Иисус на пути к славе и николаиты

Не много Ты умалил его пред Ангелами:
 славою и честью увенчал его Пс. (8:6)

Согласно библеисту Р. Бокэму, евангелие, называемое «от Иоанна», написано «любимым учеником»: «Сей ученик и свидетельствует о сём, и написал сиё» Ин. (21:24). Как мы видели, любимый ученик, безымянно присутствующий в этом евангелии – это Иоанн-Павел, сын Иоанна Предтечи, внук Николая. Р. Бокэм: «Любимый Ученик – основной свидетель, стоящий за евангельским повествованием. Любимый Ученик провел день с Иисусом в самом начале его служения: это показывает, что у него была возможность хорошо узнать Иисуса с самого начала. Он достоин роли основного свидетеля, показания которого формируют это Евангелие». Мы видели авторскую цепочку Откровения:

Николай➨Николай Иоанн➨Иоанн-Павел➨
➨ Иоанн Патмосский (Тимофей).

Николай писал книги в историко-биографическом жанре. Согласно С.В. Лезову, «жанр, определивший лицо Нового Завета, – это биография, пора признать евангелия относящимися к биографическому жанру». В евангелиях одним из эпитетов Иисуса является «Жених», персонаж свадебного обряда. Учеников Иисуса называют сынами чертога брачного. Брачная тема естественна для биографии, тем более для жизнеописания претендента на звание царя-мессии, продолжателя династии, «Иисуса, сына Иосифова, из Назарета» Ин. (1:45). Завораживает, что повествование относится к иудейской династии Давида Мф. (1:16), в тени которой прячется семейство возмутителя спокойствия и «главного мятежника» Иуды Галилеянина, евангельский псевдоним которого – Иосиф. Евангелие от «любимого ученика» начинается с биографической темы брака, проходящей лейтмотивом через главы 1-3. В этих главах мы читаем две развернутые речи, посвящённые Жениху-Иисусу, которые произносит Иоанн Предтеча. Первую он произносит перед заключением брака, в которой представляет Иисуса обществу как Мессию, Сына Божия и Агнца. Вторую речь об Иисусе он произносит после заключения брака, называя себя «другом» жениха Ин. (3:2): «имеющий невесту есть жених, а друг жениха радостью радуется, слыша голос жениха. Сия радость-то моя исполнилась». Итак, Иоанн свидетельствует о том, что Иисус-Жених сочетался браком. Бракосочетание тоже описано (частично). Званое галилейское общество и ученики Иисуса, приглашенные на царский брак и брачный пир, собираются у Галилейского моря, видимо, в Вифсаиде (Д. Флюссер), где «Он живёт» Ин. (1:38-39). Два ученика Иисуса «пошли и увидели, где Он живёт и пробыли у Него день» Ин. (1:39). В Вифсаиде находился также дом друга Жениха Иоанна-Зеведея. Заключение брака далеко выходит за рамки семейных отношений. По словам современного исследователя ассиро-вавилонской культуры востоковеда В.В. Емельянова, «священный брак – это обряд соития царя и жрицы, совершаемый с целью магической стимуляции плодородия земли». Однако, собственно ритуал бракосочетания в евангелии от Иоанна не описан, возможно, вследствие запрета на изображение божественного присутствия, которое эта инициация должна была вызвать, а также запрета на упоминание о нём всуе. Согласно большому библейскому словарю, божественное присутствие часто связано со светом и славой: когда «Слово» стало плотью, оно жило среди людей, которые видели Его славу Ин. (1:14). Лучшие христианские экзегеты Ориген, Григорий Нисский и др. видели в браке образ божественного присутствия: «Установите Мой порядок в любви» Песн. (2:4), «чтобы уневестился Богу человек» (Г. Нисский). Они видели в библейской Песне Песней Соломона мессианские мотивы: «Имя Его как разлитое миро» (Песн 1:2). Бракосочетание могло сопровождаться совместным окунанием жениха и невесты в воды Иордана, протекающего у Вифсаиды. Так выглядит бракосочетание у мандеев (К. Рудольф) – современных нам назареев-гностиков, – возводящих свою религиозную традицию к Иоанну в качестве пророка истины, а брачные обряды очень консервативны.

