Очерк 3-й.
Город и деревня: единство и борьба противоположностей (продолжение)

В отличие от губернских, Лебедянские власти, которые были ближе к крестьянским массам, хорошо понимали, что одними репрессивными мерами продразвёрстку не выполнишь. На общем заседании местной организации РКП(б) 23 июля 1919 г. были рассмотрены предложения: «не приступать сразу к реквизициям, а усилить главным образом агитацию, бросить в уезд все партийные силы для этого; повести агитацию среди профсоюзов; принять энергичные меры к борьбе с самогонкой; принять меры к снабжению крестьян необходимыми продуктами». Особенно подробно рассматривался вопрос о ходатайстве перед центром «о присылке промышленных продуктов для Лебедянского уезда». Решили выбрать специальную комиссию во главе с представителем Госконтроля П.И. Ванагом⁴⁵² и послать её в Москву за продуктами. Однако последний выступил против поездки в столицу, заявив, что это «не приведёт ни к какому результату, так как таких ходатайств будет столько же, сколько таких уездов, как Лебедянский».⁴⁵³

Примечание 452. Ванаг Пётр Иванович (ок. 1882 – ?). Социал-демократ с 1904 г., один из лидеров Тамбовских меньшевиков. В 1917 г. входил в состав Тамбовского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, был членом губернской Земской управы, заведующим издательским делом земства. В 1918 г. преподавал в Тамбовском университете курс «История социализма». См.: Крестьянское движение в Тамбовской губернии. 1917-1918. Документы и материалы. – М., 2003. С. 400; ГАТО. Ф. Р-1424. Оп. 1. Д. 9. Л. 15-16. Конец примечания.

Примечание 453. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 216. Л. 17-17 об. Конец примечания.

Здесь необходимо заметить, что вопрос со снабжением крестьянского, как впрочем, и городского населения промышленными товарами стоял в это время очень остро. Хозяйственный кризис в стране вызвал тотальный дефицит почти всего, что раньше можно было вполне свободно приобрести в магазинах или на ярмарках: одежды, обуви, керосина, спичек, мелкого хозяйственного инвентаря, не говоря уже о сельскохозяйственных машинах. Пытаясь как-то снизить массовый запрос, а заодно и стимулировать оплату налогов, Лебедянские власти приняли следующее постановление, о котором 19 июля 1919 г. писала газета «Известия Тамбовского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов»: «Лебедянский уисполком, в виду сильной задолженности уезда, для побуждения населения к уплате числящихся за ним налогов, остановился на такой крайней мере: поручил упродкому продукты и товары, получаемые для населения, распределять между отдельными обществами и передавать в местные кооперативы лишь по представлении каждым данным обществом официальной справки из уездного финансового отдела о том, что 75% числящихся за обществом недоимок прошлого года уплачено».

Разговоры Лебедянских большевиков были пустыми. На практике оказалось, что агитация не является действенным методом выкачивания хлеба из крестьянских закромов. О том, как на самом деле происходили реквизиции, весьма откровенно рассказал заведующий орготделом Тамбовского губернского продовольственного комитета П.В. Шкарин: «Вся ссыпка этого года (1919 г. – авт.), как я уже отмечал, получена почти исключительно с помощью отрядов. Отряды разбросаны сейчас во всех уездах, частью из отрядов ВОХР, частью отряды организованы местными силами… Несколько в особом положении были отряды, работавшие в Козловском, частью в Моршанском уездах, отчасти и в Лебедянском уезде. Эти уезды, гранича с голодной Рязанской губернией, давали возможность утекать здесь хлебу гужевым путём, почему отряды здесь работали по плану губпродкома: первая группа направлялась от станции Ст. Юрьево на Ламки, Козловский уезд; вторая – Сабурово – Бенкендорф – Сосновка (Моршанского уезда) – Ламки. Соединившись, обе группы фронтом продвигаются к югу. Такой же метод применён и в Лебедянском уезде у границы с Рязанской губернией, в Моршанском уезде – на границе с северными непроизводящими уездами. Как общее правило для всех уездов – отряды двигаются от периферии к центру, чтобы не дать возможности перебрасывать хлеб из уезда в уезд, и на всех дорогах выставляются заставы, чтобы прекратить возможность внутриуездных перебросок хлеба…

Отряды по качеству своему разделяются на две категории:

1. Основное ядро - отряды, которые главным образом ведут реквизицию и которые разбросаны по всем уездам.

