Введение (продолжение)

В том же году в Тамбовскую губернию начали прибывать военнопленные немцы, австрийцы, чехи и словаки. Большинство из них привлекалось на различные работы в помещичьи имения и изредка в крестьянские хозяйства. В городах они заменяли ушедших на фронт приказчиков, приёмщиков, парикмахеров. Повсеместно отмечалось, что этот контингент работников страдает отсутствием дисциплины, однако местное население относилось к пленным весьма лояльно.

Массовое распространение получил сбор благотворительных денежных сумм представителями различных сословий и социальных групп, распределением которых занимался Благотворительный комитет губернского центра. Формы оказания такой поддержки были разнообразны: от единовременной или регулярной финансовой помощи (например, оплаты обучения детей военнослужащих и сирот) до полного обеспечения проживания. Население, как правило, добровольно жертвовало денежные средства, а имена жертвователей, даже вносивших совсем небольшие суммы, регулярно публиковались в местных газетах – «Тамбовском земском вестнике», «Тамбовских епархиальных ведомостях» и других. Активную благотворительную работу также вели: Общество попечения о бедных под руководством супруги губернатора Н.А. Салтыковой, Общественный комитет помощи пострадавшим от войны, Продовольственный комитет г. Тамбова, Губернский комитет Всероссийского земского союза, Губернский комитет помощи беженцам и другие государственные и общественные организации.

Серьёзную поддержку по обеспечению всем необходимым как военнослужащих и членов их семей, так и беженцев оказывала Тамбовская епархия. На её средства было открыто 13 лазаретов, обслуживающихся медперсоналом из числа монахинь и послушниц. Только за три месяца 1915 г. расходы епархии составили более 100 тыс. рублей. В одном из номеров «Тамбовских епархиальных ведомостей» сообщалось, что ученики и учителя из 23-х церковно-приходских школ Лебедянского уезда в октябре 1915 г. приняли участие в сборе пожертвований. В том числе из Павельской школы поступило – 1 рубль и 36 аршин холста; из Лебедянской Покровской – 1 рубль; из Волотовской – 7 рублей; из Сезеновской – 1 рубль 10 копеек, а также чулки, варежки, полотенца, две пары сапог; из Губинской – 1 рубль 38 копеек; из Лебедянской Христорождественской – 2 рубля 25 копеек; из Соборной – 2 рубля.¹⁶

Примечание 16. ТЕВ. №44. 31 октября 1915. Конец примечания.

Особое значение в призрении семей призванных на войну нижних чинов имели Дамские комитеты, которые создавались повсеместно. Современник описываемых событий Д.И. Нацкий вспоминал: «1 августа 1914 г., как и в других городах, в Лебедяни организовался, так называемый «Дамский комитет» с целью пошивки белья для призванных в войска и раненых, где сначала участвовали моя жена и Елена Александровна Бехтеева… Наше отделение Красного Креста собирало средства для оплаты этой работы и отправки солдатам действующей армии. Подарки укладывались в ситцевые мешочки, которые могли использоваться в качестве кисетов для табака. В некоторые мешочки дети клали письма с указанием обратного адреса и получали ответы от солдат. Пожертвования собирались разными путями. Так, я с Бехтеевой обошли с этой целью все кельи Сезеновского женского монастыря, где нам удалось увидеть разные рукоделья монахинь, главным образом, шерстяные ковры, сотканные из цветной шерсти красивыми узорами, чем славился этот монастырь. Кроме того, также по заказу там выполняли вышивки гипюром и гладью. В пользу Красного Креста было устроено два концерта и сбор вещей, которые продавались с аукциона, а выручку использовал Красный Крест. За свою работу мы получили знаки Красного Креста, а я ещё и орден Анны второй степени».¹⁷ Из архивных источников известно, что только за первое полугодие войны, с 1 августа по 19 декабря 1914 г. Лебедянский Дамский комитет собрал 2 448 руб. 43 коп., из них: от кружечного сбора – 545 руб., от двух спектаклей – 528 руб., по подписному листу и от случайных жертвователей – 1 375 руб. 15 коп. Вещевые пожертвования также были значительными: рубах – 351, кальсон – 254, чулок – 281 пара.¹⁸

Примечание 17. Нацкий Д.И. Мой жизненный путь. – М., 2004. С. 277. Конец примечания.

Примечание 18. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9155. Л. 3, 4. Конец примечания.

Уроженец д. Савинки Лебедянского уезда, капитан Е.А. Шиловский. 1916 г.

Офицеры штаба 43-й пехотной дивизии Юго-Западного фронта. Сидят: в центре начальник дивизии генерал-лейтенант Д.И. Гнида, слева от него начальник штаба подполковник П.И. Липко. Крайний справа стоит капитан Е.И. Шиловский. 1916 г.

