо умножения хлебов и рыб. Помогли его сотворить женщины – «Мария, называемая Магдалиною …и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим», о чем любезно сообщает нам только Лк. (8:3). Они тактично предоставили ученикам право сообщить Иисусу роковую весть, сами же подготовили материальное обеспечение чуда. Иисус рассказал собравшимся знаменитую притчу об Иоанне как об учителе премудрости, сеятеле слова божьего четырём разным группам учеников: «Вышел сеятель сеять семя своё» Лк. (8:5). Сеятелем Иисус называет именно Иоанна, а не себя, т.к. для себя он использует мессианский образ жатвы, образ Сына Человеческого, вышедшего на жатву, «ибо жатва его созрела» Откр. (14:14-15) И. Иеремиас [1]: «Настало время жатвы. В притчах Иисуса урожай – это образ для характеристики эры спасения и её безмерного изобилия: тридцати-, шестидесяти- и стократного Мк. (4:8). Урожай созрел Мф. (9:37). Иисус посылает учеников – не сеять (об этом нигде не говорится), но жать, и призывает их просить, чтобы Господин жатвы послал работников на свою жатву Мф. (9:38)». Поэтому плодородным Иисус считает лишь то семя, которое Иоанн посеял для жатвы – т.е. его движению за Царство божие. Иное упало при дороге, на камень, между тернием.

Люди нуждались в пастыре и восприняли Иисуса как естественного преемника Иоанна. Вероятно, их охватили апокалиптические переживания, а стихийное собрание вблизи Вифсаиды грозило перерасти в политическую демонстрацию и бунт: «тотчас понудил учеников своих войти в лодку» Мк. (6:45), а затем вернуться в Капернаум, несмотря на позднее время и бурю. По К. Рудольфу, «мандейский обряд вознесения души не начинают раньше третьего вечера, поскольку душа только тогда окончательно оставляет тело и отправляется в сорокапятидневное странствие по небесным мирам. …Хлебцы питают умерших». Согласно учению мандеев, казнённого мученика в обряде вознесения души должен был представлять заместитель умершего в его одежде, обычно, сын и наследник (т.е. бар-Иоанн). Именно тогда он впервые погрузился в смерть: «Не обманывайтесь. Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт. Сеющий в плоть свою от плоти пожнёт тление, а сеющий в дух от духа пожнёт жизнь вечную. Делая добро, да не унываем, ибо в своё время пожнём, если не ослабеем», ап. Павел, Гал. (6:7-9). Ему было известно, что (по словам Дж. Данна [15]) «для Иисуса Бог – непосредственно рядом. Бог – Отец, причём не в смысле сотворения мира или адоптации (усыновления – прим.), а в смысле глубоко личном и семейном, который позволяет обращаться к Богу словом "Абба" ("дорогой отец", "папа")». С этого момента, подражая Иисусу, Павел также обращается к богу «Абба» Гал. (4:6), Рим. (8:5)».

Д. Гатри [7]: «Знаменательно, что только у Иоанна Ин. (6:15) говорится о том, что множество народа, которых накормил Иисус, хотят сделать Его царём, но Он сразу же пресекает это намерение. Иисус сам удалился, потому что их понимание мессианского царства было совершенно иным, чем его». М. Элиаде [95]: «Лк. (9:11) уточняет, что именно тогда Иисус говорил им о Царстве Божьем. Но возбуждённая новым чудом толпа не поняла всей глубины и смысла происходящего и увидела в Иисусе страстно ожидаемого «царя-пророка», который принесёт Израилю избавление. Эту «неувязку» можно было бы счесть неудавшейся попыткой восстания. Так или иначе, многие оставили Иисуса».

Л. Пикнет, К. Принс [18]: «Иисус собрал вместе враждующие фракции, заставил их сесть вместе и устроил ритуальный совместный обед. “Тогда повелел им (ученикам) рассадить всех отделениями на зелёной траве. И сели рядами, по сто и по пятидесяти” Мк. (6:39-40). Ясно, что это было великое событие, оно произошло немедленно после того, как Иоанну отрубили голову. …Ни одна из сект – мандеян, Симона Волхва и досифеев, которые ассоциируются с Иоанном Крестителем, – не связана с иудаизмом, хотя все они зародились в Палестине. Симоном Волхвом и Досифеем были организованы гностические секты, гностиками же являются и мандеяне. Иоанн Креститель был гностиком. Раскол мог случиться после ареста Иоанна и завершиться полным разрывом. На это есть намёк в Евангелии от Иоанна (3:22-36). В Евангелиях говорится об антагонизме между двумя группами учеников, и мы знаем, что движение Иоанна продолжало существовать после его смерти независимо от Иисуса». Д. Флюссер [46]: «Однако среди учеников Иоанна, вероятно, уже при его жизни нашлись и такие, которые подумывали, что их господин и есть тот самый «более сильный». Так или иначе, после смерти Крестителя засвидетельствована вера в его мессианское достоинство». К. Рудольф [75] о мандеях: «Очевидно, они восприняли "еретические" христианские или гностические легенды, сохранившие сведения о былом историческом противостоянии между Иисусом и Иоанном, и придали им мандейскую окраску».

