История Марии – союз огня и воды

Евангелист Марк начал своё повествование с утверждения о том, что Иисус – «сын божий» Мк. (1:3) и обращения к тексту Второ-Исайи о «пути Господа» Ис. (40:3). Согласно М. Бойс, «Кир прославляется Вторым Исайей как мессия. Тот же пророк впервые в иудейской литературе воспевает Яхве в качестве создателя так, как Ахура-Мазда был воспет Зороастром: «Я, Господь (Яхве) который сотворил все… я создал землю и сотворил на ней человека. Кропите, небеса свыше, и облака да проливают правду» Ис. (44:24; 45:8,12). Сходство с зороастрийскими учениями и писаниями здесь настолько разительно, что эти стихи считаются первыми свидетельствами того сильного влияния, которое зороастризм оказал на иудаизм в период после вавилонского изгнания». По словам П. Глобы, «в лоне иудаизма, оплодотворённом зороастрийской идеей о Спасителе, через пять с половиной столетий зародилось христианство. Учение долгожданного Мессии, пришедшего к народу Израиля, было отвергнуто соплеменниками, но принято иными народами. Первыми, кто узнал в младенце Иисусе Христа-Спасителя, были персидские маги – представители зороастрийского жречества, которые лучше, чем кто- либо другой знали, где и когда должен был родиться Спаситель». В апокрифическом арабском евангелии детства прямо говорится, что рождение Иисуса произошло по предсказанию Зороастра: «Когда Иисус, Господь наш, родился в Вифлееме, в Иудее, …пришли с востока маги в Иерусалим, как предсказано было Заратуштрой». Ведь согласно Ясне (43:16) Зороастр говорит: «Моя праведность будет воплощена». Известный библеист А.П.  Скогорев приводит слова апокрифического арабского евангелия детства:

«Случилось же так, что когда родился Господь Иисус в Вифлееме иудейском во времена царя Ирода, пришли вдруг с востока маги в Иерусалим, как и предсказывал Зерадушт (Зороастр). И были с ними дары – золото, ладан и смирна. Поклонились они Ему и дары свои поднесли. Взяла тогда Владычица Мария одну из пелен Его и на память им подарила. Приняли с благоговением они её, и в тот же час явился им ангел в облике звёздном – той самой звезды, что была им прежде вождём на дорогах. И отправились они за светом её путеводным, и следовали за ним, пока страны своей не достигли».

По словам П. Глобы, «зороастрийцы выделяли царскую хварну, хварну священников и хварну воинов. Символом царской харизмы считалось золото, символом жреческой хварны – ладан, а воинской – смирна или мирра, поскольку именно воины жертвуют собой ради спасения других».

Евангелист Матфей стремится внести определённость в рождественские события, утверждая, что «рождество Иисуса Христа было так» Мф. (1:18) и сообщая о чудесном зачатии Марией сына «от духа святого». Он констатирует то явное недоверие, с которым это известие встретил Иосиф, желая «тайно отпустить её» Мф. (1:18-19). Ангел во сне вынужден напомнить ему о пророчестве Исайи: «Дева во чреве приимет» Ис. (7:14), вероятно, с намёком на известную зороастрийскую легенду о том, что Дева зачнёт Спасителя от семени Зороастра (М. Бойс). Недоверие Иосифа объяснимо, поскольку иудейское сообщество в массе своей не восприняло это высказывание Исайи в духе зороастрийского пророчества о Деве, поскольку опиралось на ивритские источники, признанные в иерусалимском храме. Однако, Матфей, писавший по-гречески, опирался на Септуагинту, старый греческий перевод библии 70-ти толковников, сделанный для египетских иудеев. В греческом понимании Дева была девственницей, а в иудейском – не обязательно.

Недаром Цельс во 2-м веке писал, ссылаясь на рассказы иудеев, что Мария родила незаконного сына от римского солдата Пантеры. По словам И.С. Свенцицкой, «аналогичная версия содержится и в Талмуде, где солдат назван Пандирой». Иудейский царь Ирод, пресекавший любую конкуренцию себе, напротив, всерьёз воспринял пророчество, но встретил его враждебно. Иудейская версия косвенно подтверждает, что Иисуса повсеместно называли сыном Девы – бар-Партенос. Совсем иначе повели себя «маги с востока», пришедшие на свет Вифлеемской звезды с дарами к новорождённому иудейскому царю во исполнение пророчества.

