6. Таинственный любимый ученик

Дж. Кэмпбелл [28]: «В первые века христианства возникает ещё один серьёзный спор. Что это: совершенно новая религия, которой следует освободиться от Ветхого завета, или же исполнение обещаний Ветхого Завета. Когда сегодня вы просматриваете христианскую библию, вы видите в примечаниях все виды перекрёстных ссылок, показывающие ветхозаветные пророчества о пришествии Христа и т.п. Тем не менее можно сказать, что на развитие христианства оказал влияние не только Ветхий Завет, но также классическое язычество и даже азиатские мистические религии». Дж. Данн [15]: «Вопрос о том, кто был главным "основателем" христианства, Иисус или Павел, сохраняет глубокую актуальность. Вопрос необходимо не умалить, но подчеркнуть: была ли первоначальная форма христианства (в Иерусалиме) более верной гению и учению Иисуса, а иудеохристианство II-IV вв. более аутентичным продолжателем первоначальной формы, чем то, что стало магистральным христианством? Аналогичным образом осознание того факта, что "расхождение путей" между христианством и иудаизмом заняло гораздо больше времени, чем раньше думали (следуя таким авторам, как Игнатий и Златоуст), служит полезным напоминанием: христианство оставалось иудеохристианством куда дольше, чем одно-два поколения».

В [2] мы встретились с ап. Павлом, римским гражданином, иудеянином, тарсянином, жителем Киликийского Тарса, «неумеренным ревнителем отеческих моих преданий», а позже их знатоком и хранителем, «сосудом избранным», успешным коммерсантом по заготовлению, производству, продаже кожаных и текстильных изделий, одежды и палаток, неутомимым путешественником, человеком, достойным своих прародителей – деда и прадеда.

Ап. Павел, статуэтка, Рим, IV век

Р. Сантала [14]: «Павел был гениальным последователем Иисуса. О своём учении он говорил, что принял его “через откровение… Иисуса Христа”. В греческом языке есть выражение di apokalyрseos, то есть он принял своё учение как бы посредством “апокалиптического” откровения. …Богословие ап. Павла по сути своей является “апокалиптическим”. Оно может казаться мистическим и иррациональным. По существу, это богословие Святого Духа. Павел подробнейшим образом описывает это в 1 послании к Коринфянам: “Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил (гр. apekalypsen) Бог прежде веков к славе нашей”. …Коринфянам Павел пишет, что человек является “храмом Божиим”, который никто не может “разорить”, и что “тела…суть храм живущего в вас Святого Духа”». Его слава проповедника, «апостола языков» пришла к нему в Антиохии, где он проповедовал совместно с Варнавой и Петром. В Антиохии начинались его знаменитые миссионерские путешествия. Здесь же «апостол языков» окончательно размежевался с иудеохристианами – посланцами ап. Иакова, а также с апостолом Петром по больному для иудеохристиан вопросу об идоло-жертвенном. Дж. Данн [15]: «В Антиохийской церкви язычников было много, если не большинство Деян. (11:20–24). В этом окружении христиане из иудейской диаспоры, несомненно, менее строго соблюдали правила ритуальной чистоты Гал. (2:12а, 146). Но потом из Иерусалима прибыла группа иудеохристиан "от Иакова". Тогда антиохийские иудеи, видимо, решили вести себя по-другому и соответственно ожидали, что и язычники будут соблюдать иудейские пищевые запреты. При таких обстоятельствах очень вероятно, что в Антиохии Павел потерпел поражение, что Антиохийская церковь в целом была на стороне Петра». Согласно Э. Ренану [25], «Антиохийский разрыв, по-видимому, оставил глубокие следы». По его словам [25]: «Вошло в привычку называть апостола Николаем, … как бы Симоном Волхвом. …Учеников его таким же образом стали называть николаитами». Дж. Данн [15]: «Иудеохристиане из Иерусалима …утверждали своё превосходство над Павлом: они, мол, истинные апостолы, "апостолы Христовы" 2Кор. (11:13), по сравнению с которыми Павел не апостол, а самозванец, служитель сатаны. Возможно, в их глазах лишь первоапостолы (Двенадцать?), признанные в материнской церкви (то есть Иакова?), в Иерусалиме, могли считаться "апостолами Христовыми"».

Ренан [25]: «О Павле же шла речь, когда фанатики партии (иудеохристиан [25]) говорили между собой намеками о личности, которую они называли "отступником", или "вражеским человеком", или "самозванцем", предшественником Антихриста. Павел стал "суетным человеком", от которого язычники, по своему невежеству, получили учение, противное Закону; видения его, которые он называл "глубинами Божьими", стали выдавать за "глубины сатанинские"; церкви его - за "синагоги сатаны"; из ненависти к Павлу было провозглашено, что только Двенадцать суть основание здания Христова».

М.Э. Поснов [79]: «Из Апокалипсиса заимствуются сведения о том, что николаиты не считали грехом едение идоложертвенного и нецеломудренную жизнь (т.е. открыто женились на язычницах [79]). Но так как Николай Деян. (6:5) выступает ранее Симона Мага, то уже не последний, а первый должен считаться «виновником всех ересей», а не только «ветвью» гностицизма. Родин Е.В. [73]: «По мнению М.Э. Поснова, «николаиты» берут своё название от Николая Антиохийца Деян. (6:5). Епифаний изображает Николая учителем «николаитов» (Епифаний. Панарион. XXV, 2)». У. Баркли [3]: «Большинство историков отождествляют их с последователями Николая, прозелита из Антиохии, одного из семи призванных диаконов Деян. (6:5). Ипполит говорит, что Николай был один из семи, что он "отошёл от истинного учения и у него были привитые привычки безразличия к пище и жизни" ("Опровержение ересей" 7:24)». Авторитетные мнения! Дж. Данн [15]: «Правдоподобно, что все семеро были эллинистами, и их избрали, дабы представлять верующих эллинистов на городском уровне – подобно тому как Двенадцать фактически представляли евреев». А. Азимов [16]: «Кто такие николаиты и каким было их учение, конечно, остаётся неизвестным. По названию можно предположить, что они следовали учению кого-то по имени Николай. Есть только один Николай, который упоминается в Новом Завете, и это был один из семи человек, назначенных быть руководителями греческой партии в самом начале истории церкви».

