Деяния Павла: от времени Иисуса до римского суда

Антиковед М.Л. Гаспаров назвал поэта Вергилия поэтом будущего: «Вергилию, этому тихому и замкнутому меланхолику вместе со всем своим поколением пришлось пережить, ни много ни мало, конец света. В книгах по истории этот конец света называется скромнее: падение Римской республики и установление империи. Но для современников это было гораздо страшнее. Рим и мир для них означали одно и то же – весь знакомый им круг земель, широкой полосой облегавших Средиземное море, находился под властью Рима. Республика, управляемая постоянно заседающим сенатом и ежегодно сменяемыми консулами, представлялась единственной мыслимой в Риме формой правления. Конец такой формы правления означал крушение Рима; а восстановление её – воспринималось как негаданное чудесное спасение Рима и всего человечества».

По выражению Э. Ренана, «Вергилий усыплял туманную печаль своей фантастической меланхолии, применяя к своей эпохе "Cumaeum carmen", поэму, по-видимому, имевшую некоторую родственную связь с пророчествами второго Исайи». Кимейская песнь (Cymaeum carmen) – предсказание куманской легендарной пророчицы Сибиллы (греческая колония Кумы находилась близ Неаполя).

В своей книге об ап. Павле Э. Ренан писал: «Деяния Апостолов, выражение этого первого порыва христианского самосознания, – книга радостей, светлого, горячего чувства. Co времени гомеровых поэм не было произведения, полного такого свежего чувства. Вся книга проникнута, так сказать, утренним ветерком, запахом моря, и это делает из неё очаровательного спутника для того, кто отыскивает следы древности в южных морях. Это была вторая поэма христианства. Тивериадское озеро и его рыбацкие лодки дали материал для первой; теперь более могучий порыв, стремление к более дальним странам увлекает нас в открытое море».

По словам библеиста и историка И.А. Левинской, «Малая Азия, Сирия, Греция, Рим – вот основная географическая сцена, на которой развиваются события Деяний». Э. Ренан (там же): «Установление христианства было бы необъяснимым, если бы не синагоги, которыми прибережный мир Средиземного моря был уже густо покрыт, когда Павел и другие апостолы отправились на проповедь.

И.А. Левинская приводит эпиграфические и литературные свидетельства распространения еврейской диаспоры на этой территории, начиная с 1-го века до н.э. Тогда большую часть территории Малой Азии делили между собой Понт и Армения. В Армению было перевезено, по некоторым сведениям, около 100 тыс. евреев, значительная часть в новую столицу Армении Тигранокерт (Месопотамия). К середине века Рим потеснил армян на Востоке и передвинул свои границы к Евфрату. Иудея и Сирия вошли в римский ареал. А. Азимов: «Иудеи из Каппадокии, Понта, Азии, Фригии, Памфилии, Египта, Киринеи, Крита и Рима говорили на греческом. В парфянских провинциях говорили на арамейском, который был языком торговли в областях к востоку от грекоязычных областей и который был родным языком самих иудеев».

И.А. Левинская: «И. Флавий неоднократно писал о том, что многие среди язычников находились под обаянием иудаизма. Особенно важен в этом отношении пассаж из И. Флавия, в котором тот описывает богатство Иерусалимского храма и замечает, что приношения в него делались евреями со всего мира, а также “боящимися бога” из Азии и Европы». Из еврейской диаспоры в Иерусалимский храм с давних пор шли большие денежные потоки. Примером может служить судебное дело против Л. Флакка, проконсула Каппадокии, которого защищал знаменитый римский оратор М. Цицерон в 59 г. до н.э.

М. Цицерон: «Хотя золото обычно из года в год от имени иудеев вывозилось в Иерусалим из Италии и из всех наших провинций, Флакк эдиктом своим запретил вывозить его из Азии. Кто искренно не похвалил бы его за это, судьи»? Этот процесс проходил всего лишь через 4 года после взятия Иерусалима Помпеем (63 г. до н.э.).

По И.А. Левинской, «большинство евреев, живших в Риме во время Августа, были вольноотпущенниками, которых Помпей привёз сюда. Из речи Цицерона, однако, видно, что иудейская община существовала в Риме ещё до появления пленников Помпея. Появление рабов, привезённых Помпеем (в качестве военнопленных – там же), существенно увеличило еврейское население Рима. Оно постепенно изменило его социальный статус.

Манумиссии – акты освобождения – давали вольноотпущеннику правовое положение иностранца, а после 19 г. н.э. особый статус жителя латинских колоний. Обладавший им мог со временем получить римское гражданство. Часть евреев в Риме гражданство получила. Евреи видели в Ю. Цезаре своего защитника и дорожили его благорасположением. Август продолжил по отношению к евреям политику Цезаря».

М.Л. Гаспаров: «Вергилий родился в 70 году до н.э. – это был год консульства Помпея и Красса, двух соперничающих "первых людей", вступивших во временный, но грозный союз против общих врагов. Прошло десять лет – в 60 году к этому союзу присоединился третий претендент на власть, Юлий Цезарь, и союз стал ещё грознее. Прошло ещё десять лет – к 50 году Красс погиб на Востоке, и Цезарь с Помпеем стояли лицом к лицу с огромными армиями, готовыми к войне. Прошло ещё десять лет, самых страшных: была война, Помпей погиб. Цезарь стал диктатором, был убит заговорщиками в сенате, мстить за Цезаря встали его полководец Антоний и приёмный сын Октавиан. Была их война против сената, массовые репрессии, массовые конфискации, и на пороге была уже новая война между двумя победителями, но в последний момент их удалось временно примирить, – это было в 40 году, и Вергилий приветствовал этот проблеск надежды в знаменитой IV эклоге своих Буколик: “Сызнова ныне времён зачинается строй величавый”.

Прошло ещё десять лет неустойчивого равновесия и тревожного накопления сил – и в 31 году в морской битве при Акции сошлись Октавиан во главе всех сил Италии и Запада и Антоний с Клеопатрой во главе всех сил Востока. Победа осталась за Октавианом. Через год Антоний и Клеопатра погибли, через два года Октавиан вернулся в Рим триумфатором и миротворцем. Прошло ещё десять лет, Октавиан принял почётное имя Августа и "авторитетом превосходил всех", на монетах чеканились слова: "Возрождённая республика", в речах прославлялись гражданские доблести, Рим отстраивался, хозяйство налаживалось, границы укреплялись, Август готовил по древним обрядам "столетние торжества", знаменующие конец века смут и начало века возрождения».

М.Л. Гаспаров заключает: «Нынешний историк уверенно видит во всех этих событиях симптомы трудной, но неизбежной перестройки Рима из маленького города-государства в центр огромной средиземноморской державы. И если Рим все же не погиб, то лишь потому, что явился человек, поставивший общее благо выше личного и судьбу Рима выше собственной корысти, – это был восстановитель республики Август. Таково было общее чувство современников; полнее и чище всего его выразил в своих стихах Вергилий».