2. Отряды особого назначения, которых у нас имеется два, и которые направляются в места наиболее кулацкие, наиболее упорствующие в сдаче излишков. Эти отряды забирают полностью все годовые излишки с этих работников.

Метод реквизиции этого года в корне изменён, по сравнению с прошлогодним: в прошлом году отряд, придя в волость или село и получая отказ в сдаче излишков, приступал к подворной реквизиции и найденные излишки реквизировал. Это давало возможность крестьянам перевозить хлеб из деревни в деревню при приближении отряда, прятать его и т.д. Теперь к данному селу предъявляется требование – сдать причитающуюся по развёрстке сумму излишков и неисполнение развёрстки рассматривается как преступление, и с данного села забирается весь хлеб, весь скот и производятся аресты. При прошлогодней системе крестьянину всегда был смысл отказаться, так как он буквально ничем не рисковал, в этом году его положение сильно изменяется, так как он рискует всем своим хлебом и скотом. При таких массовых реквизициях, конечно, не могло обойтись без столкновений и волнений, которые частично были в Моршанском, Тамбовском и Козловском уездах…

В этой общей части я хотел отметить ту борьбу, которую пришлось вести губпродкомиссару с проходившими и расквартированными на территории губернии войсковыми частями, которые, как я отмечал в прошлом своём докладе, производили самостоятельные заготовки или, что ещё хуже, занимались свободной покупкой нормированных продуктов и реквизицией без выдачи каких-либо квитанций. Особенно тяжёлое положение было в Борисоглебском, Усманском, Липецком, Козловском и Лебедянском уездах. После долгой борьбы этот вопрос был улажен сначала компромиссно, путём отвода им для заготовок определённых работников, а в данный момент ликвидирован вовсе, и части снабжаются сейчас обычным путём в сметном порядке».⁴⁵⁴

Примечание 454. ГАТО. Ф. Р.-1. Оп. 1. Д. 212. Л. 4-6. Конец примечания.

Представитель губпродкомитета, говоря о «столкновениях и волнениях» при проведении реквизиций, упомянул только три уезда. Вероятно, он посчитал прочие выступления крестьян не столь значимыми. На самом деле можно было утверждать о наличии сопротивления в той или иной форме – от митингового до вооружённого – во всех без исключения уездах Тамбовской губернии. Часто оно принимало крайние формы…

В конце марта – начале апреля 1919 г. произошло самое крупное и кровавое восстание крестьян Лебедянского уезда периода «военного коммунизма». Оно продолжалось, вероятно, около двух недель и охватило почти всю западную часть уезда. Местные краеведы неоднократно обращались к этой теме, но связывали ее только с одним эпизодом развернувшейся драмы – убийством в д. Старый Копыл агента по продовольствию Е.Н. Филатова, Слободского волостного военкома И.И. Стрельникова и председателя волисполкома И.Г. Трофимова.⁴⁵⁵ Хроника и масштабы восстания, его жестокое подавление и последовавшие репрессии остались за рамками их публикаций.

Примечание 455. Черменский П. Советы набирают силы // ПО. 7 февраля 1967; Волынчиков Н., Никитина С. На Красивой Мече // ЛЗ. 22 октября 1967; Алексеев П., Васильев А. Имена на обелиске // ЛЗ. 10 ноября 1981; Алексеев П. Становление // ПО. 5 июля 1983; Волынчиков Н.В. Память // ПО. 17 июля 1990; Волынчиков Н.В., Курков А.С. Жестокость // Записки ЛОКО. Вып. 2. – Липецк, 1999; Волынчиков Н.В. Город Лебедянь. – Воронеж, 2007. С. 72-73. Конец примечания.