Окунание у современных мандеев

В евангелии от Иоанна окунания Иисуса нет, но синоптические евангелия сообщают, что Иисус в какой-то момент принимал окунание от Иоанна Предтечи, Окунателя-Баптиста-Крестителя. По выражению С.В. Лезова, «это тайная эпифания, рассказ о божественном усыновлении Иисуса». На следующий день Иисус предложил отправиться в Галилею, где планируется брачный пир в Кане, «матерь Иисуса была [уже] там» Ин. (2:2). Иисуса звали прибыть «на третий день» непременно вместе с учениками. В традиционном понимании (по которому Иисус никогда не был женат) слово «зван» Ин. (2:3) – главный текстологический аргумент против свадьбы Иисуса. Религиозная традиция утверждает, что брак к Иисусу отношения не имеет, речь идет о рядовой сельской свадьбе, на которую Иисус «зван» Ин. (2:3) и которая дала возможность первой публичной демонстрации необычных способностей Иисуса. Тем не менее, по С.В. Лезову, «все, что мы имеем в Новом Завете, сосредоточено вокруг интерпретации личности Иисуса». Думается, это относится и к главам 1-3 евангелия от Иоанна, в центре которых – брак в Кане. Д. Гатри замечает: «На брачном пире в Кане Он предстает в домашней обстановке и фактически как хозяин дома». Может, пир дается от имени общества? Сказано, что Иисус «зван» – не потому ли, что избран на царство? Ведь пир – символ царства бога. Согласно притче о пире – «много званых, но мало избранных» Лк. (14:24), не каждый может удостоиться не только высшей славы, но и присутствия в ее лучах, хотя бы в силу происхождения, поведения или одежды. На почетную должность «распорядителя пира», видимо, избран Иоанн как «друг жениха», сторонник царства Давида и знаменитый проповедник бога Высочайшего. У него как у коммагенского жреца – большой опыт «накрывать священные столы с яствами и кратерами, наполненными драгоценным напитком, и участие принимать во всеобщих синодах» (из надписи на горе Нимрода). Он безусловный стержень всего собрания. Перед браком он, видимо, примиряет Иисуса с приемной матерью Марией и «братьями», единокровными Иисусу. Это важно, т.к. для Иисуса примирение с братьями по отцу – это возвращение блудного сына к архетипическому Отцу, батюшке, отче, папе его детства, евр. Авва-отче. В евангелии от Иоанна – он преимущественно Сын Отца, bar-abba (вар-Авва), «Я и Отец – одно» Ин. (10:30). Брак придает Иисусу божественную «власть и славу» – властные полномочия чудотворца проводить трансформации качества (метаморфозы). К тому времени появилась и стала известной книга поэта Овидия «Метаморфозы», в поэтической форме раскрывающая значение и разнообразие типов трансформации. Мода на метаморфозы установилась надолго вплоть до Лукиана с его «Ослом». В евангелии «любимого ученика» рассказывается о чудесной трансформации: о превращении воды в вино в Кане Галилейской. По характеристике дионисийских таинств философом М. Элиаде, чудеса Диониса «сопровождают или предвещают его эпифании»: «из скалы начинает бить ключ, реки наполняются молоком и медом. На празднике в честь Диониса вода источника превращается в вино. Три чаши, оставленные с вечера пустыми в наглухо закрытой комнате, наутро оказываются полны вина». В Кане Иисус сотворил «обыкновенное» чудо превращения воды в вино. Ин. (2:3-10): «И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них». Иисус распорядился налить воды в сосуды. Распорядитель пира (Иоанн) «отведал воды, сделавшейся вином» в сосудах, наполненных по приказу жениха-Иисуса, и сказал ему: «Ты хорошее вино сберег доселе». Но мы помним, Иоанн «не пил вина и сикера» Лк. (1:15). Видимо, пророки изредка шутят: ему хотелось воды (его ученикам тоже), её он и называет «хорошим вином». Со стороны Иисуса – это чудо, причем совершенно необыкновенное, когда ученик понимает учителя без слов: «Чашу мне наполни, мальчик! …Вы же, воды, прочь теките, И струёй, вину враждебной, Строгих постников поите: Чистый мне любезен Бахус!» (А.С. Пушкин из Катулла). Со стороны Иоанна – это напутствие Иисусу от жреца коммагенского храма по поводу «всех народов и языков, стоящих перед престолом» Откр. (17:9): «Агнец будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрёт Бог всякую слезу с очей их» Откр. (7: 17).

Владимир Маковский. Чудо в Кане. 1887. Витебский художественный музей

О том, кто бы мог быть невестой Иисуса на браке в Кане, не говорится, но еврейская невеста должна относиться к тому же роду, что и жених. Так, в «Истории Марии» Иосиф обручился «молодой Марии, которая была из рода Давида и была чиста перед Богом». Невеста Иисуса, видимо, тоже «отрасль» Давида, происходит из династии Иуды Галилеянина. Свидетельницей бракосочетания со стороны невесты могла бы быть Иоанна, жена «царедворца» Хузы. Есть мнение (Р. Бокэм [2]), она – дочь Иоанна. Иисус после брака переезжает (вместе с матерью, братьями и учениками) в Капернаум Ин. (2:12), в котором, вероятно, проживает его невеста. Капернаум становится его резиденцией. Мы видим, что Иисус выступал в капернаумской синагоге, не раз встречался в Капернауме с уважаемым лицом – Иаиром, начальником (старейшиной) синагоги Лк. (8:41). Иаир (Яир) – имя, уже встречавшееся нам в династии Иуды Галилеянина. Он, вероятно, двоюродный брат Иисуса, сын Ханании бен Хизкии. Синоптические евангелия рассказывают, что Иисус проводил по его просьбе инициативный обряд воскрешения его дочери, девочки, которой исполнилось 12 лет.

Воскрешение дочери Иаира (в сопровождении Иакова,
Петра и Иоанна), В.Д. Поленов

После подобной инициации девочка считалась взрослой девушкой, невестой на выдании. Не слишком ли она молода для замужества? Обращаемся за консультацией к Я. Ядану: «Первосвященник должен жениться на девственнице не старше двенадцати с половиной лет» (Вавилонский Талмуд, трактат Евамот 59а). В будущем Иисус будет не только царём, но и первосвященником Евр. (4:14). Заметим, в тот же день своим прикосновением к нему очистилась женщина, все 12 лет страдавшая кровотечением. Она как минимум на 12 лет старше невесты, видимо, 12 лет замужем. По С.В. Лезову, «часто предполагают, что рассказ об исцелении женщины, страдающей кроветечением, был соединен с историей о воскрешении дочери Иаира ещё в устной традиции».

