Очерк 4-й.
«Красные пришли – грабят, белые пришли – тоже грабят…» (продолжение)

Так, 3 октября 1919 г. «за пособничество белоказакам, пьянство и разврат» был осуждён на 10 годам лагерей священник с. Доброе Лебедянского уезда П.А. Милославин.⁶¹⁹ Менее чем через месяц, 28 октября, его дело пересмотрели и «в соответствии с приказом Троцкого» приговорили к расстрелу. Жители села, в котором он пользовался непререкаемым авторитетом, пытались защищать его во всевозможных инстанциях, но им это не удалось. Формальной причиной ареста был донос служанки детского приюта, которая сообщила в ЧК, что он устроил для захватчиков концерт с гармонистом и после участвовал в вечеринке белоказаков. В этом «документе» все было поставлено с ног на голову. Как истинный русский священник, для которого любовь к Богу и ближнему своему были абсолютной и естественной ценностью, отец Панкратий не мог смотреть на страдания голодных детей и обратился за помощью к казачьим командирам. Неожиданно он получил предложение провести благотворительный концерт для жителей села, а вырученные деньги потратить на приют. Концерт удался, а пожертвований хватило на то, чтобы накормить истощённых ребятишек.

Примечание 619. Милославин Панкратий Анфирович (1876 – 1919). Потомственный православный священник. Родился в Москве. В 1902-1906 гг. был настоятелем храма Архангела Михаила в г. Коломне, где открыл церковноприходскую школу и библиотеку, а также устраивал пользовавшиеся большой популярностью детские литературно-вокальные вечера. В 1910-х гг. был священником церкви Успения Пресвятой Богородицы на Гончарной улице в Москве. После революции, пытаясь спасти свою многочисленную семью от голода, выехал в Лебедянский уезд. См.: Помнить поимённо. Книга памяти жертв политических репрессий Липецкого края с ноября 1917 г. Т.1. – Липецк, 1997. С. 169; «Я – русский священник. И точка» // Липецкая газета. 17 февраля 2011 г. Конец примечания.

В связи с этими арестами поразительный случай описал в своих воспоминаниях бывший сотрудник Липецкого ЧК Д.М. Смирнов: «В числе конвоиров обращал на себя внимание парень лет девятнадцати, высокий, сдержанный, изъяснявшийся на необычном в нашей рабочей среде интеллигентном языке. Выяснилось, что парень этот служит в лебедянской милиции, активно участвовал в арестах белогвардейских лакеев и вместе со своими товарищами доставил их к нам. Накануне революции он занимался в реальном училище, но после Октября не пошёл, как многие его соученики, с белогвардейцами, а решительно встал на сторону рабочего класса. Вот тогда-то и разошлись их пути с отцом: бывший царский чиновник мечтал о восстановлении прежних порядков, а сын посвятил себя борьбе за Советскую власть.

Белых встретили каждый по-своему: отец – членом городского «самоуправления», а сын – большевистским подпольщиком. После прихода красных сын-милиционер арестовал отца и доставил его в ЧК. Поступить иначе он не мог.

– А тебе не жалко отца? - спросил я парня.

И услышал искренний ответ:

– Жалко... Больно до слез за его заблуждения и слепоту. Понимаешь, он хороший человек, по-житейски предельно честный и прекрасный семьянин, но... Жалость не то слово. Его надо было арестовать, может быть, для его же собственной пользы.

– А какую ты пользу видишь в аресте?

– Большую. Пусть немного посидит, подумает и поймёт, кто из нас прав. Потому что понять – это значит раскаяться в ошибках, заслужить право жить и работать с народом. Не понять, не раскаяться – остаться врагом. А врагов мы не смеем щадить, как сами они не щадят никого».⁶²⁰

Примечание 620. Смирнов Д.М. Записки чекиста. – Минск, 1972. С. 16. Конец примечания.