Сегодня, когда архивные материалы стали доступными, мы имеем возможность произвести общую историческую реконструкцию и рассказать об этом трагическом событии более подробно. Основными источниками являются следующие документы: «Доклад члена Тамбовского губернского комитета РКП(б) И.А. Серова об инспектировании Лебедянской партийной организации» (апрель 1919 г.), «Приказ Лебедянского уездного военного комиссара о задержании и расстреле участников восстания» (18 апреля 1919 г.), «Доклад заведующего отделом управления Лебедянского уисполкома И.Т. Подкопаева» (18 апреля 1919 г.), «Отчёт о деятельности Лебедянской организации Р.К.П. за апрель месяц 1919 г.» и две короткие сводки информационного бюро ВЧК от 5 и 30 апреля. Поскольку все эти документы отражают мнение только одной из противоборствующих сторон, они в значительной мере являются субъективными источниками. Поэтому, даже если подходить к их изучению с позиций критического анализа и читать, что называется между строк, многое останется неизвестным и никак не разъяснит противоречий. Впрочем, общая картина восстания и отдельные эпизоды вырисовываются вполне отчётливо.

Председатель Слободского волисполкома И.Г. Трофимов.
Рис. П.Д. Алексеева.

Восстание крестьян в Лебедянский уезд «перекинулось» из соседнего Елецкого уезда Орловской губернии, где местные власти решили создать единую трудовую коммуну и «загнать» в неё все без исключения крестьянство уезда. 2 апреля из Лебедяни в Раненбург, где был дислоцирован 24-й красноармейский пехотный полк, пришла телеграмма, в которой говорилось, что в уезде восстание и выражалась просьба прислать «патронов русских и бомб». Вероятно, свои патроны и бомбы уже кончились, а значит, восстание к тому времени приобрело значительный размах. Ещё раньше сведения о случившемся были переданы в штаб Южного фронта в г. Козлов, откуда в Лебедянь был отправлен карательный отряд численностью 250 человек с семью пулемётами. Это отряд вместе с членом губернского комитета РКП(б) И.А. Серовым и членом следственного комитета штаба фронта Есиковым, прибыл в город в ночь с 3 на 4 апреля. События следующего дня И.А. Серов описывал следующим образом: «В комитете партии, познакомившись с некоторыми подробностями восстания, где выяснилось, что во время такового убили председателя Слободского волсовдепа, разоружили 15 человек красноармейцев, убили агента по реквизиции, что отряду из местного гарнизона в количестве 80-ти человек пришлось отступить, мы утром организовали тройку, которая во все время подавления восстания должна была с мест получать сведения о ходе операций и суммировать их, а также принимать меры к порядку и спокойствию в самом городе».⁴⁵⁶

Примечание 456. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 95. Л. 10. Конец примечания.

Автор доклада умалчивает подробности, а они были весьма трагическими. 3 апреля в с. Троекурово прибыл продотряд в количестве 6-8 человек. Приблизившись к толпе людей, собравшихся на сход, на котором крестьяне производили распределение галош, продотрядовцы потребовали у жителей села выделить им подводы для перевозки реквизированного хлеба. Получив отказ, отряд открыл по собравшимся стрельбу, в результате которой был убит один человек и четверо ранены.⁴⁵⁷

Примечание 457. Пичужков Е. До последнего зёрнышка // ЛВ. 6 ноября 2001. Конец примечания.

В тот же день в другом селе произошло событие, о котором военный комиссар Н. Бахтин позже докладывал в телеграмме: «Сообщаю для сведения не поддающуюся описанию расправу кулацкой сволочи с нашими товарищами в деревне Старый Копыл. 3 апреля с.г. был разоружён отряд Продроты. Начальник отряда тов. Филатов был расстрелян при свете свечи, которую держал его сын-мальчик, и затем толпа кулаков поволокла его в прорубь. При прикосновении к холодной воде тов. Филатов пришёл в себя и ухватился руками за край льда – они же вытащили его на лёд и тут же отрубили ему голову и тогда бросили его в прорубь. Священник и диакон села Нового Копыла принимавшие непосредственное участие в восстании после расправы с нашими товарищами начали служить благодарственный молебен по случаю свержения Советской Власти. Там же убит волостной Военный Комиссар тов. Стрельников, которому они отрезали уши и вырезали живот, предварительно раздев до нага».⁴⁵⁸

Примечание 458. «Приказ Лебедянского уездного военного комиссара о задержании и расстреле участников восстания» от 18 апреля 1919 г. Фотокопия. // ЛКМ им. П.Н. Черменского. Музейного шифра нет. Конец примечания.