По мнению И.А. Левинской, «Деяния Апостолов представляют собой вполне надёжный исторический источник. Лука выступает в своей книге как проницательный историк. Лука зафиксировал исходный момент интенсификации отношений с симпатизирующими иудаизму язычниками – начало христианской проповеди». Согласно современному исследователю Дм. Алексееву, «нельзя исключить, что при составлении Деяний Лука пользовался письменными документами, действительно связанными с жизнью апостолов – на это указывают и «мы-отрывки», и речь Стефана перед иудеями, и речь Павла перед афинянами, не укладывающиеся в прокрустово ложе ортодоксального вероучения. В этой связи нельзя не упомянуть также Деян. (24:5), где иудеи называют Павла “главарём назорейской ереси”».

А. Азимов комментирует Луку Деяний: «Шавуот (Пятидесятница) наступает через семь недель и один день после дня субботнего Пасхи, и поэтому называется “праздником Седмиц”. Апостолы, собравшиеся для того, чтобы праздновать Пятидесятницу, были охвачены религиозным экстазом, который они приписывали вхождению в них Духа Святого. Деян. (2: 9-11): “Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, иудеи и прозелиты, Критяне и Аравитяне”. Этот список народов символизирует главным образом систематическое распространение учения с востока на запад. Сначала провинции Парфянской империи (тогда находившейся на вершине своего могущества), границы которой находились недалеко от восточной части Иудеи. Парфяне, которые были правящим народом в империи, занимали в качестве своей родной провинции северо-восточную часть современного Ирана, провинции, находящейся строго к юго-востоку от Каспийского моря. Сразу к западу от Парфии была Мидия, а к югу от Мидии был Элам. К западу от Мидии и Элама была Месопотамия, древняя Вавилония. Эти различные провинции образовывали основные части Парфянской империи, и это перечисление привело к самой Иудее. Перечисление стран в списке движется на запад в Малую Азию, где названы пять различных регионов: Каппадокию и Понт можно обнаружить в восточной части этого полуострова, в то время как Азия, Фригия и Памфилия находятся в его западной части».

Как пишет немецкий библеист Г. Тайсен, «евангелие от Луки едва ли могло возникнуть на Востоке. Для автора жаркий ветер из пустыни – не восточный, как было бы в Палестине, а южный, как это нормально для всех средиземноморских стран к западу от Палестины Лк (12:55). Вероятно, автор много путешествовал. Рассказ о путешествии в Деяниях апостолов (от первого лица – «мы») начинается с Малой Азии Лк. (16:11 слл.) и ведёт сначала в Иерусалим, а потом в Рим. Евангелие от Луки – книга для христианских общин, состоящих из бывших язычников, которым нужно напомнить об их иудейских корнях».

И.А. Левинская: «Иудейский мир диаспоры состоял из трёх групп: евреев, прозелитов и ”боящихся бога” (квазипрозелитов). Задолго до конца 1-го века н.э. евреи обладали сильным чувством религиозной и этнической самоидентификации. Евреи Деяний хорошо знают границу между собой и окружающим миром. В Деяниях впервые зарегистрирован принцип определения этнической принадлежности по материнской линии. Прозелиты не играют существенной роли в Деяниях. Особое внимание обращено на симпатизирующих иудаизму язычников, служивших своего рода буферным слоем между иудейскими общинами и окружающим их далеко не всегда дружественным миром. Боящиеся бога занимают центральное место в исторической концепции Луки».

А. Азимов: «Книга Деяний связана с постепенным развитием христианства в течение того поколения, которое последовало за распятием Иисуса, – с началом в Иерусалиме и до его постепенно расширяющегося влияния, которое в конце концов достигает и самого Рима. Так, здесь указывается на устойчивый сдвиг христианства от его национальной еврейской основы вплоть до статуса всемирной языческой религии, и героем этого сдвига является апостол Павел».

И.С. Свенцицкая: «Центральное место в канонических Деяниях занимает образ Павла, первоначально называемого Савлом. Автор Деяний подробно описывает его выступления (приведено одиннадцать речей Павла), указывает на его происхождение из малоазийского города Тарса, обладание римским гражданством (Павел – известное римское семейное имя), описывает его посещения разных городов Восточного Средиземноморья. В отличие от иерусалимской части Деяний, можно говорить о большей точности и достоверности в описании мест, где побывал Павел, реакции слушателей, особенностей провинциального управления».

Путешествия Павла в Малой Азии ведут горными маршрутами, которые были пройдены в 75-74 годах до н.э. легионами Сервилия Ватии, принявшего прозвище Исаврийского: из Перге (совр. Анталия) через Антиохию Писидийскую (ок. совр. Ялвач) к Иконию (совр. Конья). По всему видно, что Павел укоренён в этих краях. Он владеет ликаонским наречием, а значит, путешествует по родным местам. Ликаония – та область, где производится особая чёрная шерсть, которую в семье Павла использовали для изготовления шатров и палаток Деян. (18:3). Оттуда Павел направляется в Антиохию Писидийскую, Грецию и Эфес для продажи изделий и их погрузки на корабли.

Город Дервия – в 100 км от Листры. В Дервии он подолгу живёт. Вероятно, он имеет в Дервии владение, доставшееся ему от знатных предков – ведь он римский гражданин. По Брокгаузу, Дервия – это Деври-Сехри, 21км от Ларанды (совр. Караман), 4 км от Керти-Хююка (совр. дер. Экинезю (Ekinözü), раскопки 1956-64 гг.

Здесь он, видимо, обзаводится семейством – женой Эвникой из соседней римской колонии Листры, у которой есть мать Лоида и маленький сын Тимофей 2Тим. (1:5), и объединяет оба владения. Имя мальчика Тимофей («Почитающий бога») прямо-таки взято у Овидия («почитающий сам почитаем»). Ничего удивительного, если в семье любили поэзию Овидия. Лука вводит в сюжет Деяний явную параллель с мифом Овидия, рассказывая притчу о Зевсе-Варнаве и Гермесе-Павле.

Ставя гостей Лоиды на божественный уровень, Лука подчеркивает значимость договора, который Павел привёз в Листру из Антиохии Писидийской, и оттеняет встречное согласие Лоиды подкрепить его родственным союзом. По такому случаю как же не пожертвовать быка?

Участок южной ветви царской дороги
Антиохия→Иконий→Ларанда→Кибистры→Тарс

Римская дорога из Икония в Листру

Листра расположена в 30 километрах к юго-западу
от города Конья и к северу от деревни Хатунсарай

Одновременно выявляется принадлежность семьи Эвники к эллино-иудео-иранскому миру, а заодно и проблема идоложертвенного мяса, которого боится, как огня, спутник Павла Варнава. Заключая брак с Эвникой, наследницей гражданина римской колонии Листра, Павел заключает полноценный римский брак. Это брак по любви и вере в их будущее. Павел в конце жизни напоминает Тимофею о вере, «которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе», он писал об этом в 2Тим (1:5).