По нашему мнению, этим «Павликом Морозовым», собственноручно сдавшим отца на расстрел, был сын М.И. Шовского Алексей, работавший в то время инструктором спорта Лебедянского Всевобуча и по совместительству милиционером. В этом эпизоде отразилась не столько наивность молодого человека, искреннего верящего в справедливость коммунистической системы, сколько великая трагедия эпохи, когда брат шёл на брата, а сын на отца. Несколько позже Советская власть отблагодарила его за этот «подвиг», лишив свободы до конца гражданской войны, как сына «врага народа».⁶²¹

Примечание 621. Помнить поименно. Книга памяти жертв политических репрессий Липецкого края с ноября 1917 г. Т.1. – Липецк, 1997. С. 286. Конец примечания.

Кроме приговоренных к расстрелу, приведенный список которых, вероятно, неполный, многие жители были привлечены к ответственности с более мягкими последствиями. «По этому делу, – писал председатель Лебедянского ревкома П.Д. Васильев, – прибывает из уезда большое количество арестованных».⁶²² Их количество и имена нам, к сожалению, неизвестны, а причина арестов была почти у всех одна и та же – «участие в разграблении народного имущества».

Примечание 622. ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 13. Д. 475. Л. 156. Конец примечания.

Советская власть была очень последовательна в этом процессе. Нам известен, по крайней мере, один случай, когда наказание за участие в грабежах настигло его участника спустя 20(!) лет. 8 февраля 1941 г., за несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны, был арестован крестьянин с. Новое Ракитино А.И. Мальцев. Наряду с другими «преступлениями», ему вменяли в вину «разграбление государственных складов» в августе 1919 г. Из показаний арестованного: «Когда был Мамонтов, из казённого склада взял два пуда соли… вместе с кулаком нашего села Мальцевым Егором Павловичем, дьячком Калугиным Алексеем Ивановичем и своим родным братом, ныне умершим, при содействии солдат банды Мамонтова, которые открыли двери».⁶²³

Примечание 623. Цит. по: Переверзева М., Афанасов В. «Приговор привести в исполнение…». // ЛВ. 24 сентября 2015. А.И. Мальцев был приговорён 19 марта 1941 г. к восьми годам лишения свободы. Дальнейшая его судьба неизвестна. Конец примечания.

Привлекали к ответственности не только за грабежи. После отступления казаков из с. Шовского, кто-то донёс, что местный учитель Никита Иванович Пронин «был связан с мамонтовцами, угощал их и играл на скрипке для развлечения». На самом деле было так: заподозрив, что учитель состоит в партии большевиков, казаки ворвались к нему в дом, прикладами выгнали на улицу, накинули на шею вожжи и потащили вешать. Однако местные жители вступились на защиту и стали просить пощадить его, убеждая служивых, что за ним нет ничего плохого. Казаки поколебавшись, сняли с него петлю, приказали накрыть стол, и, увидев висевшую на стене в доме скрипку, заставили играть на ней. Всю ночь веселились казаки, а утром, опохмелившись, огрели хозяина плетью и удалились. Арестованного учителя чекисты продержали в Лебедянской тюрьме две недели, а затем по ходатайству Шовского сельсовета отпустили.⁶²⁴

Примечание 624. Попов Н. Нашествие // ПО. 24 октября 1989. Н.И. Пронин работал учителем в селе более 50 лет и в 1960-х гг. был награждён за свой труд орденом Ленина. Конец примечания.

26 сентября 1919 г. в Лебедяни состоялось совещание представителей уезда совместно с уисполкомом, на котором были подведены итоги нашествия и спровоцированных им грабежей. Прежде всего, заслушивались доклады с мест: «Председатель Куйманской волости говорит, что в ночь на 28 августа казаки неожиданно въехали в село. На утро все разграбили и уехали… Представитель от Ищеинской волости докладывает, что казаки в нашей волости прожили сутки, разбили денежный ящик, разорили архив, разобрали канцелярские принадлежности, потравили много хлеба и чечевицы, брали лошадей и овец… Представитель Трубетчинской волости заявляет, что при нашествии казаков все дела Совета были эвакуированы в город».⁶²⁵

Примечание 625. Советы в эпоху военного коммунизма. Сборник документов. Ч.2. – М., 1929. С.437. Конец примечания.