Итак, за личностью Николая Антиохийца, исходя из вышесказанного, скрывается молодой Савл Николай, т.е. будущий ап. Павел. По преданию, Лука родом из Антиохии. Может, здесь он и познакомился с Савлом Николаем (тогда ещё не имевшим когномена Павел), а по характеру проповеди его легко было принять за язычника, по собственным словам Павла: «Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; …для чуждых закона – как чуждый закона, чтобы приобрести чуждых закона» ап. Павел, 1 Кор. (9:20-21). В Антиохии его, вероятно, называли на эллинский лад Николаем. Однако, заметим, Лука Деяний никак не связывает Николая с Савлом, так что не догадаться, что это один и тот же человек. Возможно, это произошло не потому, что Лука не знал, кто входит в список семи, некритично к нему отнесся, а потому, что Лука вуалирует. Он может вуалировать принадлежность молодого Павла (Савла Николая) к движению Иисуса до момента знаменитого чуда на пути в Дамаск, т.к. в центре повествования книги Деяний находится защита ап. Павла на суде Синедриона и царя Агриппы II в 58-60 гг., где тот как раз и обвиняется в назорейской ереси. Зачем же усугублять? Если Книга Деяний пишется в преддверии римского суда, упоминание фактов его участия в комитете семи нежелательно для Павла. А после смерти Павла – это не в интересах иудеохристиан.

Загадочная личность Николая Антиохийца как основателя ереси николаитов и объекта фантазийных слухов не оставляет в покое отцов церкви (ведь христиане читают Апокалипсис и Деяния и спрашивают, кто он). Так, знаменитый Климент Александрийский (ум. 215 г.) передаёт циркулирующие слухи о прелюбодеяниях, которые, вероятно, вызваны смешанными браками христиан с язычниками и разводами в среде христиан. Родин Е.В. [73]: «Климент поясняет (Строматы III, 4, 25, 5 – 6): “ Ранее мы говорили уже о беззаконной общности жен… Но упоминая ранее о Николае, мы забыли упомянуть один момент. Говорят, у него была красивая жена. Вскоре после вознесения господа, когда апостолы обвинили его в ревнивости, он привёл её к ним и сказал, что каждый, кто желает, может овладеть ею. …И члены этой секты последовали его словам и, действуя просто и некритично, занялись полным развратом”». Вот, пожалуйста! Перед нами явный пример того, как можно интерпретировать обычный развод. Он относит эту информацию к Николаю Антиохийцу Деяний, на что указывает фраза «вскоре после вознесения…» (т.е. недалеко от момента формирования комитета семи), а также к николаитам («члены этой секты»).

Увязывая Николая Деяний с николаитами, он тем самым (пусть невольно) отождествляет его и с Павлом, и одновременно с его отцом. И тут он противоречит себе, оправдывая Николая и представляя его строгим аскетом (Строматы II, 118, 3): «Те, кто считают себя последователями Николая, …по-своему истолковывают его слова: “Плоть должна служить не по назначению”» (цитируется по 73]). Далее (Строматы III, 4, 26, 1 – 3): «Однако мне известны свидетельства о том, что сам Николай не имел сексуальной связи ни с кем, кроме свой жены, и дочери его дожили до старости, так и оставшись девственницами, а сыновья чуждыми разврату. Он стремился преподать таким образом урок того, как следует “злоупотреблять плотью”, не желая, полагаю, подобно спасителю, “служить двум господам”, страсти и Богу». Итак, в вину Николаю он ставит поведение его бывшей жены (повторный брак?) после развода. О ком же он говорит? Он описывает вовсе не молодого человека, какими были диаконы комитета семи, а многодетного отца семейства, сурового аскета, отказавшегося даже от жены, человека с обширной биографией, которая поразительно напоминает биографию Иоанна Николая – отца Павла (он тоже развёлся, стал аскетом, имел двух дочерей и сына, правда, одного, но много учеников). Знаменитый историк христианства Ф. Шафф [101]: «В Апокалипсисе Иоанна они представлены как учащие, что можно заниматься идолопоклонством, и есть пищу, которая приносилась в жертву идолам. Климент Александрийский утверждает, что Николай был верным мужем и воспитал своих детей в целомудрии, но его ученики неправильно поняли его слова (которые Климент приписывает также апостолу Матфею) о том, что “мы должны бороться с плотью и злоупотреблять ею”». У Иринея Лионского [80] подобных противоречий уже нет: «Николаиты суть ученики Николая, одного из семи диаконов, поставленных апостолами. Они живут развратно. Свойства их вполне обозначены в апокалипсисе Иоанна, где сказано, что они учат, что ничего нет законопреступного в нецеломудрии и в еде идоложертвенного».

Это как раз те обвинения, которые были выдвинуты против ап. Павла. Отсюда следует вывод о том, что имя Николая из комитета семи у Дееписателя скрывает Павла. Из-за вуалирования Луки в Деяниях осталось совершенно скрытым полное римское имя Савла Николая Павла. В начале Деяний он упоминается по преномену Савл, а затем по когномену Павел. Номен Николай Дееписатель опускает везде, за исключением имени Николая Антиохийца.

Комитет семи был создан вскоре после праздника Пятидесятницы, в связи с чем Павел мог быть свидетелем явления Иисуса на Пятидесятницу. Профессор Д. Флюссер [46] из Еврейского университета Иерусалима при описании событий Пятидесятницы отметил, что «области, из которых иудеи пришли на праздник, являлись наиболее важными иудейскими поселениями того времени». Среди них «жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии» Деян. (2:9). Дж. Данн [15]: «Все они были "иудеи и прозелиты" (Деян 2:10). Хотя они верили, что Иисус – Мессия и воскрес из мёртвых, по положению и взглядам они оставались иудеями. При этом, конечно, их вера в распятого Мессию и уже начавшееся или свершившееся воскресение казалась большинству остальных иудеев странной ср. 1Кор (1:23). Это было небольшое тайное мессианское собрание, эсхатологическая секта в иудаизме. Но во всем, что было существенным для иудаизма, они по–прежнему думали и действовали как иудеи. Это можно показать с достаточной вероятностью». Невозможно представить, чтобы в этом собрании представителей диаспоры не оказалось Павла, находившегося в гуще событий (и вошедшего вскоре в комитет семи). Тем более, что он сам свидетельствует (утверждает, ни на кого не ссылаясь): «Христос …умер за грехи наши, по Писанию, …воскрес…, и что явился более нежели 500 братьям в одно время» 1 Кор. (15:6). И. Иеремиас [1]: «Нужно все-таки особо сказать о явлении «более 500 братьям в одно время» 1 Кор. (15:6): …это Пятидесятница Деян. (2:1-13). Популярной стала гипотеза о том, что явление пятистам и Пятидесятница – это одно и то же событие, отражённое в двух разных преданиях». Значит, Павел был там. Заметим, что около года назад был казнён его отец. Теперь Иоанн, как в «Откровении», отмщён и начинаются последние дни божьего суда. Заметим, Пятидесятница, эсхатологический день, день основания общины – любимый праздник ап. Павла, к которому он из каждого путешествия приезжал в Иерусалим, привозя помощь «нищим», т.е. христианам Иерусалима. И, основываясь на собственных словах ап. Павла и косвенных данных, мы получаем, что он вероятный участник этого события.