Прошел целый год после свадьбы в Кане, а Иисус все еще празднует с сынами чертога брачного – «ест и пьет» Лк. (7:34), ждет прихода архетипического Отца, передающего ему царство. Ходит по воде Галилейского моря (на лодке), принимает поздравления, обещает «блаженства», ведь царство будет вот-вот, а может быть, уже здесь: «Царство Божие внутрь вас есть» Лк. (17:21). После брака в Кане и очищения Храма Иоанна арестовали и бросили в крепость за пропаганду царства бога и династии Давида. Да и об Иаире более уже не упоминается – он или заболел, или умер. Рассказ Луки в целом выстроен хронологически. Но о сватовстве Иисуса у него рассказывается уже после рассказа об аресте Иоанна Предтечи, предположительно, в связи с годовщиной свадьбы. Арестом Иоанна власти настолько напугали жителей, что отношение к Иисусу резко изменилось в худшую сторону. У Луки рассказывается, как негостеприимно встретил его фарисей Симон Лк. (7:36-50) и его гости. На этом собрании присутствовала «грешница», молодая женщина, которая Иисусу «целовала ноги и мазала миром» в благодарность за прощение её грехов: «У Сына Человеческого есть власть прощать грехи на земле» Мк. (2:10). Фарисей Симон и его гости не признают за Иисусом ни его звания Сына Человеческого, ни его властных полномочий прощать грехи, так как считают, что это прерогатива еврейского бога, а не человека, и не полу-языческого, по их пониманию, бога Высочайшего из проповеди Иоанна. Согласно «любимому ученику» Ин. (11:1-2), а он является свидетелем смотрин, «грешница», «которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими», – это Мария. Прилюдным драгоценным миропомазанием она отметила первую годовщину свадьбы, выразила Иисусу свою признательность за очищение. Для фарисеев она жрица полуязыческого храма и поэтому грешница.

Иисус в доме фарисея Симона, Ф. Журавлев, мозаика,
СПб, храм Спаса на крови

Есть у Луки рассказ о женщинах, проходивших с ним «по городам и селениям», благодарных ему за очищение: «Мария Магдалина, из которой вышли 7 бесов, и Иоанна, жена Хузы …и другие» Лк. (8:2). Становится понятно имя дочери Иаира – Мария и кровоточивой женщины – Иоанна. Видимо, инициация дочери Иаира одновременно была смотринами, состоявшимися по сватовству Иоанны, после которых девочка Мария стала невестой Иисуса, а тот прозвал её Магдалиной. Иисус – большой мастер давать прозвища: Симону – Пётр, скала, камень Мф. (10:2), Иакову и Иоанну-Павлу – сыны Грома Лк. (9:54-55) в память об Иоанне-Зеведее. Они как раз сопровождали его на этой инициации. «Не слишком ли молода»?, – спросили и они: Иисус парировал вопрос отсылкой к тексту поэмы Песня Песен (8:3-10): «Я – стена, и сосцы у меня, как башни (ивр. migdal – башня); потому буду в глазах его, как достигшая полноты». В поэме эти слова принадлежат девочке Суламите, которую привели на смотрины к царю Соломону, но она убежала от него к своему жениху и провела с ним ночь. Нет сомнения, полная грудь – это девичье достоинство, которое обращает на себя внимание мужчин. Магдалина – башнегрудая, башня становится её символом. По ходу смотрин видно, что свадьба не за горами. Семь бесов, которые вышли из Марии Магдалины, – важная деталь, которая её характеризует и в Мк (16:9). Она предстает юной воспитанницей монастыря женской богини, как на горе Нимрода, где пророк Иоанн служил и писал Апокалипсис с семеричными ассоциациями. По словарю Вихлянцева, в еврейском языке блудница и святая женщина – одно и то же слово. Она грешница, очищенная Иисусом. Современный исследователь Walker G. (Уокер Г.) изучал связь между психологией личности и историей культуры через концепцию рациональности: «Вебер {автор концепции аффективного социального действия} и Юнг схожим образом рассматривали первобытную иррациональность: Для Юнга это и есть работа коллективного бессознательного, для Вебера – мировосприятие, характерное для традиционных или аффективных социальных действий». Как пишет Г. Уокер, «две реальности (внутри-психического и внешне-материального мира) оказывают влияние на индивида, но индивид больше ориентируется только на одну из них. Юнг строит типологию личности через выделение 4 психических функций: мышление, чувство (оценивание), интуиция и ощущение. Первые две – рациональные, последние – иррациональные. Если развивается какая-то одна функция из пары, то вторая неизбежно деградирует. Каждая из этих функций может быть направлена на внешнюю реальность или на внутреннюю». Если так, иудейский мир вокруг Иисуса односторонне сориентирован именно на рациональность – патриархальную семью и отношения владения, пользования, распоряжения, преследующие ожидаемую или реальную пользу. Согласно теологу и библеисту Дж. Данну, «весть Иисуса была простой, но революционной. Иисус выразил требование Бога предельно радикально. Он свёл требование Бога к одному слову: "Люби". Первая и величайшая заповедь – люби Бога всем существом твоим и ближнего твоего как самого себя Мк. (12:28-31); всё, что мешает проявлению этой любви, будь то даже сам Закон, подлежит устранению Мф. (5:38-48)». По словам И. Иеремиаса, весть Иисуса – «допасхальный скандал». По К. Юнгу, у мужчин имеется бессознательное женское начало, «анима», которое характеризуется иррациональным женским эросом. Работа по индивидуации для мужчин включает осознание анимы, что влечет за собой принятие эроса, и, в конечном счёте, целостности. Г. Уокер характеризует этот процесс: «Если Эго является центром сознания, то Самость является центром психики, балансирующим между сознанием и бессознательным, а процесс индивидуации – переходом личности из Эго в Самость. Этот процесс, символическим образом выражен в мифах христианства». К. Юнг цитируется у Э. Эдингера [2]: «Путём разделения монолитного поля души на два пола человек испытывает сильнейшее страдание, что и приближает его к богу. Все противоположности от бога. И человеку тяжело выносить эту ношу, но справляясь с ней, он приходит к тому, что бог в своих «противоположностях» завладел им, поместил себя в него. Он становится сосудом, наполненным божественным конфликтом».