Местные краеведы Н.В. Волынчиков, С.С. Никитина и П.Н. Черменский, со ссылкой на архивные документы, которые нам, к сожалению, неизвестны, рассказывали об этом страшном событии следующее: «Продотряд отыскивал спрятанный кулаками хлеб, реквизировал и свозил его в общественные амбары. Действия продотряда вызвали озлобление кулаков в сёлах Медведево, Большой Верх, Кузьминка, Старый Копыл. Однажды на рассвете продотряд, квартировавший в с. Слободка, известили, что в село вошла огромная толпа мужиков, вооружённых топорами, вилами, дубинами. Получив эту весть, продотрядчики разбежались, а Филатов поспешил в волисполком. Здесь уже были Трофимов, Стрельников и некоторые их членов волисполкома. Ввиду невозможности сопротивления решили на двух подводах бежать в Лебедянь. Толпа их преследовала, но отстала. Однако когда они ехали мимо д. Старый Копыл, им путь перерезала копыльская банда на подводах с верховыми. Последние быстро нагнали комиссаров, остановили их. Началась перестрелка. Но когда на подводах прибыли банды из Копыла и Слободки, комиссаров окружили, поверженных жестоко истязали и ещё живых бросили в Красивую Мечу».⁴⁵⁹

Примечание 459. Волынчиков Н., Никитина С. На Красивой Мече // ЛЗ. 22 октября 1967; Черменский П.Н. Лебедянь. Исторический очерк. Неопубликованная рукопись из частного архива. С. 157. Конец примечания.

Во второй половине дня, 3 апреля, в район д. Старый Копыл и с. Слободка из Лебедяни был послан вооружённый отряд местного гарнизона в количестве 80 человек, который, столкнувшись с активным вооружённым сопротивлением, был вынужден отступить. На наш взгляд, в связи с отсутствием сведений о масштабах восстания и реальном развитии событий, местные власти были близки к панике. Ситуация грозила выйти из-под контроля – начинались волнения горожан, которые ещё с середины 1917 г. постоянно находились в ожидании каких-нибудь активных выступлений деревни.

4 апреля оперативный штаб по подавлению восстания – та самая тройка, о которой упоминал И.А. Серов – никаких решительных действий не предпринимал, сосредоточившись на выяснении ситуации, разведке и планировании карательной операции. Пытаясь выяснить настроения крестьян Троекуровской волости, туда в сопровождении милиционера отправился заведующий отделом управления уисполкома И.Т. Подкопаев, который так описал эту краткосрочную миссию: «По дороге в село Губино, увидев тов. крестьян, снимавших телефонные провода, я начал их преследовать, чтобы прекратить расхищение, но они быстро скрылись в село. При въезде в село Губино, увидел толпу, вооружённую вилами, дубинками и кое-чем. Когда я подъехал к гражданам, они начали спрашивать у меня, зачем я приехал, отвечая на вопрос, я сказал, что приехал узнать, как живёт беднота, и как работают их советы. Начался ропот и бедняков и кулаков на мобилизацию лошадей, др. скота. Они сетовали на то, что отбираемый скот дохнет, жаловались на отсутствие соли. Объяснение о положениях и целях реквизиций вызвали заметное успокоение умов. Вдруг один подходит ко мне и предлагает уехать во избежание могущих быть против меня выходок. Когда я уезжал, то раздался свист и все начали сбегаться. Только что выехал из села, как поднялась по мне стрельба, о чем я тот час же по приезде сообщил Лебисполкому».⁴⁶⁰

Примечание 460. ГАСПИТО. Ф. П-382. Оп. 1. Д. 114. Л. 20. Конец примечания.

5 апреля Козловский карательный отряд, командование которым было поручено Лебедянскому военкому Н. Бахтину, выдвинулся в сторону с. Троекурово. Вместе с отрядом туда же отправились И.А. Серов, Есиков, А.А. Котон и И.Т. Подкопаев. «Село Троекурово участия в восстании не принимало, – сделал вывод в ходе следствия И.А. Серов, – но 3-го числа, когда они (крестьяне) на сходе обсуждали вопрос, как разделили галоши, к ним в это время приезжали два человека, которые призывали идти бить коммунистов и свергнуть Советскую власть. Этих двух человек мы тут же в Троекурове выяснили и одного успели арестовать в дер. Бруснице (речь идёт о с. Верхнее Брусланово – авт.), который во всем сознался и сказал, что его послала в Троекурово деревня (сход), а сами все пошли на село Сергиево. Он тут же был расстрелян, тем более что он был определённый кулак».⁴⁶¹

Примечание 461. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 95. Л. 10. Конец примечания.