Какой же была реакция на эти события властей Галилеи? Д. Флюссер [46]: «Через некоторое время после того, как тетрарх обезглавил Иоанна, до него “дошли слухи об Иисусе; он сказал своим придворным: это Иоанн Креститель – он воскрес из мёртвых!” Мф. (14:1). Позднее некоторые фарисеи предупреждали Иисуса, что Ирод замышляет убить и его. На это Иисус велел передать Ироду, что задерживается в этом краю ещё дня на два – на три, а затем отправится в Иерусалим, потому что только в Иерусалиме подобает погибнуть пророку Лк. (13:31–33). Д. Флюссер [46] продолжает: «Как мы видели, многие считали Иоанна вернувшимся Илией. Уже согласно еврейской Библии, Илия не умер, но был вознесён на небо. Тогда как же он, будучи бессмертным, после возвращения в конце времён под видом Иоанна мог безвозвратно погибнуть от руки Ирода? Что ж, нашлись люди, которые верили, что Иоанн Креститель воскрес Мк. (6:14), и узнавали его в Иисусе. Совершенно ясно, что некоторые ученики Иоанна разделяли веру в воскресшего учителя. Что сам Иоанн считал себя Мессией, исключено. Это ясно из смысла его проповеди: он ожидал более сильного, который ещё только должен прийти Лк. (3:16). …После смерти Иоанна Иисус в глубоких и полных трагизма словах указывал ученикам на горькое сходство между смертью Иоанна и своим надвигающимся концом. «Ученики спросили его: „А почему книжники говорят, что сначала придёт Илия?" Иисус ответил: Верно, должен прийти Илия и всё восстановить. Говорю вам: Илия уже пришёл, но его не узнали и поступили с ним, как им хотелось. Так же пострадает от их рук и Сын Человеческий». И Матфей Мф. (17:10–13) продолжает: “Тогда ученики поняли, что он говорит об Иоанне Крестителе”». По мнению Д. Флюссера [46], «Лк. (9:31) даже прямо указывает», что во время Преображения Моисей и Илия «говорили о его будущей кончине в Иерусалиме».

Бар-Иоанн, он же Савл Николай, будущий ап. Павел, горячий сторонник иудейства, апокалиптик, сын и литературный наследник Иоанна естественным образом оказывается в иудейской группе Иисуса, идущей в Иерусалим, где тот станет Царём Иудейским, прошедшим сквозь смерть к воскресению. Для Павла время решительного обращения к эллинизму ещё не наступило.

Дж. Данн [15]: «Иисус, видимо, считал, что в его деятельности исполняются Иоанновы чаяния. Его служение все более устремлялось к огненному суду, предречённому Иоанном в метафоре Духа и огненного крещения. Если Иисус говорил о своей предстоящей смерти как о крещении, то понятно, почему Павел рассматривал крещение как участие в этой смерти. Соответственно крещение, которое у Павла символизирует погребение, выражало желание крещаемого отождествить себя с Иисусом (тем, кто успешно прошёл через мессианские бедствия) в его смерти».

Дж. Кэмпбэлл [28]: «Тема смерти и возрождения интерпретируется не с точки зрения растительного мира как распад, предшествующий появлению маленьких зелёных побегов весной, но с точки зрения смерти и возрождения в психике. Господь бог из сада Эдемского изгнал Адама, и поставил у сада двух херувимов, чтобы охранять путь к дереву жизни Быт. (3:22-24). Это религия исключения из бессмертной жизни. Херувимы стоят, чтобы не пускать вас. Они означают ваш психологический страх и желание. Страх смерти – боязнь того, что умрёт ваше эго; а желание состоит в том, что эго стремится пользоваться благами, в которых оно заинтересовано. Именно это удерживает вас от осознания вашего бессмертия. Страх и желание – те самые сталкивающиеся скалы, не позволяющие нам созерцать собственную бессмертную сущность. Это очень важно для христианства: Христос прошёл через эту дверь и сам стал плодом вечной жизни через повешение на дереве. Дерево креста – второе дерево в саду: это просветление святого Павла. Это великая христианская тема; и она же принадлежит мистическим религиям.

…Мы утратили свою животную жизнь, для того, чтобы родиться вновь в духе: вот и весь смысл тайны».

Чурсин Валерий Николаевич