Нам неизвестно, оценивались ли потери в деньгах, но в натуральном исчислении городу и уезду был нанесён следующий хозяйственный ущерб:

1) в Лебедяни – сгорело здание бывшего земства, в котором располагались усовнархоз, земельный отдел и упродком; сгорел дом бывшего владельца Мовшевича, в котором располагался уездный отдел народного образования; разграблено все имущество советских учреждений, детских садов и колоний; полностью разграблены все склады продуктообмена; взорван железнодорожный мост на подъезде к городу со стороны станции Астапово;

2) в Трубетчинской волости – разграблены свеклосахарный завод⁶²⁶ и племенные рассадники крупного рогатого скота;

3) в Троекуровской волости – разграблено имущество местного совхоза, в т.ч. частично племенной рассадник орловских рысаков;

4) в Пятницкой волости – разгромлено имение бывшего владельца Попова;

5) в лесном районе Каликинской, Больше-Хомутецкой и Добринской волостей вырублены леса и расхищены дрова.

Примечание 626. Сахар в те годы был исключительной ценностью и можно сказать «универсальной валютой». Военный переводчик, журналист и художник Н.Я. Ситников, родившийся как раз во время набега белоказаков в августе 1919 г., писал в своих воспоминаниях: «Я чуть не умер с голодухи, потому что кормить грудного было нечем. Как рассказывает Дарья Семёновна, пожалуй, меня спас мешок сахара, сброшенный с седла казаком из отряда Мамонтова… Она жевала зерна ржи, подслащивала эту жвачку сахаром и тем кормила меня и брата Васю (В.Я. Ситников впоследствии стал известным художником – авт.)». См.: Ситников Н.Я. От восхода до заката… Воспоминания. – М., 2008. С. 43. Конец примечания.

Не смотря на вышесказанное, Лебедянь по сравнению с другими населёнными пунктами, оказавшимися на пути белоказаков К.К. Мамонтова, пострадала менее всего. Сдав город без боя, его советские руководители тем самым помогли населению избежать массовых погромов и расстрелов, какие имели место, например, в Тамбове, Козлове и Ельце, а также в значительной мере сохранить городскую и сельскую инфраструктуру. Самый большой урон экономике г. Лебедяни и его уезда оказали не белогвардейские части, а собственные обыватели и крестьяне, на время оказавшиеся в условиях полного отсутствия власти. Впрочем, уже очень скоро им пришлось за это расплатиться.

Рассказывая о рейде Мамонтова нельзя не отметить жестокость и массовый террор, которым он сопровождался. «Приведённые разрушительные деяния, – писал 31 декабря 1919 г. заведующий отделом управления Лебедянского уисполкома И.М. Васильев, – создали полную дезинтеграцию в работе на местах, страх и ужасные расправы навели панические настроения на представителей власти и служащих на местах».⁶²⁷ Белая армия вообще не отличалась гуманностью. В фундаментальном историко-мемуарном труде А.И. Деникина «Очерки русской смуты» есть специальный раздел под названием «Моральный облик армии. Черные страницы», в котором автор с сожалением пишет: «Армии понемногу погрязали в больших и малых грехах, набросивших густую тень на светлый облик освободительного движения… Военная добыча стала для некоторых снизу – одним из двигателей, для других сверху – одним из демагогических способов привести в движение иногда инертную, колеблющуюся массу».⁶²⁸

Примечание 627. ГАРФ. Ф. Р-393. Оп. 13. Д. 475. Л. 200. Конец примечания.

Примечание 628. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 4. – М., 2002. Конец примечания.

Наиболее отвратительными и зверскими были еврейские погромы, творимые, как правило, рядовыми солдатами и младшими командирами, при попустительстве, а иногда и с согласия высшего командования. Тамбовская губернская еврейская комиссия по оказанию помощи жертвам казачьего набега установила, что в Тамбове было вырезано 25, в Козлове около 100 человек. Д.И. Нацкий говорит о 4 погибших в Лебедяни и 56 в Ельце, хотя, на наш взгляд эти цифры занижены.⁶²⁹

Примечание 629. Нацкий Д.И.. Мой жизненный путь. – М., 2004. С. 318. По другим источникам в Ельце было уничтожено но 200 евреев. См.: ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 24. Д. 17. Л. 13, 15-16. Конец примечания.