На другое утро отряд выступил в с. Ищеино, где на улицах наблюдалось «полнейшее спокойствие». «По расследованию и проведению арестов в Ищеино, – продолжал далее автор доклада, – несколько человек в этот же день двинулись на село Сергиево, там пришлось пробыть полтора дня. В Сергиеве уже выяснилась организация, судя по тому, что все село было разделено на сотни, и на каждую сотню был назначен сотенный командир». Действовал отряд весьма жёстко, но, с целью придания следствию хоть какого-то подобия законности, был выработан определённый порядок: «Приезжая в село, мы немедленно собирали сход, на котором я выступал с речью, объясняя весь вред, наносимый Советской России восстаниями, а также кому эти восстания нужны и т.д. После этого загоняли (подчёркнуто нами – авт.) в обширное помещение, школу или Совет, где я им объяснял, что у них теперь собрание, выбирали председателя и секретаря. Я в порядке дня ставил три вопроса: 1) о выяснении зачинщиков восстания, 2) о выдаче дезертиров, 3) о сдаче спрятанного оружия; и во всех сёлах эти три вопроса решал в положительном смысле, выдавали зачинщиков восстания, сами крестьяне записывали дезертиров и сами выдавали оружие, которого всего было отобрано около 80-ти винтовок, несколько дробных ружей, шашек, штыков».⁴⁶²

Примечание 462. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 95. Л. 11. Конец примечания.

О том, какими методами действовал карательный отряд можно судить по тому, за что был исключён из партии его командир Н. Бахтин – «за нарушение партийной дисциплины, выразившейся в единоличном распоряжении о поджоге сел восставших, за дикую расправу (побои плёткой) с арестованными гражданами в Клубе коммунистов в присутствии тов. коммунистов и красноармейцев».⁴⁶³

Примечание 463. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 214. Л. 10 об. Конец примечания.

8 апреля карательный отряд добрался до с. Слободка, где «всех арестованных тщательно опрашивали и наводили следствие». Там же состоялось и выездное заседание военно-полевого трибунала Южного фронта. По его постановлению в Слободке было расстреляно 16 человек, в соседней д. Медведево 4 человека, 16 человек были «объявлены вне закона», то есть осуждены заочно, а 106 арестовали и вывезли в г. Козлов для дальнейшего следствия и определения наказания. Сохранился список активных участников восстания, которым, вероятно, удалось скрыться. Он известен из телеграммы Н. Бахтина от 18 апреля: «Список кулаков принимавших в этом участие препровождаю начальнику отряда (вероятно, отряда Лебедянской милиции – авт.) с приказом во чтобы то ни стало разыскать всех их, если их нет, то их семьи и родственников, и всех расстрелять. Сообщаю всем для сведения и задержания имена и фамилии этих лиц села Копыла: Пронин Пантелеймон Алексеевич, председатель Старо-Копыловского общества, Пронин Григорий Васильевич, Филатов Илья Петрович, Пронин Илларион Петрович, Пронин Иван Лаврентьевич, Пронин Константин Викторович, Филатов Афанасий Митрофанович, Пронин Иван Нефёдович, Пронин Василий Дмитриевич, Пронин Роман Сергеевич, Дышин Александр Степанович, Филатов Василий Митрофанович, Иванов Николай Дмитриевич. Из деревни Нового Копыла: священник, диакон Иванов Григорий Петрович. Из деревни Буравцово: Чурилов Василий Дмитриевич, Иванников, военрук Слободского военкома, предводитель восставших банд».