Б. Эрман [81]: «Псевдо-Климентины (III век) повествуют о конфликте и чудесном состязании Петра с Симоном Волхвом, который говорил, что действует от имени Бога и которого Пётр называл лжеучителем. Из некоторых фрагментов истории становится ясно, что под Симоном следует понимать кого-то иного, а именно невымышленного врага Петра – апостола Павла. Сам Павел, исторический Павел, …прямо говорит, например, в Послании к Галатам Гал. (1:6–12), что, поскольку он получил благую весть непосредственно от Иисуса, он никому не обязан. Любой, кто проповедует противное сказанному им, скорее выступает поборником лжи, а не истины». Э. Ренан [82]: «Потребовались чудеса прозорливости новейшей критики, чтобы под маскою Симона Волхва различить теперь сатиру на Павла». Как видим, под условным именем Симона Мага в «Псевдо-Клементинах» подразумевается (и одновременно пародируется) ап. Павел.

Р. Бокэм [21]: «В соответствии с древней традицией, …учитель выбирает среди своих учеников одного фаворита и именно его готовит в свои преемники». Л. Пикнетт, К. Принс [18]: «Вот что сказано в «Признаниях Клементина» III века: «В Александрии Симон совершенствовал свои познания в магии, будучи адептом Иоанна, через него он усвоил религиозные доктрины. ...Из всех учеников Иоанна Симон был его фаворитом, но в момент смерти учителя он был в Александрии, и поэтому Досифей, другой ближайший ученик, был выбран главой школы». С этим мнением можно и не согласиться. Проведя логическую замену Симона Псевдо-Клементин на Павла, который в них подразумевается, получаем, что фаворитом Иоанна на самом деле был Павел. Савла, своего собственного сына, а не Симона, мог считать фаворитом и наследником Иоанн.

Иисус был харизматическим учителем. Симон своим гностическим учением о благодати подражает ему [43]. Павел также подражает Иисусу (но не Симону): «Подражайте мне, как я Христу», говорит он в 1Кор. (4:16). Как гностик, Симон апеллирует к язычеству, а Павел (как и Иисус) к иудаизму. Р. Сантала [14]: «Павел говорит в Гал. (1:14), что “он преуспевал в иудействе более своих сверстников” в своём роду». По Э. Ренану [82], «Иисус ставит человека в соотношение к Богу; но не ставит себя вместо Бога (как Симон)». Тем более Павел.

По раннехристианской традиции считается, что Апокалипсис и четвёртое евангелие написал загадочный Иоанн Богослов, которого ещё отцы церкви стали считать апостолом Иоанном Зеведеевым. Для поддержки зеведеевской версии в древности возникла фантазийная легенда о том, что Иоанн Зеведеев вместе с матерью Иисуса поселился в Эфесе. Дом Марии в Эфесе даже показывают туристам. К. Безобразов [35] напоминает нам эфесские легенды – «сказания о смерти Иоанна: передавали, что он лёг в могилу живым, и что могила поднималась от его дыхания. Другая легенда утверждала, что могила по проверке оказалась пустою». Д. Гатри [7] ссылается на Иринея Лионского, борца с ересью николаитов: «Ириней не только ясно говорит, что это был Иоанн, ученик нашего Господа, но также и то, что он написал Евангелие в Ефесе и оставался в этом городе до царствования Траяна». Согласно [2], это упоминание скорее относится к Иоанну-Тимофею, приёмному сыну Павла, в прошлом епископу Эфеса, вероятному узнику Патмоса, который родился около 35 г. Он был намного моложе Иоанна Зеведеева (почти ровесника Павла) и, вероятно, дожил (А.П. Лопухин [4]) до времени Траяна.

Д. Гатри [7]: «В четвёртом евангелии… без всякого объяснения апостолы вводятся в повествование как "двенадцать", и это, несомненно, говорит о том, что читатели знали, кто они». А. Азимов [16]: «В четвёртом Евангелии вообще не перечисляются двенадцать апостолов. Самое слово «апостол» в четвёртом Евангелии не встречается. Вполне может быть и так, что Иоанн, насколько возможно, преуменьшает значение традиции перечисления двенадцати апостолов по аналогии с двенадцатью коленами Израиля». У ап. Павла понятия «апостолы» и «двенадцать» не связаны в 1Кор. (15:5-7). Он говорит 2Кор. (11:5): «У меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов». Дж. Данн [15]: «Судя по первоначальному преданию в 1Кор. (15:3–7), не следует ставить знак равенства между "апостолами" и "Двенадцатью", скорее всего "апостолы" были гораздо более широкой группой, чем "Двенадцать"». По Э. Ренану [25], фраза «только Двенадцать суть основание здания Христова» – точка зрения, возникшая в полемике иудеохристиан с Николаем Павлом и николаитами.

Д. Гатри [7]: «Большая часть иоанновского предания основывается на устном материале, который передавался до составления синоптических Евангелий и относится к тому же времени, что и устные источники последних. Такой вывод придаёт больший вес достоверности иоанновского предания. …Те, кто оспаривает достоверность этого повествования в четвёртом Евангелии, считают, что правы синоптики, а Иоанн неправ. Теперь же, когда проявляется большая тенденция к признанию историчности четвёртого Евангелия, свидетельство Иоанна о Вечере Господней приобретает все больший вес. И считается, что Иоанн исправил синоптиков». Дж. Данн [15]: «В четвёртом Евангелии пересекаются исторический Иисус и прославленный Иисус, …именно эта особенность скорее всего объясняет вереницу христологических титулов, появляющихся уже в Ин. (1) – Агнец Божий, Мессия, Сын Божий, Царь Израилев, Сын Человеческий».