Арест Иоанна оттолкнул богатые галилейские города от Иисуса. К концу года проповеди Иисус столкнулся с непризнанием со стороны галилейских городов. Города – Назарет, Харазин, Наин, Вифсаида и даже Капернаум («Горе тебе, Харазин, и горе тебе, Вифсаида, горе тебе, Капернаум, вознесетесь до небес и в ад сойдёте») – ему отказали в не только в признании, но и в финансировании, и в участии в его движении Лк. (10:13-16). Эту ситуацию Иисус объясняет ученикам притчей о десяти девах.

5 мудрых и 5 неразумных дев

Для Иисуса брак и последующий год в Галилее оказался самым радостным, самым светлым временем. Он сравнивал наступление Царства с приходом Отца на его брачный пир в сопровождении факельного шествия дев. Только Отца все нет, а Иисус ждет его. Время идёт, Отец задерживается. Любимые города Иисуса Вифсаида, Хоразин, Назарет, Капернаум, Наин – это те 5 неразумных дев, которые выжгли масло в светильниках в ожидании Отца. Отца нельзя ждать – надо выйти ему навстречу. Гибель Иоанна это только подтвердила – жатва созрела. Он отправляется на гору Нимрода, где происходит решающая метаморфоза, преображение. Оттуда отчаянная надежда на Отца ведет его к страстям, кресту, воскресению и вознесению к Отцу. Оттуда он начинает «исход» в Иерусалим навстречу Отцу, на борьбу с драконом. Некоторые говорили, что он хочет разрушить иерусалимский храм, другие – очистить его. Он идет на Иерусалим в толпе народа устанавливать свое иррациональное царство, кто мог бы решиться на такое в мире рациональности?

Мария, чудный и недооценённый персонаж евангелий, по ходу сюжета служила Иисусу «имением своим» Лк. (8:3). Мы видим её с сестрой Марфой и младшим братом Лазарем (Елеазаром) в их доме в Вифинии, в котором побывала группа Иисуса перед его последней пасхой.

Это дом Симона Прокаженного, согласно Мк. (14:3). Фарисей Симон – это, видимо, её старший, единокровный брат, богатый человек, наследник Иаира, в собственности у которого было, в частности, имение в Вифании. Заметим, несколько ранее у Луки он не имел этого прозвища. Согласно Брокгаузу/ЭСБЭ, евангельское «проказа» (цараат) – общее название заразной болезни. Видимо, уже после того собрания он заразился, и, заболев, умер, его недавно похоронили (в сценах в Вифании он не фигурирует). У Луки также имеется притча о богаче и Лазаре, в которой они оба умирают, но Авраам воскрешает Лазаря по просьбе умершего богача в назидание его братьям.

Иисус в доме сестер Марии и Марфы, Г. Семирадский

Воскрешение Лазаря. Художник Клавдий Васильевич Лебедев (1852-1916)