Лебедянский военком поспешил, лично приказав расстрелять крестьян из этого списка. Некоторые из них позже были арестованы и приговорены военно-полевым трибуналом к более мягкому наказанию. Так, например, диакон Г.П. Иванов, арестованный 11 мая, получил 1 год принудительных работ с лишением свободы, а с Н.Д. Иванова 13 мая была взята подписка о невыезде за пределы волости. Известны имена и других участников восстания, в том числе жители с. Троекурово – Ларионов Иван (5 мая 1919 г. приговорён к 6 месяцам принудительных работ условно) и Дижимесов Матвей Михайлович (5 мая 1919 г. также приговорён к 6 месяцам принудительных работ условно); жители с. Слободка – Гриднев Семён Корнеевич (подписка о невыезде от 13 мая 1919 г.), Гриднев Степан Никитович (подписка о невыезде от 13 мая 1919 г.), Филатов Павел Андреевич (3 года службы в роте тылового обеспечения при Козловском военном комиссариате); жители с. Ищеино – Гриднев Степан Филатович (2 июня 1919 г. приговорён к высшей мере наказания условно и освобожден), Гриднев Фёдор Алексеевич (более 6 месяцев находился под стражей, 2 июня 1919 г. был приговорён к высшей мере наказания условно, но позже освобождён по реабилитирующим обстоятельствам), Гриднев Фёдор Сергеевич (2 июня 1919 г. приговорён к высшей мере наказания условно и освобождён), Воронов Аким Фаддеевич (2 июня 1919 г. приговорён к высшей мере наказания условно и освобождён); житель с. Медведево Гриднев Трофим Тихонович (11 апреля 1919 г. приговорён к высшей мере наказания).⁴⁶⁴

Примечание 464. Жертвы политического террора в СССР // http://list.memo.ru/index.htm Конец примечания.

Некоторые обвиняемые в причастности к восстанию были арестованы не сразу, а спустя некоторое время – по мере того как следственная комиссия входила «во вкус» своей деятельности. Вероятно, таких арестантов было довольно большое количество, так как даже предъявление обвинения им приходилось ждать месяцами. 15 июля группа крестьян каким-то образом сумела послать телеграмму во ВЦИК: «Мы, находящиеся под арестом [в] Лебедяни крестьяне села Яковлева (Слободской волости – авт.), 11 человек, обращаемся с горячим призывом к центру. Арестованы около месяца. Обвинение не слышим. Подходит горячая пора. Семьи одиноки. Приходится опасаться за судьбу урожая. Горячая мольба: помочь нашему горю со срочной разборкой дела, отпустить нас хотя бы на полевые работы, так как [ещё] неделя [и] будет поздно».⁴⁶⁵

Примечание 465. По поводу этой жалобы из ВЦИК последовал запрос секретаря В.А. Аванесова в Лебедянский уисполком. Заведующий отделом управления П.М. Обросов ответил кратко: «Одиннадцать граждан села Яковлева арестованы распоряжением Тамбовского трибунала по обвинению в причастности к восстанию». Дальнейшая судьба крестьян нам неизвестна. См.: ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 94. Д. 511. Л. 283-285. Конец примечания.

В результате следствия выяснилось, что в восстании, которое произошло «сразу в пяти⁴⁶⁶ волостях», приняло участие до 5 тыс. человек, хотя, как отмечает И.А. Серов, «многие шли не сознательно, а под влиянием момента и агитации кулаков… а других выгоняли насильно». Выявилась полная несостоятельность партийных ячеек, волостных и сельских Советов – «часть членов их рассеялась, часть совершенно бездействовала, некоторые же в некоторых случаях являлись руководителями восстания».⁴⁶⁷ По мнению следственных органов, оно носило организованный характер: были упорядочены силы восставших, например, в с. Сергиевке выбраны сотенные командиры, имелся и «предводитель» – военрук Слободского военкомата Иванников. Кроме того, власти считали, что оно носило ещё и политический характер, так как крестьяне шли под лозунгами: «Долой коммунистов!», «Долой Советы!» и «Да здравствует Учредительное собрание!».⁴⁶⁸ У нас, конечно, нет документальных оснований сомневаться в отсутствии организации этого восстания, но и веских доказательств этому тоже нет. Более всего заинтересованными показать массовость и организованность восстания были участники его подавления – И.А. Серов и его помощники. Исследование исторических документов того времени показывает, что почти все подобные явления носили неупорядоченный характер при весьма незначительной роли какого-то управления этой стихией.