С экономической точки зрения в перспективе он присоединяет к Дербе имение в Листре. Павел расширяет производство и продажу изделий из шерсти и получает большие заказы и деньги. Зарабатывает не только Павел, но и его сотрудники: «кто не хочет трудиться, тот и не ешь» 2Фес.(3:10). Он допускает необрезанных язычников не только к общению, не только к работе, но и к единому Богу. Он обещает им спасение в вечной жизни, причём одним только именем Господа и без какого-либо иудейского членовредительства. Благодать!

Он им пишет знаменитое письмо, в которых называет их галатами, т.к. император Август включил Ликаонию в царство Галатия. По замечанию профессора богословия 20-го века Н.Н. Глубоковского, «нельзя было выразить принадлежность к гражданству Римской империи иначе, как чрез причисление себя к одной из её частей, т.е. в данном случае Галатийской». Согласно замечанию американского библеиста Р. Брауна, «его пребывание среди них было сопряжено с “немощью плоти” Гал. (4:13), галаты сердечно отнеслись к нему во время его болезни и обращались с ним, как с Божьим ангелом». Деян. (16:1-3): «был там некий ученик, именем Тимофей, сын еврейки, уверовавшей, и грека. Павел пожелал, чтобы он отправился вместе с ним, и, взяв, обрезал». По мнению И.А. Левинской, «Тимофей был в глазах окружающих евреем, если уже существовала матрилинейная система определения этнической принадлежности. Согласно 2Тим. (3:15), Тимофей с детства знал Священное Писание, а его мать не порвала с еврейской общиной».

Этот случай говорит, вероятно, о трагедии в жизни Павла и Тимофея – Эвника, мать Тимофея, видимо, умерла (при родах?), Павел остался вдовцом, а Тимофей – сиротой. Эвника в Деяниях больше не упоминается. Павел решил уехать из Дербы, а Тимофея усыновить, закрепив его национальную принадлежность, и взять с собой. В дальнейшем Павел в своих посланиях называет Тимофея своим сыном и наследником. При обрезании тот, видимо, получил еврейское имя. Несложно догадаться, какое. Он назвал приёмного сына по обычаю в честь его погибшего деда Иоанна, отца Павла, т.е. Иоанном. Тимофей – для иудеев Иоанн.

Со временем Павел не только вернулся в римское общество, но и стал богатейшим человеком: сам Феликс, прокуратор Иудеи, надеялся получить от него взятку Деян. (24:26). Так как Феликс женился на иудейской принцессе Друзилле, но, как необрезанный язычник, не мог легализовать свой брак, он, может быть, рассчитывал на помощь Павла в своём переходе к статусу боящегося бога и признанию этого статуса действительным в Иудее. Однако Иудея боящихся бога в свой круг так и не приняла.

По мнению А. Азимова, Деяния – это «книга, которая является главным образом простой историей и по этой причине особенно ценна». Однако, эта простота кажущаяся. Книга очень искусно построена, увлекательно написана, содержит тайны и загадки. Она даёт яркую картину разногласий в еврейском обществе того времени, которым руководили храмовые священники – саддукеи.

Саддукеям противостояли фарисеи, – пишет А. Азимов. – Почти во всех отношениях религиозные взгляды ранних христиан были взглядами фарисеев. Великая разделительная линия в то время состояла в основном в том факте, что христиане верили в Иисуса как Мессию, а фарисеи – нет. Вполне вероятно, что многие из фарисеев того времени считали, что эта вера в Иисуса была отклонением, которое вскоре исчезнет». Их расчёт опирался на исторические примеры».

А. Азимов продолжает: «В недавние десятилетия были другие вожди народных восстаний, последователи которых были полны мессианскими чаяниями, и никто из них не спасся Деян. (5: 36–37): “Ибо незадолго перед сим явился Февда [4 до н.э.], выдавая себя за кого-то великого, и к нему пристало около четырёхсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин [6 н.э.] и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались”». Согласно библейской энциклопедии архимандрита Никифора, «Февда служило другою формою имени Иуды».

Лука – единственный из евангелистов, кто упомянул Иуду Галилеянина и связал его восстание с молодой общиной христиан и апостолами Симоном-Петром и Иоанном. Как видим, Симон-Пётр и Иоанн изображены его последователями, причём Иоанн входит в группу Петра. А. Азимов: «Была сделана не одна попытка заключить апостолов в тюрьму, особенно их руководителя Петра, и даже осудить их на смерть». Марионеточный иудейский царь Агриппа I (37-44 н.э.), внук Ирода, предал на казнь «Иакова, брата Иоаннова». А. Азимов: «Ясно, для него было политически выгодно показать свою еврейскую ревностность в расправе над христианской церковью, которая своим посвящением необрезанных язычников оскорбляла господствующее течение иудаизма».

«Видя же, что это приятно иудеям», арестовали и Петра Деян. (12:2-3). Согласно Деяниям, он был освобождён из тюрьмы, но самым чудесным образом, ангелом. Многие предполагают, что Симон-Пётр также погиб: его друзья «собрались и молились» Деян. (12:12), видимо, в ходе иудео-иранского ритуала «вознесения души». По-видимому, Иакова Зеведеева и Петра имеет в виду И. Флавий, когда пишет, что Яков и Симон как сыновья Иуды Галилеянина были распяты прокуратором Тиберием Александром в 46 году. Пётр и Иоанн исчезают со страниц Деяний и больше в них не упоминаются, однако, они вновь появляются в более поздних христианских произведениях и в устном предании.

По А. Азимову, системообразующий конфликт Деяний – конфликт между жителями Иудеи, говорившими на арамейском языке, и “греками”– греко-говорящими евреями из диаспоры: «Апостолы предложили “грекам” особое представительство в христианской общине, позволив им выбрать семь руководителей, которые позаботились бы о справедливом обращении с ними Деян. (6:5): “И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тимона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращённого из язычников”.

Возглавил греческую семёрку Стефан и встретился с большой оппозицией». Он апеллировал к книге Исайи Ис. (66:1–2): «Всевышний не в рукотворённых храмах живёт, как говорит пророк: Небо – престол Мой, и земля – подножие ног Моих» Деян.(7:48-49). По мнению израильского учёного Д. Флюссера, Стефан происходил из Самарии, жители которой поклонялись богу вне храма на горе Гаризим и враждовали с иудеями. Иудеи и часть «греков» его обвинили в том, что он стал говорить «хульные слова» на иудейскую историю и храм. Все закончилось трагически – Стефана побили камнями.