Есть у Луки также притча о десяти прокаженных Лк. (17:11-19), обратившихся за помощью к Иисусу на пути в Иерусалим, из которых лишь один возвращается к Иисусу с благодарностью («вера его спасла его»). Похоже, что остальные девять погибли, как и Симон. Видимо, заражение пронеслось близ Вифании, коснулось сначала Иаира, за ним Симона, жителей Вифании, а, может быть, и младшего брата Марии и Марфы – Лазаря: Мария в панике посылает посыльного к Иисусу с просьбой о помощи. Когда Иисус приходит в Вифанию, он застаёт зараженного юношу в особом карантинном помещении и даже в погребальном саване. Иисус вызывает Лазаря («Лазарь, выйди вон»), очищает и возвращает к жизни. Понятен энтузиазм учеников и сестер в связи с этим чудом воскресения. Видимо, Лазарь – тот богатый юноша, которому Иисус сказал: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». Согласно Мф. (19:16-26): «Юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение». Лазарь, вероятно, историческое лицо – юный Елеазар бен-Яир. Последний, несмотря на близкородственные отношения с Иисусом, так и не стал его учеником, видимо, не смог отказаться от унаследованного богатства в пользу общины. Во время восстания 66 года судьба окончательно развела христианскую общину с Елеазаром бен-Яиром, а заодно и с его сестрой Марией, которая почти не упоминается в движении первых христиан и о которой вспомнили уже только читатели евангелий. В начале пасхальной недели Иисус из Вифании ушел в Иерусалим, до которого оставалось два-три километра. На прощание Мария помазала его голову драгоценным миром, неразумной расточительностью вызвав у апостолов недовольство, особенно у Иуды Искариота и Петра. Лазарь Иисуса больше не видел. Имущественная тема, когда она затрагивает лично нас, непостижимо волнует, что доказано популярностью притчи о богатом юноше. Ответ Иисуса богатому юноше взволновал апостолов, что выразилось в отчаянных словах Петра. Мф. (19:27-30): «Пётр сказал: вот, мы оставили всё и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал: кто оставит до́мы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или зе́мли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». Значит, явившись, Царство решит все проблемы: «многие же будут первые последними, и последние первыми». Тут же звучит: «Когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых». Все, как на горе Нимрода. Как видим, в памяти Иисуса возникают образы, и силуэты коммагенской горы, говорящие ему о великом произведении Иоанна-тайнозрителя с его Новым Иерусалимом, двенадцатью воротами и двенадцатью апостолами. Тем временем шествие сторонников Иисуса уже поднимается на иерусалимский холм, напоминающий ему восхождение на гору Нимрода. Царство откроется вот-вот Мф. (19:27): «Тогда приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него». Как мы помним, её зовут Саломея, её старший сын Иаков – сын Иуды Галилеянина, а младший, приемный сын Иоанн (будущий Павел) – сын недавно погибшего Иоанна-Зеведея, они сводные братья. Они тоже взволнованы перспективой открывающегося царства. По комментарию Д.Я. Ивлиева к Мф. (20:20), «братья последовали за Иисусом. Предполагается, что они пойдут за ним до конца и должны быть готовы разделить его участь, какой бы она ни была. Они услышали только прозвучавший из уст Иисуса титул «Сын Человеческий», который им напомнил о пророке Данииле, о том, что славному владычеству Сына Человеческого не будет конца, «оно не прейдёт, и царство Его не разрушится» Дан. (76:14). Они желают принять самые высокие посты в этом царстве и сидеть справа и слева от Царя за пиршественным столом». Им представляется, что все будет так, как было в Коммагене: ведь они друзья царя. Их желания Иисус исполнит на ближайшей вечере, называемой тайной: Иисус лично умоет ноги Петру, а Иаков и Иоанн-Павел воссядут за столом рядом с Иисусом.

На пасхальной неделе Иисус был арестован властями, осужден и в пятницу распят на кресте. Евангелия дружно сообщают о присутствии Марии Магдалины на погребении Иисуса, т.к. это древняя обязанность жён – «плакать о Таммузе».

Воскресший Иисус и Мария Магдалина
у погребальной пещеры

Единство образа Марии (главного женского образа евангелий) ещё древними традициями разрушено и превращено ими в «кашу из Марий», каждая из них соответствуют одной сцене и эпитету, сопутствующему ей: «грешница» у фарисея Симона, Мария из Вифании – сестра Лазаря и Марфы, Мария Магдалина. Ипполит Римский в толковании на Песню Песен попытался разделить Марию Магдалину в саду: одна видела садовника, другая – воскресшего Иисуса. Это идёт вразрез со свидетельством «любимого ученика». Художники-иллюстраторы имеют свой рецепт для «каши из Марий»: если рядом с молодой женщиной стоит небольшой сосуд – это и есть Мария Магдалина, т.к. сосуд с мирром – её атрибут.

У ессеев (и назареев) браки, не давшие наследника, если они прерывались через год, таковыми не признавались. Все линии сходятся к древней аскетической традиции – отрицать, что у Иисуса был брак, т.к. он воскрес, а «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как ангелы Божии на небесах», по его словам в Мф. (22:30) – ведь души бесполы. Называют и другие причины. Дм. Ростовский писал, что Иисус не женился из-за боязни сплетен: «аще ученицы Христовы единожды узревшие Господа с Самарянынею беседующа, чудяхуся, яко с женою глаголаше, кольми паче враждебницы не умолчали бы, егда бы видели явно грешницу по вся дни Ему последующую и служащую». Он имеет в виду тот «возмутительный» случай у колодца с женщиной-самаритянкой, у которой Иисус попросил питьевой воды и у которой нет мужа, но было пять мужей Ин. (4:5-30). Этот случай смущает тем, что женщина пытается скрыть от Иисуса свою личную жизнь, вызывая у него подозрения в том, что она – блудница. Смущает – но не Иисуса: «истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божие» Мф. (21:31). Позднее Иисус на суде фарисеев выступит в защиту разведенной женщины, обвиненной ими в прелюбодеянии (по-видимому, вступившей во второй брак), убережет её от этого суда, спасёт от побития камнями. Ответственной стороной за развод с женщиной он считает мужчину, инициатора разводного письма. Он запрещает мужчинам развод с женщиной, не совершившей прелюбодеяния: «они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» Мф (19:6). Возлагает он на мужчин ответственность и за домогательства к женщине: «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» Мф. (5:28). Сочувствием к бедности вдов проникнута его притча о лепте вдовы, лепта – мелкая монета, за которую нельзя было купить почти ничего (С.В. Лезов). С.В. Лезов видит «подлинность» слов Иисуса в тех притчах, где, согласно Р. Бультману, имеется «контраст по отношению к еврейской морали и благочестию и одновременно эсхатологический настрой, который составляет характерную черту провозвестия Иисуса». Недаром женщины охотно становились христианками.