20 сентября 1919 г. Елецкие власти докладывали в Народный Комиссариат по делам национальностей: «Самый погром и результаты его рисуются в общем в следующем виде: Елец был взят солдатами в воскресенье 31 августа, около 6 часов вечера. Вследствие измены или предательства огромного числа [советского] командного состава, также вследствие очень слабого [контроля] над ним ответственных партийных работников, Елец был сдан внезапно, без всякой подготовки к этому, ничего не успев эвакуировать из громадного числа денег и товаров, имевшихся в городе. Город был захвачен врасплох. Лишь за два часа до прихода казаков было принято постановление в заседании уисполкома об эвакуации города. Конечно, ничего сделать не удалось. Захватив город, казаки немедленно начали грабить продовольственные склады и магазины, раздавать награбленное населению, большей частью бесплатно, кое-что продавали. В ночь на 1 сентября начали принимать участие в грабежах и местные жители, также и крестьяне, целыми подводами спешившие в Елец поживиться лёгкой добычей. Тогда же и начался еврейский погром, который продолжался в течение 6 дней вплоть до прихода красных войск в город.

Трудно, невозможно описать картину погрома, сопровождавшегося дикими сценами убийств евреев, насилования девушек, пыток и издевательств. Сплошной кошмар, от которого дыбом становятся волосы на голове. Коммунистов и советских работников почти совершенно не искали и не трогали. Казаки искали только жидов, и местное население, которое в громадном своём большинстве черносотенное, охотно указывало квартиры евреев. Вместе врывались в дома, в которых совершались насилия и грабежи. Иногда, захватив еврея на улице, заставляли его указывать свою квартиру, которая подвергалась тут же разгрому. Первое время евреи сидели по своим домам, стерегли своё имущество, но, узнав, что казаки, врываясь в дома, расхищают все имущество и уводят членов семьи для расстрела за город, стали уходить и прятаться. Казаки усиленно разыскивали их и, находя, собирали целыми толпами, увозили на телегах за город для расстрела».⁶³⁰

Примечание 630. ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 24. Д. 4. Л. 117-117 об. Конец примечания.

Можно было бы усомниться в правдивости рассказа вышеназванного свидетеля, если бы они не подтверждались и другими источниками, например, таким непредвзятым как известный русский писатель М.М. Пришвин, пережившим набег и чуть было не попавшим в жернова белогвардейских репрессий: «Полководец опустошил Елец своими казаками и киргизами,⁶³¹ как в старые времена он не раз был опустошаем татарами. Сколько надежд у обывателей связывалось с ожиданием Мамонтова и как быстро, в первый же час вступления казаков в город, надежды эти рухнули. В этот день было порядочное избиение казаками евреев. Вместе с евреями погибло столько же русских брюнетов, и я спасся весёлым чудом, которое создаёт иногда душа даже труса в последний момент расставания с жизнью».⁶³²

Примечание 631. Писатель ошибался, на самом деле это были калмыки 80-го Зюнгарского полка. Конец примечания.

Примечание 632. Пришвин М. Охота за счастьем (Рассказ из моей жизни). Т. 3. – М., 1983. Конец примечания.

Репрессивно-карательные мероприятия вместо консолидации Белого движения под одним знаменем привели к обратному эффекту – озлоблению населения действиями белогвардейцев. К.К. Мамонтов провалил одну из поставленных командованием задач – поднять местное население на борьбу с большевиками. Симпатии жителей городов, до этого относившихся к социальным изменениям достаточно равнодушно, и крестьян, почти всегда бывших недовольными продовольственной политикой Советской власти, оказались на стороне красных. Тамбовский отдел управления, отчитываясь перед губисполкомом о проделанной работе, в августе 1920 г. писал: «После совершенного мамонтовским набегом грабежа крестьянского населения, отношение последнего к Советской власти вновь улучшилось, отчасти в силу крепости Советского режима, а отчасти в силу хорошего урока, данного белогвардейцами крестьянству».⁶³³ Впрочем, в Лебедянском и ряде других уездов были отмечены факты, хотя и немногочисленные, поддержки мамонтовцев крестьянами, о чем мы писали в предыдущем очерке.

Примечание 633. Советы в эпоху военного коммунизма. Сборник документов. Ч. 2. – М., 1929. С. 446. Конец примечания.

