Творческие люди и общество

Золотов Юрий Александрович
Академик РАН

 

Что нужно для творческой работы?

Искренний интерес, который может иметь много источников: сознание важности дела, любознательность, желание докопаться, стремление кому-то что-то доказать и т.д.

Способности, талант.

Определённый уровень знаний, умений, духовного опыта.

Досуг, достаток.

Вот многие русские дворяне имели и досуг, и достаток, особенно если жили в своих имениях, а не в городе, и если у них были хорошие управляющие; и сколько же творческих людей из них вышло! Вообще говоря, выдающиеся результаты подчас достигаются и без досуга и без достатка, но ясно, что отсутствие и того, и другого – тормозящие, отвлекающие факторы.

Иногда важно, чтобы никто не мешал; подчас нужно затворничество, по крайней мере на самый ответственный период работы. Корней Чуковский записал в дневнике: «В сотый раз я берусь писать о Блоке – и падаю под неудачей. “Блок” требует уединённой души. “Анну Ахматову и Маяковского” я мог написать только потому, что заболел дизентерией. У меня оказался не то что досуг, но уединённый досуг».

Правда, кое-кому, наоборот, нужна тусовка, нужно общение.

Возникает вопрос и более общий и очень традиционный: можно ли жить в обществе и быть от него свободным, ну — условно свободным? Классики, как известно, говорили, что нельзя, а Андрей Макаревич поет: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир...»

Прогибаться, может быть, и не надо, но адаптироваться, вписываться в изменяющуюся действительность не только приходится по необходимости. Адаптация нужна даже и как бы отрешённым от суеты повседневности научным работникам. Нет ведь ни пресловутых замков из слоновой кости, ни монастырей, где алхимики в уединении делали свои опыты; институты «высших исследований» вроде Принстонского, в котором в последние годы жизни работал Эйнштейн, – большая редкость. Даже в сталинские «шарашки» через заборы из колючей проволоки докатывались волны жизни. Так или не так?

Да так-то оно так. Но и не совсем.

Как ни парадоксально это звучит, научный работник нередко стремится уйти от влияния общества; он хочет быть независимым; он в значительной степени консервативен; слишком оперативное следование за поворотами и изгибами окружающего мира отвлекает его от его Дела. Многие учёные по этой причине аполитичны, некоторые воспринимаются отставшими от жизни, неприспособленными недотёпами, чудаками, не от мира сего; они часто равнодушны к одежде, пренебрегают так называемым «общепринятым». Их поведение иногда считают чуть ли не вызовом обществу. Тем более что они подчас и не собираются каяться, а самые нестандартные, знающие себе цену, даже бравируют своей нестандартностью. Ландау говорил, что терпеть не может оперу.

Я обычно избегал близкого и частого общения со своими многочисленными родственниками – при хорошем к ним отношении. Сколько бы времени ушло на дни рождения десятка моих тётушек и дядюшек, дюжины двоюродных братьев и сестёр; соответственно, я должен был бы их приглашать на свои события. Мне казалось это невозможным. Разумеется, с общепринятых позиций это нехорошо; но я считал и продолжаю считать, что не мог иначе. Вот вам и пример «освобождения от общества». Их можно привести множество.

Возвращаясь к тому, что нужно для успешной научной работы, шире – творческой, нужно ещё раз подчеркнуть собственно способности, творческое начало. Один известный японский учёный, Нобелевский лауреат, выступая в России, сказал, что, по его мнению, русские намного креативнее японцев. В письме В.М. Молотову, написанном в военном 1944 году, будущий Нобелевский лауреат Пётр Леонидович Капица писал: «Вся моя работа, как у нас, так и за границей, мне показывает, что ни один народ не обладает таким необычайным изобретательским гением, как наш». Эта тема эксплуатируется Михаилом Задорновым, который любил подчёркивать российскую «соображалку». Дело, я думаю, не в природных способностях, а в менталитете, подходу к жизни.

С другой стороны, научный работник, хоть и живёт своим Делом и, может быть, по большому счёту ему ничего вроде бы больше и не надо, всё-таки, всё-таки ищет в жизни и другие стороны. Природа, путешествия, спорт; женщины, наконец. У многих, не у всех, есть долгоиграющее хобби. Правда, когда у выдающегося химика академика О.Н. Чупахина журналист спросил, какое у него хобби, Олег Николаевич сказал: «Органическая химия».