Лепта вдовы, Дж. Тиссо

Выше был упомянут «возмутительный», по определению Б. Деревенского, рассказ об откровении Марии Магдалине (в собственной интерпретации). Это рассказ, называемый «Вопросы Марии» и помещенный Епифанием Кипрским (4 век) в сборник ересей «Панарион». Публикуя рассказ, Епифаний нарушает табу молчания вокруг брака Иисуса как исторического лица, чем вносит возмущение в существующую традицию. Б. Деревенский и отнёс рассказ к числу возмутительных. О силе этого табу говорит острая полемическая реакция современного исследователя «исторического Иисуса» К. Эванса на высказываемые мнения о том, что «Иисус и Мария были любовниками или, возможно, мужем и женой».

Мария Магдалина, Грегор Эрхарт, дерево, Лувр, фото

Вот что он пишет: Защитники этой точки зрения обращаются к Евангелию от Марии, а именно к словам: «Сестра, мы знаем, что Спаситель любил тебя, как ни одну другую женщину». В подтверждение этого приводят также отрывок из Евангелия от Филиппа: «И спутница [Спасителя] – Мария Магдалина. [Но её Христос любил] больше, чем [всех] учеников, и [часто] целовал её в…» (NHC 2.3.63.32–36). В некоторых переводах делается реконструкция текста: «"часто целовал её в губы" – но это чистый домысел». С оценкой К. Эванса нельзя согласиться, т.к. проведенная ими реконструкция статистически оправдана и находится в русле библейской традиции. Романтический поцелуй воспевается в библейской Песне песней: «Да лобзает он меня лобзанием уст своих» Песн. (1:1). Иаков при встрече у колодца сразу поцеловал Рахиль Быт. (29:11). Среди тысяч изображений из интернета, отвечающих на запрос «поцелуй», около 90% изображений относятся к поцелую «из уст в уста». К. Эванс предлагает свой вариант: «автор текста мог с тем же успехом вообразить, что Иисус часто целовал Марию в лоб или в щеку». Вариант К. Эванса далек от популярности, как и поцелуй благоговения и преклонения получившей прощение женщины в Лк. (7:38): «целовала ноги его», а есть и сомнительные виды поцелуев, включая «поцелуй Иуды». К. Эванс настаивает: «Мы не знаем, что говорилось в изначальном тексте; и в любом случае ни в Евангелии от Марии, ни в Евангелии от Филиппа не говорится, что Иисус и Мария были любовниками. В текстах этого просто нет». С одной стороны, исследователь требует формальных «доказательств» брачной жизни Иисуса, а с другой настолько торопится с утверждением «этого просто нет», что отвергает дошедшие свидетельства по единственному признаку – их «возмутительности». Это относится и к информации «Панариона» о брачном обряде Марии Магдалины, где речь идет о свидетельстве. По Епифанию, выступающему против гностиков-борборитов, «гностики, люди, различно вовлеченные в обман Николаем, в «Вопросах Марии» …представляют такое бывшее ей от Него (Иисуса) откровение, преподанное Им на горе». В сущности, Епифаний воспроизводит интимный эпизод обычной брачной жизни людей, а «возмутителен» он тем, что отнесен к Иисусу, которому аскетическая традиция отказывает в брачной жизни. Епифаний основывается на вере в то, что этот эпизод никак не мог иметь место и возмущается «обманом» со стороны Николая, источника «ереси». Обвиняя Николая в обмане, он не допускает мысли, что Николай мог быть свидетелем этого эпизода. Ведь речь идёт о Николае Деяний, которого мы уже отождествили с Иоанном-Павлом. В лице Николая Иоанна-Павла мы имеем апостола, «любимого ученика» Иисуса, свидетеля брака в Кане. Епифаний, упомянув термин обман, подменил предмет полемики: спор о наличии свидетельств превратился у него в спор «гностиков» (знающих) и «пистиков» (верующих), который прибрел ожесточенность, характерную для неразделимых противоположностей. С одной стороны, о браке Иисуса в рациональной сфере присутствуют два литературных свидетельства – сына Николая, т.е. Иоанна (Предтечи) и внука Николая, Иоанна-Павла, любимого ученика Иисуса. С другой стороны, имеющиеся литературные свидетельства о браке Иисуса древней традицией отбрасываются на основе иррационального суждения. Мы оказываемся в тупике, в области парадокса. По консультации психолога К. Юнга [3]: «в результате человеческое сознание оказывается зажатым между конфликтующими противоположностями: добром и злом, знанием и верой. Этот процесс не регулируется с помощью разума, сознательного типа мышления, а только через архетипические символы».