На этом фоне 11 октября 1919 г. началось контрнаступление Красной армии, которое отбросило линию действующего фронта на сотни километров южнее, а через год привело к разгрому Белой армии под командованием П.Н. Врангеля в Крыму и окончательной победе большевиков в гражданской войне. Определённую лепту в это внесла и Лебедянь. В начале сентября 1920 г., когда шла активная подготовка частей РККА к знаменитой Перекопско-Чонгарской операции, на Тамбовскую губернию из центра была «спущена» разнарядка на поставку лошадей. Председатель губисполкома А.Г. Шлихтер, выступая на 3-м губернском совещании председателей уездных исполкомов, отметил: «Лебедянь прислала весьма спешно и аккуратно сообщение, что наряд на формирование конницы будет выполнен вдвойне. Насколько помню, это сообщение было прислано в течение 3-4 дней после задания о формировании конницы. Вот образчики высшей степени похвальной инициативности».⁶³⁴ И это в то время, когда крестьяне пахали землю на себе и коровах! Комментарии, как говорится, излишни…

Примечание 634. Третье губернское совещание председателей уисполкомов Тамбовской губернии. Стенографический отчёт. – Тамбов, 1920. С. 51. Конец примечания.

Лебедянские красноармейцы. Ок. 1920 г.

В заключение этого очерка хотелось бы рассказать о том, какие в жизни людей случаются удивительные коллизии, и какие сюрпризы иногда преподносит судьба. Генерал-майор В.И. Постовский, тот самый, который первым вошёл в Лебедянь во время описанного нами рейда, в 1920 г. эвакуировался во Францию и поселился сначала в Париже, а затем на Лазурном берегу в Ницце. Мы не знаем, были ли тому причиной ностальгия о потерянной Родине, глубокое разочарование в Белом движении или патриотические чувства, вызванные нападением фашистской Германии на Советский Союз, но в 1945 г. неожиданно для многих русских эмигрантов председатель Общества офицеров Генерального штаба стал членом правления Союза друзей Советской Родины. Деятельность бывшего белогвардейского генерала на этом поприще была весьма примечательной – он неоднократно выступал на собраниях Комитета «Франция – СССР», праздниках, посвящённых Дню Победы, съездах Союза советских граждан и даже вошёл в состав Центрального комитета Союза советских патриотов. Французские власти такую активность не оценили и в 1947 г. выслали его из Франции. Владимир Иванович принял Советское гражданство и вместе с женой Марией Васильевной вернулся на Родину. Поскольку селиться в столицах и крупных городах ему было запрещено, В.И. Постовский выбрал для жительства Ульяновск, бывший Симбирск – родной город своего идеологического противника В.И. Ленина.

Поселившись в просторной съёмной комнате на улице Минаева, Постовские обставили её с невиданным для советских провинциалов парижским шиком – из Франции им удалось вывезти мебель, кухонную утварь, ковры и прочее. На стене Владимир Иванович повесил казацкую нагайку и кубанку. Эта пара всем нравилась, и у них быстро появилось множество знакомых даже «на верхах». Откровенные разговоры о гражданской войне и тёплый отзыв о командующем Добровольческой армией А.И. Деникине, сделали своё дело – в августе 1951 г. пожилой человек попал за решётку, но через десять месяцев был отпущен. Скудной пенсии и платы за уроки французского языка на жизнь не хватало, и Владимиру Ивановичу пришлось устроиться учётчиком в инвалидную артель «Красный партизан». Занимательно, что эта артель была создана специально для трудоустройства бывших участников гражданской войны. Но едва ли кто и помыслить мог, что в одном «инвалидном строю» станут трудиться бывшие классовые враги! Скончался В.И. Постовский от сердечной болезни на казённой койке Ульяновской областной больницы 24 ноября 1957 г.635

Примечание 635. Сивопляс И. Белый генерал из «Красного партизана» // Аргументы и факты (Ульяновский выпуск). №48. 26 ноября 2008; Кривошеина Н.А. Четыре трети нашей жизни. – М., 1999. Конец примечания.

Вспоминал ли он в последние годы своей жизни маленький город на высоком берегу Дона, в который его лихие казаки вступили 28 августа 1919 года в 17 часов пополудни?

Кривошеин Николай Викторович