Ситуация на фронте требовала регулярного восполнения потерь, для чего было необходимо вырвать из производственной, прежде всего, сельскохозяйственной сферы, и ставить под ружье все большее и большее количество призывников. По оценке военных историков фронт с конца 1914 г. ежемесячно получал более 870 маршевых пехотных рот, или около 220 тыс. человек, а с 1915 г. ежемесячная потребность достигла 454 тыс. человек (около 15 тыс. человек в день, то есть почти одна пехотная дивизия).¹⁹ В начале декабря 1915 г. в Лебедяни началось формирование 5-й инженерной рабочей дружины, которая уже 13 февраля следующего года выступила в поход в составе 6 офицеров, 1 врача, 2 классных чиновников, 2 инженеров, 4 техников, 3 телеграфистов, 8 десятников и 1202 нижних чинов. В конце 1915 г. по распоряжению губернских властей Лебедянская городская управа начала строительство на ярмарочной площади казарм для размещения личного состава передислоцируемого из г. Ливны Орловской губернии 213-го запасного пехотного полка.²⁰ К 13 сентября 1916 г. офицерский корпус этого подразделения был полностью переведён в Лебедянь и приступил к набору и обучению ратников (военнообязанных запаса), а командир полка полковник Е.П. Соболев вступил в должность начальника местного гарнизона.²¹

Примечание 19. Леонов О.Д. Мобилизация русской армии в августе 1914 г. и пополнение армии во время войны // Ветеран. – М., 1998. Конец примечания.

Примечание 20. РГВИА. Ф. 9647. Оп. 1. Д. 1. Л. 38, 46. Конец примечания.

Примечание 21. РГВИА. Ф. 9647. Оп. 1. Д. 2. Л. 1, 7. Конец примечания.

Расквартирование пехотных и кавалерийских полков происходило в нескольких городах губернии: в Тамбове находилось четыре полка, в Козлове, Моршанске и Борисоглебске по два, в Кирсанове, Усмани, Липецке и Лебедяни по одному. Огромный наплыв военнослужащих привёл к тому, что население этих городов увеличилось почти вдвое. Так, в 70-тысячном Тамбове насчитывалось до 60 тыс. солдат и офицеров, а в Лебедяни, где накануне войны проживало 7 860 человек, было размещено 3,5 тыс. солдат и офицеров. Тем не менее, в целом Тамбовская губерния как тыловая провинция не испытывала каких-либо громадных неудобств и катастрофических разрушений. Города и сёла продолжали свою обычную размеренную жизнь. Исправно работали заводы, железнодорожные депо и мастерские, конторы, магазины, лавки и трактиры, действовали театры, клубы и кинематографы, а крестьяне по-прежнему сеяли и убирали хлеб. Все жители губернии живо обсуждали текущие события, критиковали местные власти и правительство, ждали хороших новостей с фронта, надеялись на скорую победу и окончание войны.

Армия Российской империи, несмотря на значительные потери, держалась достойно. Огромный фронт, протянувшийся от Балтийского моря до Персидского залива, хотя и двигался в разных направлениях, но не отодвинулся восточнее Литвы и Польши. Российский флот на Балтийском море удерживал с Германским флотом паритет, а на Чёрном море господствовал. Сохранялось равновесие с Германией и Австрией в воздухе. В Румынии, Турции и Персии русские войска вообще воевали на территории противника.

Уроженец с. Романово Лебедянского уезда, Георгиевский кавалер В.А. Кнутов (в центре) с однополчанами из своего села. 1916 г.

Уроженец с. Большое Попово Лебедянского уезда,
полный Георгиевский кавалер А.И. Гулевский. 1960-е гг.

Солдаты императорской армии дрались мужественно, показывая чудеса храбрости. Сотни уроженцев Лебедянского уезда получили за свои подвиги Георгиевские кресты, а двое из них – житель с. Тележенка Трубетчинской волости, подпрапорщик Андрей Петрович Курин и житель с. Большое Попово Черепянской волости, фельдфебель Андрей Иванович Гулевский²² – стали полными Георгиевскими кавалерами. Последний был награждён Георгиевским крестом 1-й степени за то, что «в бою 25-го декабря 1915 г. во время атаки при дер. Бабулинце на высоту 384, за выбытием ротного командира, принял команду над полуротой и вытеснил противника из его окопов».²³

Примечание 22. Акимов В.В. Георгиевский кавалер. // Липецкая газета. 13 сентября 2008. Конец примечания.

Примечание 23. РГВИА. Ф. 16093. Оп. 1. Д. 168386. Л. 3-6; Первицкий Ю.П. Не зря мы ворошим прошлое… – Липецк, 2014. С. 214-215. Конец примечания.