Судя по Откровению и синоптическим евангелиям, архетипическая прижизненная метаморфоза – преображение Иисуса произошло на горе Нимрода. Символами архетипов матери и отца стали колоссы Девы-Матери и Ветхого Днями. Как Сын Человеческий, он был подведен к Ветхому Днями, и ему была дана, как в книге Даниила, «власть, слава и царство, чтобы все народы и языки служили ему; владычество его – владычество вечное» Дан. (7:2-14). «Я победил и сел рядом с Отцом Моим на престоле Его» Откр. (3:21). По высказыванию психолога Э. Эдингера, «родители только потому имеют власть над взрослыми детьми, что дети продолжают проецировать архетипических родителей на своих личных родителей».

Соответствие колоссов Немрутдаг персонажам Преображения

Иисус был назван Сыном Человеческим у престола бога Высочайшего в силу своего происхождения по линии македонской династии, будучи правнуком царя армянской Коммагены Антиоха I и сыном коммагенской царицы Иотапы, по материнскому праву. Евр. (5:4-5): «Такую честь никто не присваивает себе сам, но призывается Богом. Так и Христос не Сам прославил Себя, став Первосвященником, но прославил Его Тот, Кто сказал Ему: «Ты – Сын Мой, сегодня Я породил Тебя»». Так Иисус был признан «сыном бога» – незаконнорожденным сиротой, – окруженным тайной отцовства и материнства. Иисус соединил патриархальную традицию с наследованием по материнскому праву.

Одно дело возвестить, а другое – завоевать. Э. Фромм: «Социальные функции сына играют решающую роль в формировании чувства любви отца к сыну. Он любит своего сына при условии, что в сыне реализуются ожидания, возлагаемые на него отцом. Если же этого не происходит, любовь отца может кончиться или даже превратиться в презрение или ненависть». По Э. Нойманну, «архетип пути впервые появился среди доисторических людей. С сознательным высказыванием Христа «Я есмь путь» этот архетип достигает нового, всецело внутреннего и символического уровня, который определил подход всех последующих поколений». Иисус, исполняя волю Отца, пошел на Иерусалим во главе нерациональной толпы мечтателей, обиженных, ветеранов Отца – последних защитников царства Бога Высочайшего. По С.В. Лезову, «апокалиптические слова», которые он произносит – это «обещание спасения тем, кто готов к приходу бога, и угроза погибели тем, кто не покаялся». Это иррациональный шаг. В Иерусалим Иисус-Сын-Отца вошёл как царь, сын Давидов. Согласно Пс. (109:4), ждали, что он обратится к людям с крыла храма как первосвященник «по чину Мелхиседека». По словам Евр. (7:2-19), это означает, что Иисус – «царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда. …Потому что с переменою священства необходимо быть перемене и закона. …Ибо закон ничего не довёл до совершенства». Вот какие противоположности теперь испытывали Сына Человеческого на разрыв! Он говорит: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое ты поручил мне исполнить» Ин. (17:4). Он знает, какая жатва его ждет впереди – жатва вечности: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» Ин. (15:13).

Равенство перед смертью. Адольф Уильям Бугро

Славы он достиг не просто так Евр. (2:9): «… за претерпение смерти увенчан славой и честью Иисус, Который ненадолго был умален перед ангелами, чтобы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех». Согласно У. Баркли, «Павел» Послания к евреям комментирует стихи Псалмопевца Пс (2:7; 96:7; 103:4; 44:7−8; 101:26−28; 109:1) коринфянам. У. Баркли: «Он начал с того, что Иисус выше пророков. Потом он доказывает, что Иисус превыше ангелов, …что Иисус превыше Моисея. Моисей и Закон Божий в сознании иудея были неразрывно связаны друг с другом. Учение об ангелах вызывало реальную опасность, что люди научатся верить в ангелов, как посредников между Богом и людьми. Сын Божий неизмеримо выше ангелов, и человеку, знающему Сына Божия, не нужны ангелы в качестве посредников между ним и Богом».

Толпа паломников стала собираться на храмовой площади, как только двое вооруженных греков по доносу были схвачены у дома первосвященника, а Иисус-Сын-Отца (Иисус-Bar-Abba) был арестован. Люди горячо требовали его освобождения. Избитого арестанта показали толпе, а Иисуса Варавву пообещали освободить в честь Пасхи, после чего площадь стала пустеть – в домах начался праздник.