По словам Д. Гатри [7]: «Нигде в Евангелии автор не называет своего имени, и все же какие-то намёки на своё участие в этом труде он делает. Их надо учитывать и толковать в свете явного желания автора остаться неизвестным. …В прологе автор пишет: "мы видели славу Его" Ин. (1:14), и естественно думать, что это является указанием на очевидцев, к которым автор себя относит». В эпилоге Ин. (21:20-24) говорится, что это евангелие – свидетельство «ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя?». Д. Гатри [7]: «Выражение “ученик, которого любил Иисус”, в контексте гл. 21 имело целью отождествить этого ученика с автором Евангелия Ин. (21:24): “Сей ученик и свидетельствует, …что истинно свидетельство его”». А. Азимов [16]: «Является ли это подписью любимого ученика? Означает ли это, что любимый ученик действительно написал четвёртое Евангелие? Или кто-то другой использовал воспоминания о любимом ученике как источнике для своего материала, и приписал ли он тогда авторство этому источнику, считая себя только секретарём? …Возможно, это был секретарь, который продолжал подчёркивать привилегированное положение источника».

Заметим, в IV евангелии «разговаривают» двадцатилетние друзья-ровесники «любимого ученика» и очевидца: Андрей (а также его старший брат Пётр), Нафанаил (а также его старший брат Филипп), Иуда «не-Искариот», он же Фома, младший брат Иисуса. Не упоминаются Левий Алфеев и Матфей, а Иаков и Симон Алфеевы упомянуты безымянно как братья Иисуса. Это своего рода «молодёжное» евангелие. Иоанн и Иаков Зеведеевы появляются в этом евангелии лишь в эпилоге: «Симон Пётр, и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Каны Галилейской, и сыновья Зеведеевы, и двое других его учеников» Ин. (21:2). Для сравнения, в евангелии от Марка из апостолов действуют только трое – Пётр, Иаков и Иоанн, остальные перечислены общим списком. Бокэм [21]: «В Ин. (21:2) рыбной ловлей занимаются пять учеников, названных по именам, и два безымянных» (итого семь)». А.П. Лопухин [4]: «и двое других, может быть, даже не из числа апостолов».  Безымянный «любимый ученик» узнает воскресшего Иисуса и заговаривает с Петром, который назван по имени. Следовательно, Пётр не является любимым учеником, как и Фома, и Нафанаил, и бар-Зеведей-младший. Вероятно, любимый ученик – один из двоих неназванных. А. Азимов [16]: «В контексте четвёртого Евангелия любимый ученик не мог быть одним из этих двенадцати апостолов». Может, это те же двое, которые в начале IV евангелия идут за Мессией Иисусом перед браком в Кане, один из которых – Андрей? Р. Бокэм [21]: «В рыбной ловле участвуют два безымянных ученика. Возможно, один из них, оставшийся неназванным – Андрей, сравнительно с Ин. (1:35–42)». Так в эпилоге появляется Андрей, один из 12-ти, но странно забытый. Вероятно, это подсказка нам о том, что второй из них – и есть любимый ученик, сказавший Петру: «это – Господь» Ин. (21:7). Бокэм [21]: «Любимый Ученик – основной свидетель, стоящий за евангельским повествованием. Любимый Ученик провёл день с Иисусом в самом начале его служения, ещё до того, как Пётр впервые его увидел Ин. (1:40–42): это показывает, что у него была возможность хорошо узнать Иисуса с самого начала. Он достоин роли основного свидетеля, показания которого формируют это Евангелие».

Полностью следуя зеведеевской легенде, Гатри [7] называет любимым учеником Иоанна: «скорее всего это был Иоанн, сын Зеведеев». А если, учитывая сказанное ранее о Пятидесятнице, это был Павел? (Д. Гатри такую возможность не рассматривает). В самом деле, если Павел был свидетелем Пятидесятницы, то вполне мог быть и свидетелем страстей Христовых. «Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего?», – спрашивает сам Павел в 1Кор. (9:1), задавая риторический вопрос коринфянам, который как будто предусматривает положительный ответ. Обратимся к сцене казни Иисуса, в которой, согласно Д. Гатри [7], «мы видим любимого ученика у креста, где Иисус поручает ему заботу о своей Матери, и он сразу берет её к себе Ин. (19:26-27). …Отрывок Ин. (19:35) непосредственно связан с вопросом авторства, где говорится, что "видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину". Непосредственный контекст говорит, что ребра нашего Господа были пронзены, и об этом даётся свидетельство». Бокэм [21]: «Перед нами открыто предстаёт собственное свидетельство Любимого Ученика Ин. (19:35) об исполнении именно этих слов Иоанна Крестителя: он видит текущую кровь и воду, и это, вместе с тем, что не сломана ни одна кость, делает Иисуса истинным пасхальным агнцем Ин. (19:31–37)». Сбылось предсказание Иоанна, назвавшего Иисуса Агнцем.

Распятие с Марией и любимым учеником, Ян Ван-Эйк

Странно называть Иоанна Зеведеева сыном Марии, т.к. живы его родные отец, мать и старший брат, а их об этом усыновлении никто не спрашивает. Кстати, «любимый ученик», пишет Д. Гатри, сразу берет к себе в дом Марию (и учеников Иисуса), а не ждёт этого до Эфеса, как говорят о бар-Зеведее-младшем. Это следует из сцены обнаружения пустой могилы на утро воскресения с участием матери Иисуса, часть сцены происходит в доме этого ученика. В том же доме позднее происходит явление воскресшего Иисуса за закрытыми дверями.

И вообще, в каком смысле «любимый ученик» приходится сыном Марии? Вот как объясняет это ещё Ориген в своём Толковании на Иоанна [83]: «23. …Иисус говорит матери: “Вот, сын Твой” Ин. (19:26), а не: “Вот, и сей сын Твой”, – это все равно, что сказал Он: “Вот, сей есть рождённый Тобой Иисус”. И любой совершенный – “уже не он живёт, но в нем Христос” ср. Гал. (2:20), и когда “живёт” в нем «Христос», то говорится о нем Марии: “Вот, Сын Твой”, Христос». Получается, что Христос «живёт» в «любимом ученике», поскольку он «сораспялся Христу» Гал. (2:19). А к кому это прежде всего относится, как не к ап. Павлу? Именно он всю жизнь подражает Иисусу и отождествляет себя с ним. Жаль, толкование Оригена редко вспоминают! Из него получается, что «любимым учеником» издревле мог бы считаться ап. Павел. Мог бы, если бы не вражда иудеохристиан к Павлу и борьба с николаитами. В этот момент молодого Савла логично усыновить, т.к. он – сирота, сын казнённого год назад Иоанна Купалы, соратника отца Иисуса и родственника Марии. Известный теолог и философ 20-го века А. Швейцер [84]: «Основная мысль мистики ап. Павла звучит так: я есмь во Христе. Это бытие во Христе есть великая загадка учения ап. Павла». Может быть, сцена распятия и содержит её разгадку? Ведь, как сын Иоанна, он вполне мог оказаться распятым на месте Иисуса. Смерть Иисуса спасла жизнь Павлу. Как и Иисус, Павел тоже сын отца, казнённого властями, и мог бы оказаться на его месте: есть, о чем задуматься! Дж. Кэмпбелл [28]: «Святой Павел, …когда он вдруг стал свидетелем убийства на кресте этого молодого харизматического пророка-ребе, он увидел в нем символ убийства и смерти загадочного спасителя».