У Луки (2:5) рождественские события начинаются раньше, ещё «во дни Ирода» – с рождения Иоанна в семье Захарии, священника Авиевой череды, и Елизаветы, происходящей из священнического рода Аарона. По Луке, когда Захария служил в храме, Ангел Господень Гавриил предсказал ему благополучие и рождение сына Иоанна. О Захарии говорится также в авторитетном апокрифе «Протоевангелие Иакова» 2-го века н.э., дополняющем синоптиков. По словам И.С. Свенцицкой, «оно читалось, толковалось, дало основание для ряда богородичных праздников, в частности, рождества Богородицы, введения во храм». В нём Захария фигурирует как священник (первосвященник) храма, в который родители Марии передали на воспитание трёхлетнюю девочку. Жрец принял девочку, «посадил её на третьей ступени у жертвенника, и сошла на неё благодать Господня, и она прыгала от радости, и полюбил её весь народ Израиля». Девочка имела царское происхождение, поскольку её матери Анне принадлежала царская повязка (диадема). Мария до 12 лет находилась при храме («в святая святых»). Обычно подразумевается, что это иерусалимский храм Ирода. Однако, по словам И.С. Свенцицкой, здесь «неясно место действия», т.к. «отсутствуют реалии Иерусалимского храма, не фигурирует Назарет».

По мнению современной исследовательницы И.А. Хотиной, горячей защитнице древнееврейских традиций, «все, что касается Храма, оговорено до мельчайших подробностей»: «Не могла Мария проживать там, не могла даже близко находиться с этим помещением, так как Закон предписывал еврейским девушкам и женщинам приближаться к зданию Храма только в пределах двора для женщин».

По И.С. Свенцицкой, «посвящение в Храм девочки, которая при этом живёт в святая святых Храма, – история совершенно невозможная. Значит ли это, что автор настолько не представлял себе иудейских обычаев»?

О месте рождения девочки ничего не сказано, кроме того, что она родилась «в двенадцати коленах Израиля», т.е. не обязательно в Иудее, т.к. Иудею времён царя Ирода обычно не называли Израилем. Возможно, это не Эрец-Израиль, земля Израиля, а Вавилон, Приевфратье или даже Мидия, где оказались вывезенные когда-то жители Иерусалима.

Введение Марии во храм, Тициан, фрагмент

И.С. Свенцицкая продолжает: «Писатель, предметом и источником своих сказаний перенесённый на почву еврейской жизни, чувствует себя как бы не твёрдым на ней, боится впасть в грубую ошибку». Поскольку богослужение в храме Протоевангелия опирается на греческую литературную традицию, то оно и ведётся, вероятно, на греческом языке. Учитывая споры по поводу легенд о Деве, приходится признать, что храм Захарии не иерусалимский, не иудейский. Это эллинский или иранский храм, может быть, храм эллино-ирано-иудейского синкретизма, такой, как храм Коммагены. Так, мы видели, что новозаветная книга Откровения описывает облик коммагенского святилища на горе Нимруд и события вокруг неё. Известно, что языком богослужения в нем был греческий. В этом храме, как везде на «пути Господа» со времён Кира и книги Даниила, Яхве синкретизировался с Ахура-Маздой.

По Луке, обстоятельства рождения Иоанна были особенные: сам ангел Гавриил, герой книги Даниила Дан. (9:20-27), связанный с «путём Господа», вмешался в судьбу Захарии и предсказал ему сына. Было это на службе в том самом не-иудейском храме. По Луке, сын Захарии родился в Иудее, в «городе Иудином», видимо, в Эйн-Кареме (совр. Иерусалим). «И был страх …по всей нагорной стране Иудейской» Лк. (1:65), что объясняется уникальным по силе и разрушениям землетрясением 31 г. до н.э. в Иудее, при котором был разрушен Иерусалим. Значит, год его рождения – 31 г. до н.э. Может, Захария внезапно переехал в Иудею? Ведь Иоанн родился при Ироде. Надо сказать, что 31 год до н.э. был трудным годом для всех царств Востока, т.к. хозяин Востока Антоний был разбит Октавианом Августом и отстранён от власти. Менялись правители и границы царств, что влияло на судьбы многих людей. Так, по словам М.Г. Абрамзона, после поражения Антония и Клеопатры, которой принадлежала Киликия Трахея, Октавиан разделил регион между Аминтой Галатским и жречеством, правившим в Ольбе. В Ликаонии шли военные столкновения. У Коммагены была отобрана Зевгма, главная переправа через Евфрат. Закончилось время Антония, но и время Августа ещё не наступило.