Деян. (8:1-3): «Савл же одобрял убиение его …терзал церковь, все, кроме апостолов рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии», сообщает Лука в гл. 8, где Пётр как раз из Самарии изгоняет самаритянина Симона Мага, а также и «грека» Филиппа (друга Савла). Совершенно очевидно, что Савл, как и Иоанн, также входит в группу Петра, который руководит гонениями. Лука осуждает Симона Мага, желавшего присвоить себе полномочия «сеятеля» Иоанна и подкупить Петра. По мнению современного исследователя гностицизма Е.В. Афонасина, «Симон Маг утверждал: Не важно, где муж сеет, главное, чтобы он сеял». Очевидно, в отличие от Стефана, Пётр, Иоанн и Савл дорожат храмом, ожидая в нем близкого возвращения Иисуса. Савл, в отличие от Стефана, проповедовал распятого Мессию, что для иудеев – соблазн, а для греков – безумие 1Кор. (1:22). А. Азимов: «Это первое упоминание о Савле в Деяниях, и совершенно ясно, что он, должно быть, бросал свою часть камней».

Как видим, Деяния – сложная и насыщенная исторической и религиозной проблематикой книга. И.С. Свенцицкая: «В Деяниях восемь речей-проповедей Петра, только Павел превосходит его по количеству речей. В первых главах главной фигурой выступает Пётр и отчасти Иоанн». А. Азимов: «Вторая половина книги есть по существу биография Павла. Савл был из колена Вениамина и имел свои основания для еврейской националистической гордости, как это можно заметить из его описания себя в Послании Флп. (3:5): “Обрезанный в восьмой день, …еврей от евреев, по учению фарисей”. Он родился в Малой Азии и поэтому был из греческого сообщества. Можно рискнуть, предположив, что это был 10 год, когда там родился Савл из Тарса, и это стало действительно самое известное событие в истории города». Также и по Э. Эдингеру: «Он родился приблизительно в 10 году нашей эры». То же у Э. Ренана и Р. Сантала.

Казалось бы, биография должна сообщать о происхождении своего героя и его родителях хотя бы так, как рассказал Лука евангелия о рождении Иоанна в семье Захарии. Поразительно, что в Деяниях этого не сделано по отношению к Савлу-Павлу. Может быть потому, что «с исторической точки зрения его повествование схематично»? (как выразился Р. Браун). По другой версии, у Луки что-то «скрыто» (Дж. Данн) или завуалировано, как у Марка. Остановимся на том, что происхождение Павла по какой-то причине скрыто Лукой, что даёт нам шанс отыскать его завуалированных предков.

Древний борец с ересями Епифаний Кипрский упоминает «Вознесения Иакова», писания ереси эбионитов. Там говорится, что апостол Павел был греком, который приехал в Иерусалим, пытался жениться на дочери первосвященника и в результате стал прозелитом и подвергся обрезанию. Девушку ему не отдали, тогда он выступил против субботы, закона и обрезания».

Ф. Шафф так комментировал это сообщение: «Евиониты распустили ложный слух о том, что Павел родился в языческой семье, но влюбился в дочь иерусалимского первосвященника, стал прозелитом и сделал обрезание, чтобы не навлечь беды на возлюбленную, а когда его намерения не осуществились, в отместку стал критиковать учение об обрезании, субботе и весь Моисеев закон». Проницательный Э. Ренан, хотя и называл это сообщение апокрифа «клеветой», но писал о нём, может, допуская в нём некое рациональное зерно. Если принять это сообщение во внимание и допустить, что в роду Павла могли быть смешанные браки, то кое-что разъясняется.

Павел происходил из Ликаонии и владел имением в Дервии. Согласно Т. Моммзену, в 40-х гг. до н.э. Дервия была столицей Антипатра, династа из пиратской области Ликаония.

Ликаония

Выше говорилось о том, что римское гражданство было подарено Антипатру в числе тех видных пиратов, которые в 39 г. до н.э. ушли на службу к Антонию и Октавиану Августу от пирата Секста Помпея, сына Помпея Великого. Вероятно, потомственное римское гражданство Деян. (22:28) перешло к Павлу по наследству от Антипатра, как и Дервия. Видимо, он прадед Павла.

Э. Ренан, Э. Пейджелс, У. Баркли, Е. Афонасин и другие библеисты идентифицируют Павла с Николаем Антиохийцем Деяний, которого Епифаний называет родоначальником ереси николаитов. А. Азимов: «Кто такие николаиты и каким было их учение, конечно, остаётся неизвестным. Есть только один Николай, который упоминается в Новом Завете, и это был один из семи Деян. (6:5)».

Все сходится: если Антипатр – прадед Павла, а Николай – греческое родовое имя Савла-Павла, то оно досталось ему от деда Николая, юного заложника в Тарсе, жившего там в 40-е годы до н.э. при дворе римского наместника. Так вот кто такой коммагенский священник Захария! Захария – грек и аристократ Николай, сын Антипатра, родич святых предков Антиоха Теоса.

По отцу он македонец, а со стороны матери – левит (по Луке) или оронтид (по предположению), и подходит на роль жреца эллино-иудео-иранского коммагенского храма. Николаем его звали в Ликаонии и Коммагене, Захарией – в Иудее, куда он вынужден был бежать из Сирии Квириния. Он онемел в Иудее, т.к. он эллинизированный аристократ, не знавший арамейского языка. Он, видимо, прозелит (квазипрозелит) и женат на иудейке Елизавете из религиозно близкого армянам жреческого рода Аарона. Его сын Иоанн обрезан с рождения и воспитан в иудейском духе матерью Елизаветой. Иоанн – главный автор пророческой книги Откровения, в которую также включены главы, сочинённые его отцом Николаем-Захарией.

Тот селится вблизи Иерусалима, переживает землетрясение 31 г. до н.э., оказывается в окружении Ирода, участвует в измерении храма, пострадавшего при осаде Иерусалима. Николай – дед Павла, а значит, Иоанн (Предтеча) приходится Павлу отцом. Иоанн Предтеча и Павел – те самые николаиты, которые упоминаются в послании эфесским церквям Откр. (1-3) с негативной коннотацией. Эту информацию нам не так-то легко принять, в т.ч. из-за общепринятой традиции, по которой Иоанн ассоциируется с аскетикой, безбрачием, и власяницей, а не с отцовством.

Однако он был жрецом иранского храма, а, значит, был женат. Давайте учтём также его последовавшую принадлежность к гностической назарейской общине, которая обязывала вступать в брак (Мацух Р.). Согласно биографу ап. Павла М.-Ф. Басле, Павел в одном из посланий приветствует своего сводного брата Руфа, а также «матерь его и мою» Рим. (16:13). Об этом также напоминает и психолог Э. Эдингер: «Мы знаем, что у него был по крайней мере один брат». Из этого видно, что мать Павла состояла в повторном браке, и в тот момент она была жива.