Д. Гатри [7] даёт свой обзор кандидатов на роль «любимого ученика»: «Так, одни считают, что это был молодой человек, имевший большое имение, потому что, как свидетельствует Мк. (10:21), Иисус, взглянув на него, полюбил его. Другие предлагают считать любимым учеником Нафанаила, но это остаётся только предположением, потому что мы так мало знаем о нём, и то, как о нем говорится в Ин. (21), предполагает, что он не мог быть любимым учеником. И, наконец, предлагается ещё Лазарь». Другие библеисты, к примеру, А.П. Лопухин [4], тоже по-своему задумываются об авторстве: «Иоанн Богослов обычно не называет себя по имени из чувства смирения Ин. (1:40, 13:23, 18))». А как же тогда он называет себя любимым учеником? У. Баркли [3] неоднократно возвращается к мысли о личности любимого ученика: «Думали, что это был Лазарь, так как о Лазаре сказано, что Иисус любил его Ин. (11:36)». У. Баркли [3] почти допускает мысль о Павле как о прототипе «другого ученика»: «Кто такой Нафанаил? Многие …утверждали, что он символизирует Павла или любимого ученика. Павел был великим примером иудея, принявшего Христа, а любимый ученик был образом идеального ученика». Однако, кандидатом на роль любимого ученика, Павла все-таки не считают, в силу негласно принятого мнения, что он «не знал Господа» (по выражению К. Юнга [49]). Будто бы в Новом Завете нет никаких свидетельств о том, что Павел видел Иисуса до казни. А как же собственные слова ап. Павла? Почему они не считаются?

А. Азимов [16]: «Всегда был спор относительно того, видел ли Савл когда-либо Иисуса при жизни последнего или нет. Неизвестно, когда Савл прибыл в Иерусалим для получения своего образования. Если он прибыл за три или четыре года до его появления в месте побивания камнями Стефана, то вполне вероятно, что он был в Иерусалиме в ту неспокойную неделю, которая предшествовала распятию Иисуса». К. Безобразов [35] о Павле: «Он прямо свидетельствовал, что ему дано было пережить общение со Христом. У стен Дамаска явление Прославленного Господа определило его дальнейшую жизнь».

А. Азимов [16]: «Относительно авторства четвёртого Евангелия, которое, по-видимому, принадлежит неизвестному человеку, упоминающемуся в нем в обстоятельствах, не встречающихся в синоптических Евангелиях. Например, мы встречаем его на Тайной вечере, когда Иисус объявляет, что один из апостолов предаст его». Д. Гатри [7]: «Синоптические Евангелия ясно говорят, что только апостолы были с Иисусом в пасхальную ночь». А как же тогда ап. Павел 1Кор. (9:1) говорит: «Не Апостол ли я?». А. Азимов [16]: «Однако как раз в четвёртом Евангелии специально не перечисляются имена двенадцати апостолов, и специально не утверждается, что в Тайной вечере к Иисусу присоединились только апостолы». Ап. Павел мог быть очевидцем сцены пасхальной ночи, по его собственным словам 1Кор. (11:23-24): «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был ...взял хлеб и ...чашу…». Из этих слов следует, что Павел мог присутствовать на тайной вечере. Есть ли у нас какие-либо основания им не доверять? Заметим, хотя Павел является важной кандидатурой на роль завуалированного ученика, Д. Гатри [7] не включает ап. Павла в список кандидатов: «Надо с большой осторожностью подходить к толкованию Евангелия от Иоанна при помощи Посланий Павла». Он с лёгкостью отбрасывает гипотезу, которая может оказаться продуктивной. Таким образом, с категорическим (и «самым правильным») мнением Гатри [7]: «у нас нет никаких неопровержимых исторических доказательств против отождествления любимого ученика с Иоанном, сыном Зеведеевым», можно и не согласиться. Это мнение противоречит его собственному важному наблюдению: «Иоанн Креститель называется "Иоанном" без дальнейших уточнений» (Д. Гатри), что свидетельствует не в пользу авторства Иоанна Зеведеева и может означать, что младший Зеведеев полностью находится в тени старшего –Иакова Заведеева.

К. Безобразов [35] даёт свой комментарий действиям Иоанна Зеведеева у синоптиков: «Евангельские сведения об ап. Иоанне Зеведееве общеизвестны. Вместе со своим братом Иаковом, который был, вероятно, старше его, он принадлежал к той первой четверице учеников, которые были прежде всех других призваны к апостольскому служению ср. Мф. (4:18-22 и паралл.). Среди апостолов Христовых он был один из трёх ближайших и, как таковой, свидетель важнейших событий евангельской истории ср. Мк. (5:37; 9:2; 14:33 и паралл.). В списках Двенадцати имя Иоанна стоит неизменно одним из первых Мф. (10:2); Мк. (3:17); Лк. (6:14); Деян. (1:13). Синоптики рассказывают ряд случаев из его жизни, свидетельствующих о его пламенной – подчас даже неумеренной – ревности, нечуждой, в эти молодые его годы, и честолюбия. По сведениям Лк. (9:54-56), Иоанн, как и брат его Иаков, готовы были свести огонь с неба на враждебное Иисусу Самарянское селение. Господь осудил их движение. В другом случае, Иоанн поведал Господу о том, что ученики запретили человеку, не входившему в их среду, изгонять бесов именем Христовым Мк. (9:38 и слл.), Лк. (9:49-50). Господь и на этот раз не одобрил поведения учеников. В запрещении сказалась, опять-таки, ревность, та огненная ревность, которая побудила, должно быть, и Господа наречь Иакова и Иоанна именем "Воанергес": Сыны Громовы Мк. (3:17). Заклинатель, хотя бы и посторонний, но именем Христовым, не имел ли тем большее право на Его благоволение? Усомнившись, Иоанн принёс своё поведение на суд Учителя. Последний случай: на пути в Иерусалим Иаков и Иоанн просят о почётных местах в Царстве Мк. (10:85-45); ср. Мф. (20:20-28). Они и на этот раз не правы. На просьбу о славе Господь им отвечает обещанием страдания и возмущённым десяти говорит о служении в умалении».