По Луке, в это самое время Захария, подобно Моисею, неожиданно как бы онемел и не мог изъясняться с окружающими его в тот момент иудеями – т.е. не знал еврейского (арамейского) языка (З. Фрейд). Однако при рождении сына он дал письменное обязательство назвать его на еврейский лад Иоанном и обрезать согласно иудейскому вероисповеданию жены. Назван он был Иоанном, вероятно, в честь Иоанна Гиркана, первого Хасмонейского царя и первосвященника, сторонника фарисеев. Решение Захарии удивило родственников, которые по эллино-иранскому обычаю хотели бы назвать ребёнка именем отца. Это обстоятельство очень значимо, т.к. незнание Захарией арамейского языка ставит под сомнение его иудейское происхождение.

С другой стороны, по Луке, Захария – из Авиевой череды, что означает происхождение от 8-го потомка в левитском роде Аарона, что как будто связывает его с иерусалимским храмом. Однако сообщение Луки не развеивает сомнений. Наоборот. Как потомственный священник, Захария должен был бы знать священные тексты, а, значит, и близкий арамейский язык. Конечно, это сообщение Луки базируется на генеалогии, а это не настолько точная наука, как современная генетика. Может быть, он происходит от 8-го потомка в роду Аарона по женской линии? Для Луки, как известно, характерно определять национальность по матрилинейному праву. То есть, Захария смешанного происхождения? Тогда он не может быть иудейским священником. Может, он священник другого храма? Может, он из армянского рода Ороанда (Оронта), священник коммагенского храма? По-гречески это звучит почти так же. Исходя из региона происхождения, Захария мог быть иудейским прозелитом или «боящимся бога», «квазипрозелитом», по терминологии известного библеиста И.А. Левинской, т.к. обрезание не упоминается, он мог внезапно переехать в Иудею по политическим мотивам. Может, он священник иного, не-иерусалимского храма, но близкого по вероисповеданию. Священник храма бога Высочайшего, бога-Вседержителя, небесного бога. Именно таким храмом был нагорный коммагенский храм. Именно в декорациях этого храма создана книга Откровения, в которой действует бог-Вседержитель.

Сказанное поясняет, почему в Протоевангелии «неясно место действия». Потому что подлинное место действия – вероятно, коммагенское святилище, представленное в завуалированном, синкретизированном виде, как эквивалентное по вере и обычаям иудейскому храму. Оба храма – единому богу, богу неба, оба – на святой горе, оба имеют жертвенник. Эквивалентность иранских и иудейских храмовых обычаев – важный посыл Протоевангелия. Гавриил книг Даннила и Еноха, иудейский ангел огня, – аналог иранского Митры. В образе Гавриила в Протоевангелии выведен священник храма на святой горе Нимруд, жрец Митры, вероятный потомок коммагенских царей.

Иранские, как и иудейские, жрецы были замкнутым кланом, они могли происходить только из определённых родов. Оронтиды, как мы видели, служили в нескольких зороастрийских храмах и были царями армянской Коммагены, непосредственно связанной с «путём Господа». Захария был родственником коммагенского царя, что позволило ему занять должность священника в эллино-иудео-иранском синкретическом святилище. Священство в коммагенском храме было наследственным. Сын Захарии мог унаследовать эту должность и, повзрослев, занять её и тем самым вступить на «путь Господа».

Тесен аристократический мир Рима. Вспоминается высказывание известного историка религии И.Ф. Мейендорфа: «Здесь интересно отметить для лучшего понимания атмосферы того времени, что средиземноморский мир был очень мал, и в образованных кругах все были знакомы друг с другом». Захария и Ирод могли быть знакомы лично. Ведь Ирод посетил Коммагену за 7 лет до этого в те дни, когда Антоний осадил её столицу Самосату. Согласно И. Флавию, «Ирод, узнав, что Антоний с сильной армией ведёт атаку на Самосату (сильный город на Евфрате), ускорил свой путь. Его прибытие положило конец осаде». Это произошло в сентябре 38 г. до н.э. Когда война с Коммагеной завершилась миром, а осада Самосаты была снята, Ирод должен был участвовать в осеннем празднестве в честь Гелиоса-Митры, ставшим поводом к примирению сторон.