26 ноября 1916 г. в праздник св. Георгия Победоносца, в Лебедяни произошло чествование Георгиевских кавалеров. Торжества начались утром в 9 часов в Новом Казанском соборе совершением литургии, по окончании которой был отслужен молебен. В храме присутствовали Георгиевские кавалеры из расквартированного в городе 213-го запасного пехотного полка, а также награждённые знаком отличия, находившиеся в эти дни в пределах уезда. По-праздничному одетые, с крестами на груди, по окончании службы они прошли в парадном строю. Затем всех пригласили на обед, в котором приняли участие 200 человек, после которого устроили бесплатный киносеанс.²⁴

Примечание 24. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9330. Л. 68 об. Конец примечания.

Четыре года кровопролитных боев хотя и не привели войска к Берлину и Вене, но и не позволили противнику занять собственно русские территории. Война превратилась в позиционную, окопную, и велась теперь на выносливость. Воодушевление первых месяцев в 1916 г. сменилось разочарованием и недовольством населения страны. Война явно затягивалась, ресурсы истощались, победы были редки, а потери стали огромными. По оценкам специалистов, за четыре года военных действий Россия потеряла 3 млн. 200 тыс. человек.²⁵ Медленно, но неотвратимо разрастался продовольственный кризис: уже в августе 1915 г. правительством были введены твёрдые цены для закупок на военные нужды, а в декабре 1916 г. началась хлебная развёрстка – распределение необходимого государству количества хлеба между губерниями в качестве обязательств на его поставку. Развёрстка оказалась непосильной не только незерновым губерниям, но и хлебопроизводящим, о чем со всей определённостью заявил председатель Тамбовской губернской земской управы Ю.В. Давыдов: «Не считая себя вправе сознательно вести население к бунту и голоду, губернская управа не находит возможным производить развёрстку в указанных министерством земледелия размерах».²⁶

Примечание 25. Всемирная история войн. Т. 3. – СПб.-М., 1998. С. 943. Конец примечания.

Примечание 26. Цит. по: Данилов В.П. Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг. // Материалы научной конференции «Крестьяне и власть». – М.-Тамбов, 1996. С. 16. Конец примечания.

Не смотря ни на что, в отличие от Германии, где истощение ресурсов наступило достаточно быстро, а карточная система распределения была введена уже в первые месяцы войны, голода в Российской империи не случилось. Например, продовольственное совещание, созванное предводителем дворянства Лебедянского уезда А.М. Бехтеевым 11 июля 1916 г., хотя и констатировало рост цен на основные продукты и товары первой необходимости с начала войны почти в два раза, введение карточной системы признало нежелательным. Только по развёрстке на май, июнь и июль месяцы Лебедянский уезд поставил 776 голов крупного рогатого скота, 7756 овец и 28 свиней, причём июльский наряд был перевыполнен на 196 голов.²⁷

Примечание 27. ТЗВ. №14. 16 июля 1916; ТЗВ. №26. 2 августа 1916. Цит. по: Лебедянский край на страницах Тамбовской прессы (1838-1916). Автор-составитель Ю.П. Первицкий. – Тула, 2011. С. 244. Конец примечания.

Действующая армия, Юго-Западный фронт.
Фотографии Е.А. Шиловского. 1915-1916 гг.

В конце 1916 г. Тамбовские власти все же были вынуждены ввести карточную систему распределения основных продуктов питания – хлеба, муки, круп, мяса, сахара и др. Это привело к быстрому исчезновению товаров массового потребления из розничной продажи и резкому всплеску спекулятивной торговли. В это же время повсеместной практикой стали сверхурочные работы на предприятиях и в учреждениях, а служащие губернской и уездных канцелярий, земств, полиции и других ведомств были обязаны отчислять не менее одного процента жалования ежемесячно «на нужды военного времени». В некоторых уездах произошли стихийные волнения солдатских жён, протестовавших против уменьшения пособий, высоких цен и ухудшения качества жизни. Эти возмущения, впоследствии получившие название «бабьи бунты», носили исключительно социально-экономический характер, не посягали на форму государственного устройства страны, хотя и допускали брань в адрес правительства и даже самого императора. «А какой идол служит-то, он и царь-то антихрист, все воюет, а дела хорошего нет, он всех сокрушил», - кричала крестьянка Лебедянского уезда при задержании дезертира в своём селе.²⁸

Примечание 28. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9498. Л. 4, 4 об. Конец примечания.

Настроениями населения быстро воспользовались различные экстремистские группировки и представители революционных партий. Если в 1915 г. в Тамбовской губернии произошла только одна крупная стачка рабочих (на строящемся пороховом заводе), то уже в следующем 1916 г. бастовали рассказовские суконщики, тамбовские, козловские и борисоглебские железнодорожники, моршанские и усманские табачники. Приближался февраль 1917 г…

* * * * *

Кривошеин Николай Викторович