К. Безобразов [35], далее: «Молчание Иоанна рядом с деятельным Петром, позволяет думать, что особою активностью Иоанн не отличался. Ап. Павел в Гал. (2:9) причисляет его, вместе с Иаковом, братом Господним, и Петром к "столпам" Иерусалимской Церкви. Иоанн принадлежал к иудео-христианским кругам и занимал в этих кругах выдающееся положение. С начала пятидесятых годов жизнь ап. Иоанна окутана мраком». Наконец, Павел Деяний и Посланий упоминает об общении с Петром и Иаковым, но не с Иоанном.

Итак, завуалированный «любимый ученик» был на тайной вечере, он же вместе с ап. Петром шёл за арестованным Иисусом, которого ведут на допрос к первосвященникам. Кроме Петра, все ученики из числа двенадцати скрылись. Ин. (18:15-16): «За Иисусом следовали Симон Пётр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический. А Пётр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввёл Петра». Р. Бокэм [21]: «Этот отрывок также изображает его присутствующим при ключевом событии: суде Анны над Иисусом, а также при отречении Петра. Он входит во двор здания и, таким образом, его присутствие при отречении Петра более очевидно, чем на суде; однако весьма вероятно, что его знакомство с первосвященником указывает на доступ к информации». У. Баркли [3]: «Когда другие ученики оставили Иисуса и бежали кто куда, Петр отказался сделать это, но последовал за Иисусом даже после ареста, потому что не мог оторваться от Него. Он пришёл к Каиафе первосвященнику в обществе другого ученика, который мог войти туда по знакомству. …Думают, что это был Никодим либо Иосиф Аримафейский, которые были членами Синедриона и могли быть хорошо знакомы с первосвященником. …Самым распространённым мнением является то, что этим учеником был сам Иоанн. Этот взгляд настолько укоренился, что его трудно устранить. Возникает только один вопрос, каким образом Иоанн из Галилеи был знаком, и притом близко, с первосвященником?».

Мизансцена тайной вечери изложена У. Баркли [3]: «Обратим внимание на то, как иудеи рассаживались у стола. Они фактически не сидели, а полулежали. Стол был сделан из одного низко поставленного толстого куска дерева, а вокруг него были своеобразные кушетки. Стол не был прямоугольным, но имел форму подковы и местом хозяина был центр этого стола. Гости полулежали на левом боку, опираясь на левый локоть, оставляя правую руку для еды. В таком положении голова каждого гостя была почти на груди у соседа слева. Иисус сидел на месте хозяина в центре низкого стола, а ученик, которого Он любил, сидел, по-видимому, по правую сторону Его, потому что когда он оперся на свой локоть, его голова оказалась против груди Иисуса. Ученик, которого любил Иисус, никогда не называется по имени». А. Азимов [16]: «Мы, конечно, не должны понимать это так, что рассматриваемый ученик фактически лежал на груди Иисуса. Выражение «возлежал у груди Иисуса» было просто распространённой метафорой, обыкновенно означающей, что этот ученик располагался на почётном месте справа от Иисуса. Любимый ученик упоминается как свидетель распятия на кресте, как первый апостол, который пришёл к могиле, из которой Иисус воскрес, и как признавший воскресшего Иисуса».

Разве мог бы Иоанн Зеведеев оказаться у стола по правую сторону от Иисуса сразу после того, как Иисус отказал братьям Зеведеевым в их просьбе находиться справа и слева от него в Царстве Мк. (10:37-41), когда, «услышав, десять начали негодовать на Иакова и Иоанна»? Ясное дело, не мог. Но и предположение о Павле настолько непривычно для нас, что к схеме его применения трудно даже и приступить. А если использовать не римское имя Павла, а его отчество в качестве назорейского прозвища: сын Иоанна, т.е. бар-Иоанн? Заменить Иоанн на [бар]Иоанн? Берём комментарий А.П. Лопухина [4] к Ин. (13:23): «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса» и добавляем к имени “Иоанн” приставку “бар”: получается «…[бар]Иоанн, как ближе всех возлежавший около Христа», и это станет точно соответствовать 1Кор. (11:23-24). Поразительно!

Рассмотрим теперь сцену обнаружения опустевшей могилы Иисуса Ин. (20:2) с участием «другого ученика, которого любил Иисус», т.е. [бар]Иоанна, в изложении А.П. Лопухина [4]: «Мария Магдалина, приходит ко гробу, когда ещё было темно. Она пошла не одна, а с другими жёнами, как видно из слов её («не знаем»), но, по сообщению [бар]Иоанна, она опередила других жён и одна пришла ко гробу, где и увидела, что камень, закрывавший гробницу, был отвален. Мария, подумав, что камень отвален людьми, которые куда-то перенесли тело Христа, спешит известить об этом наиболее уважаемых ею учеников Христа – Петра и [бар]Иоанна (который и здесь, как в других местах, не называет себя по имени).

Пётр и [бар]Иоанн быстро пошли ко гробу, даже «побежали», – прибавляет Иоанн (евангелист – прим.). Потому ли, что [бар]Иоанн был моложе Петра, или же как спешивший скорее Петра узнать, в чем дело, первый обогнал второго. Но он не вошёл в саму гробницу из естественного чувства страха перед тайной смерти. Наклонившись к могиле, он заметил только пелены, [бар]Иоанн только бросил мимолетный взгляд на пелены, а Пётр …вошёл в саму гробницу и здесь не нашёл ничего, кроме пелен и головного платка, который в свитом виде лежал отдельно от пелен. Тогда и [бар]Иоанн осмелился войти внутрь гробницы и, увидев то же, что увидел Пётр, уверовал в то, что Христос воскрес. Он понял, что здесь не могло иметь места похищение тела, так как похитители не имели бы времени снимать с Христа пелены, плотно прилипшие к телу, да ещё притом скатывать их. …Вместе с [бар]Иоанном уверовал и Пётр, после этого посещения гроба Пётр не пошёл разыскивать тела Христа, а отправился домой вместе с [бар]Иоанном. При своём пылком и стремительном характере Пётр непременно должен бы отправиться на поиски тела Христова, если бы у него было хоть малейшее подозрение, что тело куда-нибудь унесено». Домой – это, конечно, к [бар]Иоанну.