По сюжету Протоевангелия, Ирод преследовал новорождённого Иоанна. И.С. Свенцицкая считает, что «Ирод разыскивал младенцев, чтобы уничтожить будущего царя». Впрочем, мотивы могли быть и иными: например, сына хотели взять в заложники – распространённая практика для аристократов той поры. Чтобы этого избежать, его срочно нужно было увезти в безопасное место. Согласно «Протоевангелию», «Елизавета, услышав, что ищут Иоанна (сына её), взяла его и пошла на гору. И воскликнула громким голосом, говоря: гора Бога, впусти мать с сыном, и гора раскрылась и впустила её. И свет светил им, и ангел Господень был вместе с ними, охраняя их». Ангел господень в «Протоевангелии» – Гавриил. И.С. Свенцицкая: «В этой истории усилен чудесный, сказочный элемент: гора расступается перед Елизаветой и скрывает её вместе с младенцем». Но историческое зерно в этой легенде проявляется, если речь идёт о её переезде к горному святилищу в Коммагене, благополучному и безопасному месту. И юный Иоанн «возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю» Лк. (1:80). Видимо, это были коммагенские гористые, но пустынные места.

Первосвященник Захария помнил «о молодой Марии, которая была из рода Давида и была чиста перед Богом». Мария была не единственной девицей, которая жила при храме. Девицы занимались рукоделием – пряли разноцветную пряжу под женским руководством, например, жены Захарии Елизаветы, которая пряла багрянец, очень дорогую пряжу. «И ввели девиц в храм Господней. И сказал первосвященник: бросьте жребий, что кому прясть: золото, и амиант (зелёный), и лен, и шёлк и гиацинт (красный), и багрянец и настоящий пурпур. И выпали Марии настоящий пурпур и багрянец. …В это время Захария был немым» (10). Заметим, напоминание о немоте – это указание на 31 г. до н.э.

Согласно книге Исх. (35:26): «И все женщины, мудрые сердцем, пряли пряжу голубого, пурпурного и червлёного (багряного) цвета». Для сравнения, подобно Афине, греческие и римские женщины постоянно изображаются с пряжей. Естественно, что женское сообщество в Коммагене собиралось под покровительством Анаит, колоссальная статуя которой возвышалась на святой горе Нимруд с укоренившимися здесь синкретическими традициями. По словам Д. Лэнга: «Эллинские боги и богини безнадёжно перемешались с персидскими и даже вавилонскими божествами. Согласно Страбону, в святилищах Анахит, матери Армении, практиковалась храмовая проституция, явно в подражание вавилонскому и сирийскому обычаю». У иудеев женщина, посвятившая себя идолослужению, связанному с развратом (Астарте), считается блудницей. Согласно словарю В.П. Вихлянцева, в еврейском языке «блудница» и «святая (посвящённая) женщина» – одно и то же слово.

Однако, Марию ожидала необыкновенная судьба. Согласно Протоевангелию, Захария содействовал замужеству Марии. Ангел Господень Гавриил, ангел огня, явился к священнику Захарии и предложил отдать вступающую в брачный возраст (так тогда считалось) 12-летнюю Марию кому-либо из вдовцов «по жребию», «кому Господь явит знамение» для сохранения её девичества. По М. Бойс, «ритуально нечистым считалось любое кровотечение, ведь оно нарушало идеальное состояние». Захария исполнил волю «Гавриила». Современная исследовательница И.А. Хотина, защитница древних еврейских традиций, объясняет, что «заповедь Торы запрещает восходить на Храмовую гору с палкой или с запылёнными ногами, вносить на территорию Храма любые предметы, не относящиеся к богослужению или жертвоприношению. Оговорён и такой момент как запрет восхождения на Храмовую гору с кошельком денег. (Ваикра 19:30, Левит 19:30)». А на святой горе Нимруд – несколько другой устав. Жребий определился в пользу Иосифа, тем, что «из его посоха вылетела голубка».

Обручение Марии, И.Ф. Овербек

«Иосиф взял Марию, чтобы блюсти её» (8-9), по «жребию». Согласно протоевангелию, Иосиф безуспешно пытался отказаться, ссылаясь на то, что он пожилой вдовец, у него взрослые сыновья. Но жребий есть жребий. Соглашаясь «блюсти её», он, видимо, собирался со временем передать её «Гавриилу».

По объяснению И.С. Свенцицкой, «старость Иосифа давала возможность ввести взрослых сыновей от первого брака и тем самым утвердить девственность Марии». Со ссылкой на Протоевангелие вошёл в оборот мотив сводных братьев Иисуса в семье Иосифа.