Примечание 466. Определённо известно, что в восстании в той или иной степени участвовали жители следующих населённых пунктов: Троекурово, Губино, Верхнее Брусланово, Ищеино, Сергиевское, Слободка, Медведево, Старый Копыл, Новый Копыл, Яковлево, Буравцево, Большой Верх, Кузьминка и Пятницкое. Они относились к 4-м волостям Лебедянского уезда: Троекуровской, Ищеинской, Пятницкой и Слободской. Вероятно, этот список неполный. Но пока у нас нет оснований считать, что в восстании участвовали крестьяне других волостей. Конец примечания.

Примечание 467. ГАСПИТО. Ф. П-382. Оп. 1. Д. 173. Л. 44 об. Конец примечания.

Примечание 468. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. В 4-х т. Т.1. – М., 1998. С. 127, 129. Конец примечания.

Интересно как определяют причины апрельского восстания в Лебедянском уезде структуры власти различного уровня. Инструктор Кочетков в сводке информационного бюро ВЧК определил его как «восстание кулаков и дезертиров на почве мобилизации людей, лошадей и учёта хлеба», член Тамбовского губернского комитета РКП(б) И.А. Серов говорит, что «это восстание можно назвать восстанием кулаков и дезертиров», и только представитель местной власти, заведующий отделом управления Лебедянского уисполкома И.Т. Подкопаев утверждает, что «причина выступления заключается на почве недовольства реквизициями и налогами и, как говорили опрашиваемые, ввиду бесчинств реквизиционного отряда». Решительные и бескомпромиссные действия карательных отрядов по подавлению этого и всех других восстаний крестьянства большевики оправдывали реальной угрозой голода для миллионов людей и условиями гражданской войны, на фронтах которой решалась судьба революции. Соответственно этому их идеология определяла смысл борьбы за хлеб как борьбу за социализм, трактовала крестьянские протесты против насильственного изъятия хлеба как «кулацкие», а попытки вооружённого сопротивления как «бандитизм». Эта терминология прочно вошла в официальный язык и всю документацию 1918-1922 гг. Более того, подобная терминология господствовала в отечественной историографии вплоть до начала 1990-х гг.

Современные исследования периода военного коммунизма, в связи с тем, что ранее закрытые партийные и советские архивы стали доступными, позволяют взглянуть на проблему иначе. Однако здесь возникает, и тому есть масса примеров, другая крайность – поворот на 180 градусов в трактовке событий. По этому поводу один из ведущих специалистов по аграрной истории советского периода В.П. Данилов писал: «Было бы глубоким заблуждением идеализировать крестьянскую войну. Она несла существенный урон экономике Тамбовской губернии. Повстанцы уничтожали средства связи, портили железные дороги, громили совхозы и коммуны, с особой яростью убивали коммунистов и советских работников из крестьян. Объективно говоря, по части жестокости обе стороны не уступали друг другу, а жестокость остаётся жестокостью, от кого бы она не исходила».⁴⁶⁹

Примечание 469. Данилов В.П. Крестьянская революция в России, 1902-1922 гг. // Крестьяне и власть. – М.-Тамбов, 1996. С. 19. Конец примечания.

Специфической формой крестьянского протеста стало уклонение от призыва и дезертирство из Красной армии. Начиная с осени 1918 г. оно стало приобретать в Тамбовской губернии необычайный размах. Даже по минимальным подсчётам в числе дезертиров находилось несколько десятков тысяч крестьян. В одном только Лебедянском уезде в апреле 1919 г. по сведению И.А. Серова насчитывалось около 4-х тыс. дезертиров, скрывающихся от призыва в Красную армию.⁴⁷⁰ 5 ноября 1918 г. инструктор Н.И. Татаринов, совершивший инспекционную поездку по Лебедянским сёлам и деревням, докладывал в уком РКП(б): «Дезертиров масса. На мои вопросы получались ответы: «Как тогда не знали, за что воевать, так и сейчас». Эти дезертиры настолько наглы, что являлись на сход».⁴⁷¹

Примечание 470. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 95. Л.11. Конец примечания.

Примечание 471. ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 219. Л. 2. Публ.: Крестьянское движение в Тамбовской губернии. 1917-1918. – М., 2003. С. 368-369. Конец примечания.

Кривошеин Николай Викторович