Значит, родители Павла расстались, видимо, после 13 г. н.э., поскольку Иоанн скрылся в долинах Галилеи. М.-Ф. Басле предполагает, что отец Павла внезапно умер. Действительно, проходить 90 км вдоль русла реки Кидн (через Киликийские ворота) было опасно, но необходимо, т.к. Дервию и Тарс разделяли горы Тавра: Павел пишет, что сам «много раз был в опасности на реках» 2 Кор. (11:23-31). Если же, как назарей, он не дал развод жене (у назареев запрещён развод), а сам исчез, то она могла объявить его умершим, чтобы вступить в новый брак. Для этого в те времена достаточно было одного свидетеля (М.-Ф. Басле).

Если же Иоанн был объявлен умершим, а его владения официально перешли к сыну, то это становилось юридическим подтверждением его полного разрыва с Римом и прекращения брака. Прибыв в Галилею, он, вероятно, сменил имя «Иоанн» на имя «Зеведей», под которым мельком упоминается в евангелиях. Оно означает дар божий, т.е. приблизительно то же, что и Иоанн. По словам архимандрита Никифора, «Зеведей – галилейский рыбак Мф.(4:21), отец ап. Иакова и Иоанна. Жена его – Саломия Мф.(27:56), Мк.(15:40). Жили они на берегу Геннисаретского озера, вероятно, в Вифсаиде». Согласно протоевангелию Иакова, Саломея была кормилицей Иисуса и, видимо, второй женой Иуды Галилеянина, от которого у неё был сын Иаков. После смерти Иуды Галилеянина Иоанн-Зеведей женился на ней (у назареев полигамия), подобно Иосифу у Матфея, который женился на Марии.

Теперь, как это нам ни трудно с психологической точки зрения, необходимо признать, что сын Иоанна Павел – то же лицо, что и апостол Иоанн. Полное римское имя Павла – Николай Савл бар-Иоанн Павел. Подобное отождествление у кого-то может вызвать протестную реакцию, поскольку оно отличается от общепринятого прочтения Деяний, по которому Николай, Иоанн и Савл кажутся разными личностями: Николай – еретиком, Иоанн – апостолом Иисуса, а Савл – противником и гонителем Иисуса. Но давайте вспомним, что Лука кое-что вынужден вуалировать и посмотрим на события Деяний и на Савла как гонителя Иисуса ещё раз.

А. Азимов пишет: «Более известным и влиятельным из всех представителей греческой партии был Савл, и он начинал свою деятельность как твёрдый противник последователей Иисуса. Большинство комментаторов делают вывод, что Савл не встречал Иисуса во плоти …в ту неспокойную неделю, которая предшествовала распятию Иисуса».

Лука Деяний трижды повторяет сцену путешествия в Дамаск – последний раз на суде Павла у римского прокуратора Феста и иудейского царя Агриппы II. Деян. (26:8-15): «Неужели вы невероятным почитаете, что бог воскрешает мёртвых?». «Идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников», «я увидел с неба свет,… все мы упали на землю, и я услышал голос на еврейском языке»: «Я Иисус, которого ты гонишь…». Так пишет Лука, и вокруг этого прямо-таки вращается сюжет Деяний. Согласно современному исследователю Дм. Алексееву, «целью Луки было уверить читателей в иудейском происхождении христианства, в том, что ученики Христа и он сам были благочестивыми иудеями, расходившимися с фарисейским иудаизмом исключительно по нравственным вопросам, что Павел хотя и не во всём соглашался с «тысячами уверовавших во Христа ревнителей Закона» Деян. (21:20), тем не менее, с готовностью принимал участие в иудейских ритуалах Деян. (21:23-26)».

По мнению А. Азимова, произведение Луки было «кратким изложением защиты, подготовленным близким другом Павла и его помощником» для римского суда, который судил апостола Павла. Это изложение было предназначено для ознакомления суда с тем фактом, что Павел был не предателем Рима, а посланником Бога. Его защита, изложенная полностью в еврейских терминах, тронула Агриппу. …Савл обратился, став ревностным приверженцем веры, каким он был её гонителем».

Обращение Павла – главное чудо Деяний. Линию защиты, как ни странно, помогли построить документальные обвинения негодующих иудейских братьев в адрес Павла, которые, видимо, имелись у него на руках, и на которые он отвечал в письме Галатам Гал. (1:13): «Вы слышали (от них? – прим.) о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал её». Линия защиты не только убедила суд, но и предвзято настроила читателей Деяний.

Р. Браун называет два источника информации о Павле: «биографические детали в его письмах и рассказ о его деятельности в Деяниях». Он сопоставляет различные подходы в науке: «практически полное доверие к Деяниям – так работали раньше: информацию из писем Павла адаптировали к канве Деяний», а теперь «в качестве главного источника берутся письма Павла, которые осторожно дополняются информацией из Деяний».

Павел в посланиях сам уточняет свою роль в гонениях: «Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен» Гал. (1:22), «по ревности гонитель церкви, по правде законной – непорочный» Флп. (3:5–6), т.е. не имевший злого умысла. Может быть, спустя годы, когда утвердилась мессианская роль Иисуса, он и сожалеет о своих действиях под руководством Петра.

По замечанию Ф. Шаффа, «Павел признал свою вину перед Стефаном» Деян. (22:20)». Заметим, дружбу с Филиппом он не потерял. Противник Симона Мага – не он, а Петр, судя по апокрифическим Псевдо-Клементинам. Иначе, чем говорится в Деяниях, поясняет Павел и происшедшее в Дамаске Гал. (1:16): «Бог …благоволил открыть во мне Сына Своего», 1Кор. (15:3-8): «Христос… явился и мне, как некоему извергу».

Епископ Кассиан Безобразов переводит не “извергу”, а “словно недоноску” (издан в 1970 г.). Также и У. Баркли говорит, что «иудеи-христиане, ненавидевшие его, заявляли, что он не родился свыше, а родился недоношенным». Таков современный перевод. Заметим, путешествие в Дамаск было в 32 году, года через полтора после распятия, когда Павел был ещё очень молод – ему было 22 года, а проповедь раньше 30-ти лет иудейские проповедники обычно не начинают. «Недоносок» – возможно, это просто намёк на его тогдашнюю молодость (самоирония в духе Павла). И все же, нет ли в этом самоопределении некоторого оттенка его отверженности от Иудеи?

Иоанн Богослов, Боровиковский В.Л.

Что же все-таки тогда произошло? Версии происшедшего, предполагающие галлюцинации и болезни Павла, не вяжутся с его могучим здоровьем. Биограф Павла А. Деко: «Как же выглядел взрослый Савл в расцвете сил? Ему не откажешь в физической выносливости: это доказывают изнурительные пешие переходы, которые он совершал неоднократно, и сила, продемонстрированная при кораблекрушениях, – а он трижды тонул в море, причём после одного из кораблекрушений ему пришлось плыть целый день и целую ночь, пока его не спасли».