Выше приведён достаточно большой отрывок комментария А.П. Лопухина для иллюстрации возможного участия Савла Николая в движении Иисуса в качестве очевидца и «любимого ученика», а также для проверки корректности схемы. Однако, остаётся ряд вопросов. Как Павел, не будучи в составе 12-ти апостолов, оказался на месте тайной вечери (в сцене ареста, сцене у креста и др.)? Вероятно, после гибели Иоанна и разделения учеников Савл Николай естественным образом присоединился к движению Иисуса. Ну, не к самарянам же ему идти, и, тем более, не к набатеям! Затем он, вероятно, оказался хозяином дома, где проходила тайная вечеря (по обычаю, жители Иерусалима предоставляли приют паломникам на Пасху, причём своё место хозяина за столом Павел в знак уважения уступил Учителю, оставшись справа от него). Согласно Мк. (14:12-14), Иисус «посылает двух учеников Своих… скажите хозяину дома того …Учитель говорит: где комната, в которой бы мне есть пасху с учениками моими?» (хозяин дома по имени нигде не называется).

Д. Гатри [7]: «Когда Павел говорит, что "Пасха наша Христос" 1 Кор. (5:7), он мог предполагать фактическое предание о том, что Иисус был распят в день заклания пасхальных агнцев, что соответствует описанию у Иоанна». Наличие собственного дома в Иерусалиме у римского гражданина и аристократа Савла Николая весьма вероятно: он проживает в Иерусалиме около 5 лет, и, не исключено, в доме своего деда Николая, богатого человека, ранее жившего в Иерусалиме. Его отец Иоанн тоже, видимо, учился в Иерусалиме. Вполне возможно, что Савл Николай выходит проводить своих гостей за Кедрон, где становится свидетелем ареста. О его знакомстве с первосвященником в период гонения христиан-эллинистов сообщает Деян. (9:1): «Савл же …пришёл к первосвященнику». А.П. Лопухин [4], к Деян. (9:1): «первосвященником тогда был все тот же Каиафа». Но есть и ещё один источник, имеющий отношение к слухам о греческом происхождении ап. Павла, которые распространяли иудеохристиане. Об этом слухе знает Епифаний Кипрский ("Опровержение всех ересей"), IV век: «апостол Павел был греком, который приехал в Иерусалим, пытался жениться на дочери первосвященника» [85]. Э. Ренан [25]: «Клевета никогда ни перед чем не останавливается: он, будто бы, подвергся обрезанию оттого, что надеялся жениться на дочери первосвященника». Сам Павел, вполне естественно, как джентльмен, отрицал этот факт, да и Лука, его врач, тоже. Однако, из апокрифических Деяний Павла и Феклы [86] мы узнаем, что Павел легко мог увлечь молодую женщину своей проповедью аскетизма. Так, может, и не клевета? Думается, подобное сватовство его ничуть не компрометирует. В этом случае не удивительно, что он близко знаком с первосвященником. Канонические упоминания на тему возможного участия Павла в движении Иисуса иллюстрирует таблица.

Упоминания на тему участия Павла в движении Иисуса

Итак, как мы видели, в соответствии с эфесской легендой, а фактически – из застарелой вражды иудеохристиан к Павлу, эти упоминания не признавались вопреки его словам. Роль Павла вуалировалась с древности, ещё при его жизни. Д. Гатри [7]: «Влияние Павла почти полностью потеряло силу после его смерти и возродилось только в результате появления Деяний Апостолов. Основанием для этого утверждения является отсутствие каких-либо следов этих Посланий в синоптических Евангелиях и Деяниях. Затем произошло внезапное возрождение интереса к письмам Павла после 90 года, использование Посланий Павла писателями книги Откровения, Послания к Евреям и Иоанном». Итак, из общей родословной семейства Николая

Николай→Иоанн→Павел→Иоанн/Тимофей

выделяется схема авторства евангелия от Иоанна

Иоанн→бар-Иоанн→Иоанн

И. Иеремиас [1]: «Употребление титула “Сын Человеческий” – во всяком случае, по отношению к Христу – принадлежит древнему палестинскому преданию. В Новом Завете он помимо речений Иисуса и трёх ветхозаветных цитат встречается только в Деян. (7:56) в устах Стефана, и нигде больше. Очень показателен в этом отношении Павел. Можно показать, что он знал этот титул. Следовательно, употребление титула «Сын Человеческий» - допавловского происхождения. …Знание Павлом этого титула вытекает из типологии Адам – Христос; совершенно неизвестная как древнему иудаизму, так и дохристианскому эллинизму, она, вероятно, является результатом творчества Павла. Ответ на вопрос, как Павел пришел к созданию типологии Адам – Христос, возможно, заключается в том, что исходным пунктом было именование Иисуса “человеком”. Он называет Христа άνθρωπος (antropos) 1Кор. (15:21), ó άνθρωπος Рим. (5,15): “Благодать Божия и дар по благодати одного Человека, Иисуса Христа”. Это нельзя объяснить ничем иным, кроме обращения к арамейскому bar 'änaša. Хотя титул “Сын Человеческий” был известен Павлу, он им всё же никогда не пользуется. Очевидно, он сознательно избегает выражения “Сын Человеческий”». Отметим, титул используется в «Откровении» применительно к Агнцу: «на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец» Откр. (14:14), о чем Павлу, вероятно, известно. Д. Гатри [7]: в Деяниях «он впервые появляется в сцене избиения и смерти Стефана». Притом «Савл же одобрял убиение его» Деян. (8:1). Именно в этой сцене Савл Николай Деяний выходит из тени. Дж. Данн [15]: «Палестинские первохристиане оставили традиции иудейского богослужения практически без изменений. Они ежедневно ходили в Храм Деян. (2:46; 3:1; 5:12, 21, 42), возможно, ожидая, что он станет местом возвращения Иисуса. То, что эта значимость Храма – не выдумка Луки, подтверждается отрывком Мф. (5:23сл.), который показывает, что первохристиане продолжали соблюдать культ жертвоприношений. Большинство членов новой общины, по–видимому, продолжало молиться в Храме, рассматривая его как место возвращения Сына Человеческого и центр эсхатологических деяний Божьих. Речь Стефана была по сути острой критикой узкого культового национализма его собратьев, верующих в Иисуса Христа». Р. Сантала [14]: «И когда слушающие стали “рваться сердцами своими и скрежетать на него зубами”, Стефан взглянул на небо и сказал : “вот я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога” Деян. (7:56). Этот образ, основанный на стихе 7:13 из книги Даниила и Псалме 109, нашёл весьма обильное отражение в иудейских мессианских ожиданиях. И поэтому “они, закричав громким голосом… единодушно устремились на него, и, выведя за город, стали побивать его камнями”».