Прошло 3 года со дня обручения. Мария, «взяв кувшин, пошла за водой; и услышала голос. …И, испугавшись, возвратилась домой, поставила кувшин и, взяв пурпур, стала прясть его». «Гавриил» (евр. – сила бога) явился к Марии с предложением мужской силы: «Сила Всевышнего осенит тебя, потому и рождённое тобой Святое наречётся сыном Всевышнего» (11).

Девушка с кувшином, Д. Герхартц

Мужчина в костюме иранского жреца

О месте свидания ничего не говорится, но т.к. она прядёт багрянец, далеко от храма она не отлучалась (а по Луке, явление Гавриила происходило в галилейском Назарете). Гавриил, жрец Митры – воплощение Зороастра. И Мария беременеет. По иранской легенде, Дева-жрица, омывшись чистыми водами, может забеременеть от «семени Зороастра». Жрец Митры-Гавриила происходит по прямой линии от Зороастра и его представляет. Вероятно, ей уже 16 лет...

Согласно «Протоевангелию», Иосиф считает беременность Марии результатом адюльтера: «Кто же совершил в моем доме такое, соблазнив её (девственницу)? Неужели с нами повторяется история Адама и Евы? Ибо Адам отсутствовал во время своей молитвы, когда к Еве явился змей и соблазнил Быт. (3:1) и лишил её невинности, и точно то же самое случилось со мной». Реакция иудеев на беременность Марии была такой же, как и реакция Иосифа, в Талмуде Иисус назван незаконнорождённым.

Советский литературовед, академик М.П. Алексеев в своей работе (посвящённой «Гавриилиаде» А.С. Пушкина, известной романтико-иронической интерпретации благовещения) анализирует тексты «благовещенской церковной службы, насквозь пропитанной апокрифическим элементом».

«В церковнославянском “Слове” на благовещение, приписываемом Иоанну Златоусту “И царьских таин праздньство праздньствуем днесь...” развернут диалог Гавриила с Марией, – говорит М.П. Алексеев. – В этом диалоге, полном живости и очень тонких реалистических подробностей, …Мария на привет архангела, посмотрев на него и ужаснувшись его красоте, замечает, что с его стороны нехорошо девушку подвергать такому испытанию, и велит ему уйти: “Не годе ми еси. Мьню прельстити мы хощеши, яко же Егу [Еву] матерь бывшю вьсего рода. Не предолееть доброта твоего зрака. Совесть еже к обручнику моему имам”. Иди отсюда, повторяет она, потому что ревнив мой старик-муж; может случиться, что “приобрящеши себе скорбь”.

Но Гавриил не унимается и все твердит: “Радуйся, обрадованная, господь с тобою”. …”Иди себе восвояси”, говорит она Гавриилу, “не говори мне льстивых земных речей, чтобы Иосиф не покинул меня, а тебе не отрубил бы топором головы”».

По мнению психолога Э. Эдингера, в этом сюжете «роль змея перешла к архангелу Гавриилу. Мария внемлет ангелу точно так, как Ева внемлет змею». Эдингер здесь ссылается на слова Григория Богослова: «Архангел говорит с Девой, чтобы змей больше не смог повлиять на неё». По Луке, Мария поддаётся внушению: «Радуйся, благодатная!» Лк. (1:28-29).

3 месяца Мария гостила у родственницы Елизаветы, тоже занятой прядением багрянца, которая рассказала ей о проблемах со здоровьем, возникших у неё при вынашивании сына Иоанна (по Луке это происходит в городе Иудином). Все говорит о том, что евангелист Лука также исходил из коммагенского предания и, вероятно, имел отношение к коммагенскому святилищу. По И.С. Свенцицкой, «эпизод благовещения и прихода Марии к Елизавете представляет собой детализированный и драматизированный (в соответствии с жанром) пересказ Евангелия от Луки с дословным повторением отдельных фраз».

Тем временем Иосиф возвращается с плотницких работ и застаёт Марию на шестом месяце беременности: «Я привёл её из храма девою и не сумел соблюсти. …Кто обманул меня? Кто причинил зло дому моему и опорочил деву? Не случилось ли со мною то же, что с Адамом? Как тогда, когда Адам славословил (Господа), явился змей, и увидел Еву одну, и обольстил её, так произошло и со мною».