Простейшая из версий происшествия состоит в том, что Савл по дороге в Дамаск встретил засаду: Савл «упал» Деян. (9:3), а повалить на землю молодого крепкого парня не так просто. На него напали и избили до полусмерти. Похоже, он был избит погонщиками, орудующими палками с острыми наконечниками (рожон): «трудно тебе идти против рожна», как намекает Деян. (9:5). Характерно, что «люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слышали голос, а никого не видя» Деян. (9:7), как это, увы, часто бывает со свидетелями. Сам Павел говорил, что на него покушались не раз, он писал коринфянам 2Кор. (11:25): «три раза меня били палками» (например, в македонской тюрьме). Кто же устроил нападение? «Греки»? Деян. (9:1): «они покушались убить его». Или первосвященник Каиафа? Мстящий отец девушки («девушку ему не отдали»), не желающий «огласить её»? Деян. (9:23): «иудеи согласились убить его». Как бы там ни было, Савл поднимается на ноги, но не столько благодаря своему здоровью, воле и физической силе, сколько благодаря Иисусу: «он [Савл] есть мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя моё. И тотчас [Савл] стал проповедовать, что Он есть Сын Божий» Деян.(9:15,20). Таким образом, действительно произошло чудо, чудо спасения, соответствующее главной характеристике Иисуса – Спаситель: Павел пишет, что «…был восхищён в рай и слышал неизреченные слова» 2 Кор. (12:2-4). Его снова спас Иисус. Савл и превратился в избранный сосуд, готовый нести свиток с Откровением своего погибшего отца Иоанна, повествующий о последнем суде, Агнце и сыне Отца.

По дороге в Дамаск он попал в ловушку, из которой был только один, причём трансцендентный выход: ученик Иисуса Иоанн должен навсегда исчезнуть. С этих пор он представлялся Савлом, а после Кипра (1-е путешествие) Павлом. Чтобы выжить и спастись, он, по примеру Иисуса, должен был обратиться к Отцу. Он все понял: «законом я умер для закона, чтобы жить для бога. Я сораспялся Христу» Гал. (2:19). Это окончательно объяснило ему, кто его враг. В Иудее ему не было места. Иудею он оставил, посетив её всего 4 раза для передачи помощи «нищим». Иоанном его больше не называли. Под именем Павел он проповедовал Иисуса среди язычников. Согласно И. Левинской, обрезание в Азии считалось разновидностью кастрации, а также означало национальную принадлежность к иудеям. Если и говорить о его обращении, то об его обращении от иудейства к синкретизму с эллинизмом-иранизмом, от печати иудейского обрезания к необрезанию язычников. Поэтому в пылу спора с оппонентами он, как все греки, уравнивает обрезание и кастрацию. Это поясняет Р. Браун: «Павел желает, чтобы во время обрезания, которое отстаивали его противники, нож соскользнул и отсек мужской половой орган Гал. (5:12)». Следуя установке ап. Павла, в римской церкви во времена Микеланджело даже обнаженного библейского Давида изображали необрезанным.

Необрезанный пенис на статуе обнаженного Давида,
Микеланджело, фрагмент скульптуры

По мнению современного исследователя Дм. Алексеева, «ранние иудео-христиане, совершенно справедливо расценивая апостола Павла как “отступника от Закона”, просто отвергали и его самого, и все его послания». Известная исследовательница религии К. Армстронг в своей книге об ап. Павле посвятила отдельную главу сбору им пожертвований в Греции, предназначавшихся иерусалимским христианам. Она обращает внимание на то, что не только были собраны средства, но и создана значительная депутация христиан, призванная наглядно продемонстрировать процесс перехода язычников к единобожию – воплощённую мечту партии фарисеев. «Язычники придут издалека и сядут за один стол с Авраамом», по выражению К. Армстронг. По словам известного библеиста Дж. Данна: «Христианство не может осознавать себя, не воспринимая себя в контексте своего иудаистического наследия, как в некотором смысле Израиля». Дж. Данн напоминает об аллегории из послания Павла Рим. (11:17–24) о еврейском оливковом дереве, к которому привиты языческие ветви. Ради этой синкретической идеи Савл обратился от Иоанна к Павлу, а Лука построил сюжет Деяний вокруг его римского гражданства.

А. Азимов: «Всегда был спор относительно того, видел ли Савл когда-либо Иисуса при жизни последнего или нет». По выражению проницательного Э. Ренана, «Павел не знал или притворялся, что не знает Иисуса как историческую личность». Сам Павел риторически задаёт себе вопрос: «Не видел ли я Иисуса Христа…?» 1Кор. (5:7). Хороший вопрос! А. Азимов: «Если бы это было так, то почти несомненно, он был бы в толпе слушающих слова Иисуса». Павел говорит о себе Гал. (1:1): «Павел Апостол, избранный (не человеками и не через человека, но) Иисусом Христом…», а также «…я от самого Господа принял то, что и вам передал» 1Кор. (11:23). Какие основания ему не верить?

Итак, Деяния изначально задуманы для отвода глаз римского начальства от событий мятежной молодости апостола Иоанна-Павла. Хотя, согласно Дж. Данну, Лука может скрыть и завуалировать некоторые факты, мы своими глазами убедились, что никакие факты Лука не искажает. Действительно, он сообщает о «греке» Николае, входящим в комитет Стефана и участвующим в празднике Пятидесятницы. Он сообщает, что рядом с Петром действует Иоанн, а если по-еврейски, то бар-Иоанн, сын Иоанна, который вместе с Петром проповедует воскресение Иисуса в совете. Затем, когда Стефан выступает против иудеев и храма, Николай-Иоанн-Савл, т.е. Савл, как «еврей из евреев» – внук Елизаветы из левитов, заступается за храм и участвует в гонении Петра на самарян и «греков» в Самарии. У Луки один герой, но как бы в трёх лицах. Нам остаётся лишь признать, что Лука Деяний создал свою книгу об одном герое - Павле, но в разных ракурсах. Объяснить это читателям он не волен по решению самого Павла, который сказал галатам в ходе полемики: «Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения» Гал. (2:9), разделяя настоящее и прошлое. Лука стремится не спорить, а реабилитировать память о Павле.

Вуалирует не только Лука. Вуалирование присутствует и в евангелии от Иоанна, в котором среди учеников имеется отважный, загадочный и любимый ученик Иисуса, имя которого утаивается: ученик предоставляет общине свой дом в Иерусалиме, доставшийся ему от предков. Он сопровождает арестованного Иисуса в дом первосвященника, идёт на риск, что первосвященники дознаются, что он бар-Иоанн, сын казнённого Иоанна, из-за чего его могут казнить вместо Иисуса. Для него Иисус – Спаситель, своею жертвой спасший любимого ученика и не выдавший тайну его происхождения от Иоанна Предтечи. Всю жизнь он будет говорить, что сораспялся ему.