Вероятно, они посчитали, что Стефан, как и Симон Волхв, проявил собственные мессианские амбиции, и это их особенно возмутило. Не стоит забывать, что Лука вуалирует. Именно, одним стихом ранее Деян. (7:55) Лука попытался срезать острые углы, сказав от своего имени: «Стефан… увидел Иисуса, стоящего одесную Бога», но заметим, что это – предположение Луки, а сам Стефан ничего подобного не произносит, и его преследователи этого не слышат. Зато они, видимо, помнят, что ранее он называл Иисуса Праведником, а не Сыном Человеческим. Значит, Стефан не только отрицает божественное присутствие в Храме, но и вознесение к престолу бога присваивает себе, отбирая у Иисуса мессианскую роль. Мог ли принять это Павел? Дж. Данн [15]: «Не пытается ли Лука скрыть тот факт, что христиане из евреев попросту бросили Стефана, будучи совершенно не согласны с его взглядами на Храм»? Итак, Павел стал гонителем Стефана, а также собраний эллинистов в его поддержку Гал. (1:13). Дж. Данн [15]: «Титул "Сын Человеческий" употребляется почти исключительно в Евангелиях: у синоптиков – 69 раз, у Иоанна – 13, в остальных новозаветных текстах – только 1 раз. Более того, какие бы смыслы он ни имел, всюду в Евангелиях мы встречаем его только на устах Иисуса. Убеждение, что Иисус есть Сын Человеческий, было частью веры первоначальной церкви». И Павел эту веру защищал, никому не позволял претендовать на эту роль. Т.к. распятый Иисус стал спасителем жизни Павла, тот стал защитником Иисуса воскресшего. В этом они похожи с Иаковом [43]. Р. Сантала [13]: «Павел “рассудил быть... не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого”. Он говорил, что проповедовал “Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие” 1 Кор. (2:2 и 1:23). Проповедование Страдающего Мессии – это и в самом деле skandalon для иудея. …Идея о Страдающем Слуге наиболее сильно проступает в Захарии 12:9-14; 13:6-7 и в 53-й главе Исаии. О словах из Книги Захарии “ они воззрят на Него, Которого пронзили” Зах. (12:10) …говорят, что они относятся к Мессии, Сыну». Выше мы видели, что эти слова впервые относит к Иисусу любимый ученик, стоя у распятия. Их произносит Павел и повторяет всю жизнь. Вероятно, не Павел, как иногда утверждается, а Стефан не верил в страдающего мессию.

Дж. Данн [15]: «Гонения имеют признаки внутриэллинистского конфликта. В Иерусалиме эллинисты выделяются, и их легко узнать, лишь немногие друзья укроют там обратившихся ко Христу сторонников Стефана. Похоже, что почти всех эллинистов из Иерусалима вытеснили Деян. (8:4-6;11:19–21), в результате чего в Иерусалимской церкви остались в основном евреи, сделав её бастионом более консервативного иудейского христианства во время дальнейших споров о миссии к язычникам». По словам Павла, в результате за пределами Иудеи к нему относились как к «некоему извергу» 1Кор. (15:3-9): «Я недостоин называться апостолом, потому что гнал церковь божию» и «гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял» Гал. (1:23). Что касается «иудейского христианства», не затронутого гонениями, то, по его словам, «церквам Христовым в Иудее лично я не был известен» Гал. (1:22), что и позволило вуалировать события.

С восстановлением священниками контроля над храмом и разгона эллинистских синагог эллинист Савл, вероятно, стал не нужен первосвященнику Каиафе, вот он и отказал ему не только в сватовстве, но и в праве на жизнь. Вероятно, по дороге в Дамаск Савл Николай должен был погибнуть, раз он был избит палками («трудно тебе идти против рожна»), да так избит, что «и с открытыми глазами никого не видел». «И повели его за руки, и привели в Дамаск (на улицу Прямую Деян. (9:11) к младшему брату Иисуса Иуде Фоме, «не-Искариоту»). И три дня он не видел, и не ел, и не пил» Деян. (9:8-9). Его спас божественный свет с неба и голос: «Кто ты, Господи? – Я Иисус... Встань и иди в город» Деян. (9:5-6). Савл Николай погрузился в смерть с Иисусом и благодаря нему очнулся, чем «восхитился в рай» 2Кор. (12:2-4). Всесильный Иисус, светящийся как Гермес-Митра горы Немрут-даг, принёс ему спасение, и «Савл встал с земли».

Защищая Павла в глазах иудеев и властей Рима, Лука Деяний усиливает эту сцену, изображая его прямым гонителем Иисуса: «Савл, Савл! что ты гонишь меня?» Деян. (9:4, 22:7, 26:14)». В Деяниях Лука трижды возвращается к этой сцене, в том числе, реконструируя речь Павла на суде Феста и Агриппы, где его направляют на суд Нерона.

Павел на дороге в Дамаск, Караваджо, фрагмент картины

Р. Сантала [14]: «Все три описания утверждают, что Павел услышал слова “Савл, Савл! что ты гонишь меня?”». Сам Павел такого не подтверждает, а характеризует этот период своей жизни словами Гал. (1:15-16): «Бог… благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам». Дж. Кэмпбелл [28]: «Интересно, как эта идея внутреннего Христа пришла в голову молодого еврейского проповедника? Ведь её нет в еврейской традиции. На мой взгляд, в этом корень исканий святого Павла, когда он понял, что действительность смерти Христа и его якобы воскресение было реальным историческим воплощением смысла мистических религий». Следуя апокалиптическому свитку «видений», произведению своего отца Иоанна Купалы, молодой Савл Николай включил Иисуса в жертвенный ряд иудейских царей и «тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын божий, …доказывая, что сей есть Христос» Деян. (9:20-22). Иисус навсегда стал Агнцем, Победителем и Христом, сначала для Павла, а потом для всех Гал. (1:1): «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мёртвых». А. Азимов [16]: «Некоторые предположили, …что галлюцинацию Павел интерпретировал как явление Иисуса. Если вместо этого мы примем во внимание бесконечную энергию Павла, путешествия, которые он выдерживал, невзгоды, которые он преодолевал, то мы можем предположить только то, что это был человек феноменальной силы и здоровья». «Как труп в пустыне я лежал, И бога глас ко мне воззвал: Восстань, пророк, и виждь, и внемли» (А. Пушкин «Пророк»).

Чурсин Валерий Николаевич