Мария, которая с детства «пищу принимала от ангела», не сообщила Иосифу о его посещении. «Ангел Господней явился ему во сне и сказал: не бойся за деву: ибо то, что в ней, от Духа святого: родит она Сына, и ты назовёшь его Иисусом. Ибо Он спасёт народ свой от наказания за грехи». Первосвященнику доложили о том, что Иосиф нарушил обет обручения (неприкосновенность невесты), обвинив его в адюльтере.

И.С. Свенцицкая: «Иосифа и Марию вызывают в храм и заставляют пройти испытание “водою ревности”. Это был древний обычай, согласно которому женщине, подозревавшейся в прелюбодеянии, давали выпить воду, смешанную с грязью. В Ветхом завете жене, подозреваемой в измене, жрец даёт выпить “горькую воду, наводящую проклятье” Числа (5:24). Если она без последствий выпивала эту смесь, то объявлялась непорочной». Первосвященник «напоил Иосифа и отправил его на гору, и вернулся он невредим. Напоил так же Марию и отправил её на гору, и она вернулась невредима». И вердикт первосвященника, бывшего в курсе всей интриги, естественно, гласил: «Господь Бог не явил ваш грех», ведь Марию покрыла «сила Всевышнего».

Протоевангелие рассказывает, как в сопровождении Иосифа и его сыновей Мария едет на осле в Вифлеем, чтобы ребёнок родился по месту его царской прописки. Это наглядно показывает, что царская диадема её матери Анны была упомянута неспроста, и Иисус происходит по матери из царского рода Давида.

Половину пути Мария проходит пешком (вероятно, они едут в Вифлеем из Иерусалима). У Луки также говорится, что Гавриил послан к Деве, которая «…из дома Давидова…» (как и Иосиф) Лк. (1:27). Согласно «Протоевангелию», Иосифа по дороге в Иерусалим терзают болезненные сомнения, кем представлять Марию встречным иудеям – женой, дочерью или посторонней, как он и поступает («она не жена мне, а зачала от Духа святого»). Интересно, верят ли ему собеседники? Согласитесь, ситуация, действительно, щекотливая.

Наконец, Иисус родится в 7 г. до н.э. Рождение сына «от семени Зороастра», как и положено, произошло в пещере: новорождённый подобен Митре, а свет должен родиться во тьме. По словам И.С. Свенцицкой, «этот вариант легенды знал Юстин, как и версию о происхождении самой Марии из рода Давида». Известна легенда о том, что знаменитый царь Понта Митридат Евпатор VI родился в пещере.

Пещерный город Перре в Коммагене, Адыяман

«Протоевангелие» повторяет рассказ Матфея о том, что новорождённого посетили маги. Хотя этот сюжет считается сказочным, он на самом деле укрепляет историческую основу рассказа о рождестве Иисуса.

Реальными претендентами на роль магов, посетивших Ирода и новорождённого, можно считать священников Захарию и его сына Иоанна (ему исполнилось 24 года), а, главное, – его пока не названного по имени коллегу, жреца Митры и огня («Гавриила»), физического отца Иисуса.

Маги несут дары Иисусу, мозаика

Митраистский тоннель в Арсамее на Нимфее

Из евангелия от Иоанна, в котором Иисус назван Агнцем, следует, что у Иосифа был брат (сводный по отцу) по прозвищу Клеопа (Алфей в греческом произношении, что означает «учёный вождь»), который был женат. Его жена – Мария Клеопова, мать «братьев» и «сестёр» Иисуса, а Клеопа/Алфей их отец. Если Клеопа/Алфей – искомый жрец огня из коммагенского святилища, то мрак семейной тайны мгновенно рассеивается, и причина щекотливой ситуации начинает проясняться. Брак эллино-иудео-иранского жреца Клеопы/Алфея и Марии мог быть заключен на горе Нимруд, подобно браку невесты и агнца из Откр. (19:8). Если он жрец Митры, то возводит свой род от Оронтидов к Ахеменидам и далее к Зороастру, т.е. он – воплощённый Зороастр. Чудесное рождение Спасителя «от семени Зороастра» с этим согласуется.