Распятие с Марией, Магдалиной и Иоанном, А. ван-Дейк

Любимый ученик стоит у креста, а затем первым узнает о «спасении» Иисуса, тело которого неожиданно исчезло. Кому, как не ему, первому уверовать в спасение Спасителя? Вера в спасённого спасителя станет со временем гностической догмой (Г. Виденгрен). Он богат и смел – неудивительно, если он понравился девушке (дочери первосвященника Каиафы). Молодой, статный, образованный, знатный, чем не жених? Брак – прямой и благородный путь к успеху. А он определённо имеет успех у женщин. Это докажут божественная Теоклея – Эвника 2Тим. (1:5), преданная Лидия Деян.(16:14) и энергичная Фива Рим. (6:1). Предание считает его вдовцом/аскетом и естественно, что он хранит свои тайны.

Иоанн загадочно и внезапно исчезает со страниц Деяний не один, а одновременно со «спасённым» Петром, с которым Иоанн-Павел как бы неразлучен. Позднее, когда Павла казнят, предание будет чудесным образом уверено в присутствии Иоанна в Эфесе и Петра в Риме. По словам И.С. Свенцицкой, изучавшей судьбы апостолов, «у нас нет оснований сомневаться в стойкой традиции о пребывании Иоанна в Эфесе». Традиция есть, а убедительного обоснования она не нашла, получив наименование Эфесской легенды. Отождествление Иоанна и Павла даёт этой легенде рациональное объяснение.

Тем временем Павел, преданный римскому суду, под конвоем солдат во главе с сотником Юлием отправляется в Рим на судне, которое попало в осенний шторм, потерпело крушение и потеряло управление. 14 дней оно носилось по Адриатическому морю по воле волн, и было вынесено к острову Мальта. Павел уже далеко не молод, но мы видим настоящего морского пирата, неформального лидера, спасающего в трудную минуту «276 душ», и настоящего пророка: «Ни у кого из вас не пропадёт волос с головы» Деян (27:34).

По прибытии в Рим он попадает в узы – домашний арест на время следствия и суда. Как пишет Э. Ренан, «подававшие апелляции императору, раз вступив в Рим, считались узниками императора, и таковые поручались императорской страже». «Через 3 дня Павел созвал знатнейших из Иудеев» Деян. (28:17). Не найдя у них взаимопонимания, Павел расстался с ними: «Да будет вам известно, что спасение божие послано язычникам, они и услышат». По словам Э. Ренана, «он закончил, как говорят, своей обычной угрозой пойти к язычникам, которые лучше его примут, и дать им царство Божие, отвергаемое евреями».

Два года (61-63 н.э.) проповедовал Павел в Риме, создавая христианскую общину из язычников, сообщает Лука Деяний, внезапно заканчивая своё повествование. Согласно историку христианства Ф. Шаффу, «с 61 по 63 г. по Р.Х. во время тюремного заключения в Риме престарелый апостол превратил тюрьму в кафедру проповедника. Он, по римскому обычаю, был за правое запястье день и ночь прикован к солдату; солдаты сменяли друг друга, так что благодаря его заключению Евангелие распространилось по «всей претории» Флп. (1:13): “узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим”. Павел передаёт приветствия от обращённых из «кесарева дома» Флп. (4:22)».

Как пишет Э. Ренан, «Павел был подвергнут военному надзору, то есть ему позволено жить особо с преторианским фрументарием [охранником и агентом сыска], который его стерёг, при этом Павел был скован, но без особенных неудобств». С 62 г. руководил преторием префект Тигеллин, гений сыска и доверенное лицо Нерона, им восстановлено действие закона об оскорблении величия. Естественно, что Тигеллин знал о Павле всё, и тот проповедовал в претории под его контролем. Знал Тигеллин и о «тайной» книге Откровения, на которой основывались проповеди Павла, с её проклятиями твердыне Вавилона: «будет сожжена огнем, потому что силен господь бог, судящий её» Откр. (18:8).

Согласно римскому историку Светонию, прохождение кометы в 60 и 64 гг. было истолковано астрологом Нерона Балбиллом как плохое предзнаменование: «хвостатая звезда, грозящая смертью верховным властителям, стояла в небе; встревоженный этим, он узнал от астролога Балбилла, что цари откупаются от таких бедствий какой-нибудь блистательной казнью». Балбилл был конкурентом Павла, мечтавшим погубить его. Далее увидим, что он владел тайной «Откровения» с детства и мог раскрыть её Тигеллину. Между тем Рим Нерона вновь воюет с Парфией и Арменией, но в 62 г. н.э. проигрывает битву при Рандее (Месопотамия), а в 63 г. н.э. заключает с Арменией мирный договор на приемлемых для Армении условиях.

Нерон, реконструкция

В 64 г. н.э. исполняется 100 лет той войны с Римом, когда была снята осада Самосаты, отправной точке книги Откровения, её второй Юбилей. В августе 64 г. произошёл пожар Рима, в котором христиан обвинили и которых в наказание жгли, как факелы. Ф. Шафф: «Поэт–сатирик Ювенал, возможно, бывший очевидцем гонений, упоминает о них, со смешанным чувством презрения и жалости к страдальцам–христианам («Сатиры», I. 155)»:

Смеешь ли ты говорить о вине Тигеллина?
И ты засияешь, как те, кого мы видели
Стоящими у столба с пронзенным горлом,
Дымящимися и горящими.

Историк М. Грант в своей книге о Нероне цитирует историка Тацита: «Были и такие, которые открыто кидали в ещё нетронутые огнём дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ. Ещё одним удручающим событием была повторная вспышка огня в усадьбе, принадлежавшей командиру охраны Тигеллину, – это заставило людей подумать, что он сам и устроил поджог». По словам Э. Ренана о Павле, послание 2Тим. (4:9-21) «имеет большое значение и бросает истинный свет на заключение Павла в Риме». В 64 г., сразу после пожара Павел вызвал из Эфеса в Рим Тимофея, своего приёмного сына и литературного секретаря. 2Тим (4:6): «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало». Епископом Эфеса он назначил Онисима.

Ф. Шафф: «Павел проповедовал Евангелие всеобъемлющей благодати от Дамаска до Рима и обеспечил ему победу в Римской империи, то есть во всем цивилизованном мире того времени. …О том, что Павел принял мученическую смерть в царствование Нерона, единодушно говорят все древние свидетельства.

Павел был римским гражданином, поэтому его не распяли, а обезглавили. Судя по необычным обстоятельствам смерти апостола, он был казнён по официальному приговору суда, вероятно, год или два спустя после этих событий. …Послание к евреям, написанное, вероятно, из Италии около 64 г., также упоминает о кровавых гонениях Евр. (10:32–34) и об освобождении Тимофея из тюрьмы Евр. (13:23)». Казнённый Павел потерял римское гражданство, Тимофей также его лишился, как и основного наследства Павла, был направлен в ссылку. Он превратился в обыкновенного обрезанного иудея, имя которого, видимо, Иоанн, как и приёмного деда, отца Павла. К моменту этих событий ему исполнилось около 30 лет.