«Се, человек»! Антонелло да Мессина, 1473

За городом на закате дня воины незаметно сняли с крестов троих казненных. Это были два грека-мятежника и иудей, с надписью на кресте – Иисус Назарей, царь Иудейский. По комментарию А.П. Лопухина к Лк. (2): «В первые два дня праздника Пасхи необходимо было лично присутствовать в храме всем богомольцам. С третьим днём …можно было возвращаться домой». Отпраздновав, паломники возвращались по домам – шли по дорогам, а с ними шла радостная весть о спасении Иисуса-Вараввы. Она обгоняла их, она летела все быстрее и отражалась волной, ударяясь о новые толпы идущих в Иерусалим на Пятидесятницу. С этой волной в Иерусалим вошла новость: Иисусу удалось спастись. А в городе шёл, по выражению И. Иеремиаса, «послепахальный скандал» – тело Иисуса Назарея исчезло самым непостижимым образом, а женщины, пришедшие оплакать могилу, голосили о его воскресении. Воскресная волна и волна спасенного спасителя встретились, и оказалось, что живого Иисуса видели – там и тут. На сороковой день он как будто восходил не то к Иерусалиму, не то в небесные дали. На Пятидесятницу ученики собрались, и под действием Духа провозгласив Иисуса воскресшим Христом-царем, заговорили на языках Средиземноморья – апофеоз иррациональности. Они славили Отца, Сына и Духа. Среди них, как мы видели, был и наш очевидец Иоанн-Павел: По отзыву библеиста и богослова К. Безобразова, ап. Павлу принадлежит «историческое свидетельство о Воскресении»: «Христос умер …погребён был, … воскрес … явился Кифе, потом двенадцати; …более нежели пятистам братий в одно время, …Иакову, также всем Апостолам» 1Кор. (15:1-7). По мнению К. Безобразова, «своим Воскресением Христос полагает начало общему воскресению»: “Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших” 1Кор. (15:20)». Иоанн-Павел присутствовал среди Апостолов в день Пятидесятницы, хотя и опровергал свое присутствие через 30 лет, защищаясь в ходе суда над ним от обвинения. Павел называл себя фарисеем, поскольку не сомневался в воскресении мёртвых. К. Безобразов пишет: «в Коринфе некоторые отрицали воскресение мёртвых». Для утверждения истины воскресения он приводит целый ряд доказательств (ср. стт. 1–11, 13–19, 29–34) и прямых, и от противного»: «Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» 1Кор. (15:13-14). Для неверующих в воскресение его аргумент звучит особенно остро. Воскресение Иисуса основано на свидетельствах очевидцев, таких, как Иоанн-Павел. Павел приложил свои неординарные способности к тому, чтобы оживить движение по торговому пути – и на южной ветви имперской дороги, ранее принадлежавшей Николаю, – и в Греции, а с ним молодое христианское движение, и преуспел в этом. По К. Безобразову, «ап. Павел делает распоряжение о порядке производства сбора в пользу Иерусалимской Церкви». Подобно деду Николаю, он предпринял огромные усилия по сбору пожертвований в Иерусалим. Однако, по мнению К. Армстронг [2], «грандиозная затея Павла обернулась грандиозным провалом». Против него выступили властные силы – и в Иудее, и в окружении императора Нерона. К последним относился и астролог Нерона Балбилл, наследник Трассила, вскоре завладевший богатствами Коммагены.

У. Баркли: «Иудеи делили время на два века – век нынешний и век грядущий. Между этими двумя веками они поместили день Господень. День Господень можно сравнить с родовыми муками нового века». Павел, истинный последователь своих предков, верил в «день Господень» и на него надеялся, ожидая в Риме спасительного второго пришествия Иисуса до самой своей казни говоря, что «время близко». Этому посвящена книга Откровения – книга раскрытия тайн. К. Армстронг [2]: «но вот парадокс, описывая, как Христос низложит земные власти, Павел фактически уподобил это событие победам императора: «А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои. Последний же враг истребится – смерть, потому что все покорил под ноги Его» 1Кор. (15:24-27). Как мы помним, Павел как внук Николая принадлежит эллинистической македонской династии, которую устранил Рим. Согласно трансгенерационной психологии, его чувства и надежды формируются под влиянием парадигм «семейного долга», «призрака молчания», «синдрома предков».

Р. Грейвс [2]: «Павел объявил, что обрезание необязательно для спасения души и что сам Иисус, …после своей смерти повелел символическое вкушение его плоти и крови сделать непременным атрибутом Церкви. Этот обряд, известный, как Евхаристия, словно долгожданный мост, соединил иудаизм с греческими и сирийскими мистериями, которые предполагали торжественное вкушение от священного тела Таммуза или от священной крови Диониса, и по этому мосту прошли тысячи обращенных». В этом свете, по С.В. Лезову, «еврейский мир предстает столь непохожим на христианство Нового Завета, что привычное мнение о близком родстве этих двух цивилизаций становится проблематичным. И тогда можно понять Маркиона: для христиан второго века Бог Священного Писания вполне мог показаться (и был!) чужим Богом». С.В. Лезов продолжает: «Все доступные нам документы созданы авторами, действующими в церквах (христианских общинах), которые находятся за пределами еврейского мира. Можно представить себе, что христианство сразу возникло как движение в языческом мире, надо только допустить место для канала, по которому передавались некоторые содержания». Эту роль исполнил храм бога Высочайшего на горе Нимрода, обнаруженный археологами 20 века. Он видел живого Иисуса. Иисус по матери происходил из македонской династии сирийских царей, памятником которой стала гора Нимрода. Иисус был младшим современником Николая Дамасского, сыном погибшего Иуды Галилеянина – ревнителя бога Высочайшего, стремившегося установить иудейское царство бога и возводившего свой род к Давиду, патриархальному иудейскому царю. Иисус – обездоленный сирота, сын Бога, которого при жизни опекал Иоанн (Предтеча), сын Николая Дамасского и вероятный сторонник Иуды Галилеянина, а после смерти – апостол Иоанн-Павел, внук Николая и сын Иоанна, стоявший у истоков христианства. Иисус воплотил мечту Отца – вошел в Иерусалим для установления Царства Бога, был распят и, по выражению Р. Бультмана, «воскрес в проповедь» христианства.

Чурсин Валерий Николаевич