Синоптические евангелия и «Протоевангелие Иакова» не сообщают имя Клеопы/Алфея, вероятно, потому, что брак с ним, как человеком смешанного (армяно-иудейского) происхождения от иудейского царя Давида по отцу и от армянского царя Оронта по матери, был расценен иудеями как прелюбодеяние. Видимо, брак не удалось легализовать в Иудее. Но в этом и проблема: Он – не иудей по матери, его брак также смешанный, а Иисус поэтому – незаконный сын Марии. Слава богу, Клеопа/Алфей сводный брат Иосифа, и его родословная по отцу та же, что у Иосифа. Отсюда следует ценность родословной Иосифа, чисто иудейского сводного брата Клеопы, как способа завуалировать проблему смешанного брака (родословные по отцу одинаковы). И Лука, и автор «Протоевангелия» мифологизируют Клеопу и Марию, изображая его ангелом Гавриилом (Митрой), а её – Девой (Анаит).

Согласно «Протоевангелию», при рождении Иисуса в вифлеемской пещере присутствовали не только Иосиф, но и Саломея, как считается, или повитуха, или будущая его кормилица, которую, как и автора Протоевангелия, взволновало приснодевство роженицы. «И сказала Саломия: если не простру перста моего и не исследую естества её, то никак не поверю, что родила дева. И едва простёрла Саломия перст, как воскликнула и сказала: и вот рука моя от огня отпадает у меня. И преклонила колена свои пред Господом». Таким образом, дева так и осталась без «исследования».

Купание Христа, мозаика в Дафни, Греция, ок. 1100 г.

В этом её характерное отличие от римских девственных жриц-весталок, которых регулярно «исследовали» и казнили за нарушение обета девственности. Для сравнения, М. Грант в книге о римских императорах приводит такой факт: «В 83 г. император Домициан назначил трём жрицам богини Весты, виновным в аморальном поведении, предписанную традициями смертную казнь, а семь лет спустя главную жрицу того же ордена весталок, Корнелию, за тот же проступок заживо замуровали в подземной келье, тогда как её любовников засекли розгами насмерть».

Мораль этой поздней встроенной притчи Протоевангелия в том, что Мария была девой-жрицей сакрально, по жреческой должности, поэтому никаких сомнений или «исследований» не допускалось. Подобно ей, по греческой легенде, каждый год жена Зевса Гера купалась в источнике Канаф у города Навплии и становилась вновь девой. Недаром И.С. Свенцицкая говорит, что «почитание Марии впитало в себя элементы мистериального культа Великой матери». Итак, коммагенское святилище с гигантской статуей Тихе-Анаит – подходящее место для возникновения легенды о приснодевстве Марии. Кстати сказать, имя Мария (евр.) означает «госпожа». Госпожой называли Анаит в Армении. «Протоевангелие Иакова» связало историю Марии, изображённую в нём чистой девой Зороастра, с коммагенским святилищем.

Протоевангелие – это произведение, в котором не только «неясно место действия» (И.С. Свенцицкая), но и неясно время действия. По Луке, как и у Матфея, Иоанн родился «во дни Ирода», а Иисус при «кесаре Августе». Но Лука, заботясь о первенстве Иисуса, стремится изобразить их как бы ровесниками. Его рассказ о встрече женщин Елизаветы и Марии построен так, чтобы создать ощущение, будто их беременности протекали как бы одновременно, а 6-месячный Иоанн во чреве будто бы приветствует будущего Спасителя во чреве. Эта интерпретация прижилась. Однако, очевидно, что это сакральное приветствие, а не реальное, а Лука, видимо, вуалирует реальное время события. И сам же это подтверждает. Мария пробыла у Елизаветы 3 месяца. По логике вещей, исходя из 3-х месяцев пребывания у Елизаветы (6+3=9), она должна была присутствовать при родах Елизаветы и на обрезании Иоанна. И не почтить это событие в контексте славословия ей она никак не могла. Однако, вопреки логике, её там все-таки не было. Ведь не мог же Лука не заметить присутствия богоматери! У Луки завуалировано, что Иоанн родился в 31 г. (а Иисус в 7 г.) до н.э., чтобы реальные события двух рождений были как бы совмещены по времени. И.С. Свенцицкая: «У Луки в соответствующем рассказе отразилось стремление объединить легенды об Иоанне Крестителе и Иисусе, существовавшие раздельно, подчеркнуть связь между обоими проповедниками с самого их рождения; бытовая достоверность не интересовала автора третьего евангелия». Известный библеист И. Иеремиас так объясняет причины забвения Лукой этой «бытовой», т.е. хронологической, достоверности: «Отношения Иисуса и Крестителя никоим образом нельзя представлять себе как мимолётные. Легко понять, почему синоптики сократили период их взаимоотношений, ограничив его эпизодом крещения Иисуса. Традиция по возможности избегала всего, в чем можно было бы усмотреть уравнивание или даже подчинение Иисуса Крестителю, такого рода сведения обходили молчанием или приглаживали».