После пожара Рима содержание «Откровения» Павлу и Тимофею нельзя оставлять за семью печатями, о нем необходимо сообщить всему миру. Э. Ренан: «Автор …писал его втайне, и затем в форме послания адресовал его семи главнейшим Церквам Азии. Он требовал, чтобы произведение это было прочитано, как это было принято по отношению ко всем апостольским посланиям, в присутствии всех собравшихся верующих. В этом, быть может, было некоторое подражание Павлу, – пишет проницательный Э. Ренан, – который больше любил воздействовать письменно, чем непосредственно».

Э. Ренан об этом пишет так, словно допускает, что Иоанн и Павел одно и то же лицо, интуиция Э. Ренану не изменяет. По замечанию Р. Брауна, «некоторые исследователи относят литературную форму Откр. (2–3) к Павловой модели». Э. Ренан: «Почему автор Апокалипсиса, кто бы он ни был, избрал Патмос местом своего ясновидения? На это трудно дать ответ».

Иоанн на о. Патмос и Ангел,
И. Босх, фрагмент

Отвечает Ф. Шафф: «Если Апокалипсис был написан при жизни Нерона или вскоре после его смерти, ссылка Иоанна на остров Патмос наверняка была связана с этими гонениями». По словам известной исследовательницы и библеиста Э. Пейджелс, «пророк Иоанн жил на острове Патмос, куда, как утверждает традиция, его насильственно сослали “из-за Божиего слова и свидетельства об Иисусе Христе”. Хотя позже христианская традиция отождествляет его с Иоанном, сыном Зеведея, одним из двенадцати учеников, Иоанн с Патмоса принадлежал ко второму поколению последователей Иисуса». После казни Павла, вероятно, туда, учитывая близость острова к Эфесу, был сослан Тимофей-Иоанн.

В своём анализе книги Откровения Э. Ренан обращается к Вергилию. По Ренану, апостол Иоанн был в Риме и, описывая «сильное впечатление от убийств 64 года, от опасностей, которым автор подвергался», мог сказать: «Qiorum pars magna fui» – «И в чем сам я принимал большое участие» (Вергилий, Энеида, II, 6). И, действительно, в тексте «Откровения» Откр. (22:8-10) говорится: «Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему. Но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись. И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко». Ангел – это, конечно, казнённый Иоанн-Павел.

Как позднее стали считать с лёгкой руки императора Константина, книга Откровения в своём стремлении к будущему «золотому веку» приняла эстафету у Вергилия: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» Откр. (3:20). «Откровение» содержит многочисленные параллели с «Буколиками» Вергилия о конце света, о новом круге времён, рождении младенца, воцарении нового золотого века, о превосходстве мужского солнечного начала над всесилием женских «вавилонских блудниц». Однако, на роль Спасителя мира книга Откровения предлагает не императоров римской династии Ю. Цезаря и Октавиана Августа, восходящей к гомеровскому Энею, а мятежников Иуду Галилеянина и Иисуса из еврейской династии Давида. В этом автором книги Откровения брошен вызов Вергилию, ставшему римским классиком.

По словам психолога Э. Эдингера, «историческая драма времён раннего христианства была отыграна в большей степени как конфронтация двух основных противников, Рима и Иудеи». Павел направил свои силы на то, чтобы реформировать иудейскую веру и превратить её в новую религию Рима, а Рим в царство бога. События жизни Рима 64-69 гг. говорят о попытке Нерона принять этот вызов.

Пожар Нерона унёс старый Рим и освободил место для новых символов. Ап. Павел и христиане Рима были принесены в жертву. Был поставлен 35-метровый колосс солнечного бога с лицом императора Нерона и солнечной короной на голове. Колосс простоял до нашествия готов на Рим в 410 г. Новый имперский бог вознёсся на «пути Господа».

На армянского царя Тиридата I, приехавшего в Рим посуху по древнему «пути Господа», в театре Помпея торжественно была возложена царская диадема. По словам историка Э. Сизека, «царь Тиридат I и его сопровождающие не имели права находиться в море больше двадцати четырёх часов, так как вода считалась у парфян священной и её нельзя было осквернять экскрементами или плевками. Чтобы достичь Рима, Тиридат, выехав из Армении, должен пересечь Переднюю Азию, Босфор, регионы Адриатики, север Италии и Кампанию». Согласно современному исследователю А.Р. Панову, «Тиридат мог воспринимать этот ритуал как зороастрийско-митраистский обряд, в котором он выражал покорность Нерону как воплощению Гелиоса-Митры: “я пришёл к тебе, мой бог, преклониться перед тобой, как я преклоняюсь перед Митрой” (Dio, LXII; том VIII)».

Скульптурные символы двух династий: колосс Нерона, Рим, реконструкция, статуя Давида, Флоренция

Вину за пожар и наказания Нерон возложил на христиан – последователей ап. Павла в претории. Взамен коринфского волока ап. Павла на торговом пути Нерон начал сооружение в Коринфе (Греция) морского канала через коринфский перешеек (строительство было заброшено до 1893 г). Для финансирования своих масштабных строительных работ Нерон ввёл новые налоги, начал Иудейскую войну, приведшую к разрушению Иерусалима, уничтожению храма иудейского бога с последующими казнями и изъятию сокровищницы храма. Согласно надписи на стене Колизея – цирка рядом с колоссом Нерона – он построен из трофеев войны.

Однако, книга Откровения, посланная семи церквям Эфеса, стала расходиться. И все увидели, что магия книги Откровения работает, демонстрируя свою силу и предсказывая победу над Римом: «Побеждающему дам сесть со Мной на престоле Моем, как и Я победил и сел с отцом Моим, на престол Его» Откр. (3:21). Э. Ренан: «Настал момент, когда христианство, до сих пор хранимое в тайне безвестными людьми, которым оно давало столько радости, разразится в истории как удар грома и раскаты его долго будут слышны». Если принять, что ап. Павел и ап. Иоанн – одно и то же лицо, то легко понять и другое проницательное высказывание Э. Ренана: «Мы считаем возможным, что Апокалипсис есть произведение апостола Иоанна, или что он, по крайней мере, признал это произведение своим и позволил адресовать его от своего имени Церквам Азии».

Э. Ренан: «По Тациту, Тит настаивал на необходимости разрушить сооружение, с которым были связаны два одинаково зловредных суеверия, еврейское и христианское. "Эти два суеверия, – прибавил будто бы Тит, – хотя и противоречащие одно другому, имеют один общий источник; христиане произошли от евреев; если будет вырван корень, то и отпрыск его скоро погибнет"». По замечанию Э. Ренана, «и Иерусалим отмстит за своё поражение; он победит Рим через посредство христианства, Персию через посредство ислама».

Чурсин Валерий Николаевич