По оценке И.С. Свенцицкой, автор «Протоевангелия» не был иудеем, «не знал религиозной жизни Иудеи или, может быть, сознательно игнорировал её: он писал в то время, когда Иерусалимского храма уже не существовало, основная масса иудеев находилась в рассеянии, писал он для христиан-неиудеев».

Протоевангелие мешало Иерониму Стридонскому (342-420), переводчику библии на латынь. Согласно византисту 19 века А.П. Лебедеву, Иероним, стремясь утвердить приснодевство Марии и опираясь на «молчание евангелиста о том, кто такой был Клеопа», доказывал, что Иосиф – девственник, Клеопа – не отец, а дядя Иисуса, Мария Клеопова – не мать Иисуса, а тётя..

Риторика Иеронима распространилась, особенно на Западе, Протоевангелие стало апокрифом. В результате на Западе, по Иерониму, братьев Иисуса считают двоюродными, тогда как на Востоке они считались сводными.

Святой Иероним, Торриджиано, Севилья

Иероним утверждал, что синоптики не видели мать Иисуса у креста (по Иерониму, Мария Иаковлева – не есть мать Иисуса), а Иоанн – единственный, хотя и видел, но неясно, наяву ли. С тех пор у христиан нет единого мнения о том, присутствовала ли Мария при распятии Иисуса. А. Ахматова («Распятие») это так объясняет.

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

По мнению А.П. Скогорева, «”История Иакова о рождестве Марии” распространялась, главным образом, в восточных областях Римской империи. На Западе, под влиянием Иеронима Блаженного, отвергшего идею первого брака Иосифа, а вместе с ней – и само Протоевангелие, это сочинение очень рано подверглось осуждению и запрету. Однако его знали и там – реминисценции Протоевангелия присутствуют уже в стихах латиноязычных христианских поэтов IV-V вв.».

Согласно И.С. Свенцицкой, один сюжет Протоевангелия – «сюжет, связанный с гибелью Захарии, не имеет основы в канонических текстах, и по всей вероятности, отсутствовал в оригинале, так как Ориген не знает версии об убийстве Захарии в храме». Согласно комментарию известного писателя и комментатора библии А. Азимова, здесь «путаница с другим Захарией, из пророка Исайи». Как мы увидим ниже, этот рассказ может оказаться не случайной «путаницей».

По И.С. Свенцицкой, Иаков назван автором Протоевангелия в силу апокрифической традиции, для придания произведению апостольского авторитета. Он не участвует в повествовании, но подчёркивает его значимость для христиан из иудеев. По замечанию А. Азимова, «общепринято считать, что когда Деяния упоминают об Иакове без уточнения, то подразумевается младший брат Иисуса. Те христиане, которые принимали на веру, что Мария, мать Иисуса, была вечной девственницей, полагают, что Иаков был не родным, а двоюродным братом Иисуса». Согласно православной традиции, они сводные братья Иисуса.

Протоевангелие Иакова можно рассматривать как произведение иудео-иранского синкретизма. Если продолжить мысль И.С. Свенцицкой, его автор и герои Захария, Мария, Гавриил-Клеопа, уравнивают иудейский храм Ирода с иранским святилищем на горе Нимруд. Там Захария исполнял обязанности первосвященника и служил вместе с сыном и наследственным жрецом Иоанном, а Клеопа, вероятно, был тем жрецом Митры-Гермеса-Гавриила, у которого родился сын Иисус. Согласно М. Бойс, «основные объекты зороастрийского культа – вода и огонь». Протоевангелие замечательно тем, что олицетворяет в своих персонажах не только воду и огонь, но и их чудесный союз. В таком соединении не может быть ничего нечистого, как в соединении Агнца и Девы из Откр. (19:8). В Откровении и Протоевангелии совпадает место действия – гора Нимрода. Между книгами имеется сюжетная связь: они описывают одно и то же событие – священный брак. Согласно А.П. Скогореву, «роль Протоевангелия в формировании христианской ментальности была очень значительной. С опорой на него (и его западноевропейские варианты) происходило становление культа Богородицы в позднеантичную эпоху. Оно явилось выражением той тенденции религиозного развития, которая была связана с потребностью в почитании доброй богини-матери и которую так явно обнаруживала массовая религиозность народов Средиземноморья в последние века язычества».

Чурсин Валерий Николаевич