II. Границы ханства

Зайцев Илья Владимирович
Доктор исторических наук.

 

Попытаемся выяснить, каковы были границы Астраханского ханства, или по крайней мере частично определить земли, которыми оно владело.

Л.Е. Вереин определяет границы ханства так: на востоке — по Бузану, на севере — до Сарая, на юге — по Тереку, на западе — по Кубани и до верховьев Дона [Вереин 1958: 11]. Так же считал и М.А. Усманов (см. [Литвин 1994: 108]). Согласно точке зрения венгерского исследователя И. Вашари, основная территория Астраханского государства — земли в междуречье Волги и Яика, естественной границей на юге являлся Каспий, на севере астраханские земли заканчивались чуть выше Укека. На правой стороне Волги астраханские владения ограничивались узкой прибрежной полосой вдоль реки, на юге шли по побережью моря до реки Кумы [Vasаry 1986: 147]. По карте в книге А. Баттал-Таймаса, границы Астраханского государства на востоке находились в междуречье Волги и Яика (ближе к Сарайчику), на севере поднимались почти до Увека и тянулись вдоль левого берега Волги до района южнее Переволоки. На правом берегу ханство владело обширными землями по Каспийскому побережью чуть далее реки Кумы, где граничило с Османской империей [Баттал 1996: 25].

Соглашаясь в целом с утверждениями Л.Е. Вереина, сделаем все же ряд уточнений. Восточную (ногайскую) границу астраханских владений действительно можно определить довольно легко. В 1562 г. в ответ на письмо ногайского мирзы Исмаила с просьбой отдать ему одно из волжских устьев — Бузан — из Москвы писали: "А о Бузане мы сыскивали и нашли, что исстари по Бузан был рубеж астраханский: и ты б велел людям своим кочевать по своей стороне Бузана, а за Бузан не переходить" (цит. по [Соловьев 1960: 489]). Таким образом, в дельте астраханско-ногайской границей был Бузан²⁹¹{См. также [Исхаков 2001: 118; Мухамедьяров 2002: 160]}. Выше по течению границей, вероятно, была сама Волга. Так, А. Дженкинсон, проделавший путь по Волге в 1558 г., отмечал, что вся земля на левом берегу реки от Камы до Астрахани и далее по северному и северо-восточному берегу Каспия принадлежала мангытам (ногаям). Правда, все земли по правую сторону Волги от Камы до Астрахани А. Дженкинсон считал принадлежавшими крымским татарам, что для того времени не может считаться верным [ЧОИДР 1884: 38, 39]. В 1623 г. правую сторону Волги напротив Царевой Протоки Ф. Котов прямо называет крымской [Котов 1623: 31].

Похоже пишет о границах "области Читракан" и Франческо Тьеполо: с востока — Волга, отделяющая её от ногаев, с юга — Каспий и отроги Кавказа, "с запада — чиркассы, с севера — Кумания. От двух последних она отделена бесплодной степью" [Тьеполо 1940: 332–333]. И. Масса в своем Кратком известии о Московии начала XVII в. определял астраханские границы очень нечетко: "Астрахань… постоянно владела многими землями и странами как по течению реки Волги, так и по берегам Каспийского моря…" [Масса 1937: 23].

В материалах второго, несостоявшегося посольства Ивана III с И.Н. Беклемишевым (февраль 1503 г.) к Менгли-Гирею говорилось, что астраханцы совершили нападение на московского и кафинского послов на Дону. Дон, как видим, выступает в роли некой пограничной реки. В письме азовского бей-кулу Мухаммеда московскому великому князю Василию Ивановичу об этом говорится так: "Послал Саидет-Гирей цар[ь] Бабиш бия азстороканскому царю Усейн Салтану о смирении и о братстве. А молвит так, чтоб еси нагайских мурз не перепустил за Дон на свою сторону, на азстороканскую. Да Агыш бию послал Девлет Келдеем зовут татарина с теми ж речьми, чтоб Агыш бий нагайских мурз не перепустил за Волгу". Оба посла Саадет-Гирея были отправлены кораблями из Крыма в Азов: "…полем… не смели ехати: от натай не проехати" [РГАДА, ф.89, oп.1, ед. хр.1, л.261об.] (см. также [Дунаев 1916: 57]). Поскольку дорога полем была блокирована ногаями, Саадет-Гирей решил послать дипломатов через Азов, а далее вверх Доном до Переволоки. Однако и Дон, вероятно, был границей достаточно условной (по крайней мере для ногаев). Так, летом 1523 г. И.С. Морозов (посол в Стамбуле) сообщал, что, по слухам, полем пройти было нельзя: "по обе стороны Дону стояли многие нагайские татарове с крымским полоном" [РГАДА, ф.89, oп.1, ед. хр.1, л.257об.].

Насколько далеко простирались границы ханства на юг, сказать сложно. По мнению Тунманна, в начале османского периода астраханские ханы претендовали на кубанские земли [Тунманн 1991: 62]. Тунманн имел в виду, конечно, ханов Большой Орды. В.Е. Сыроечковский считал, что границей Астрахани и ногаев с Крымским юртом был Миус ("Молочная вода") [Сыроечковский 1940: 6].

В наказе Третьяку Губину²⁹²{Третьяк — это, очевидно, прозвище (третий в семье). Его звали Василий Михайлов сын Губин [РГАДА, ф.89, oп.1, ед. хр.1, л.197].}, который отправлялся в Стамбул, чтобы поздравить Сулеймана Кануни (1520–1566) с восшествием на престол, была предусмотрена следующая ситуация: "А учнут говорити: "послом и гостем ходити на обе стороны меж нас — и на Дону многие люди азъстороканцы, ино послом и гостем ходити нелзе, ино как тог[о] беречи?" И Третьяку говорити: "Коли меж государей учноут послы ходити, и государь наш оустроит своих людей в судех, а велит им на Дону быти, а салтан бы так же устроил людей в судех, колких пригож, на Дону же. Да учинят место на Доноу, где тем людем сходитися: пойдет посол от салтана ко государю нашему, и салтановы люди проводят его посла до государя нашего людей, а государя нашего люди его взем да проводят его до государя нашего оукраины"". Аналогичная процедура должна была проделываться и с московским послом к султану [РГАДА, ф.89, oп.1, ед. хр.1, л.159-160об.]. Губину следовало также договориться о месте встречи послов с высланным навстречу сопровождением и говорить следующее: "А зде[с] казаки великого князя сказывали, что Доном половина от Азова до украины великого князя — Переволока. Ино на Переволоке прибой людем азстороканским, и тут сходитися людем нелзе. Ино быти съезду на Медведице… И нечто учнут говорити, чтоб людем стречатис[ь] у Переволоки, и Трет[ь]яку говорити: "На Переволоке приход болшим людем азстороканцом, и тут как людем ставити?"" [РГАДА, ф.89, oп.1, ед. хр.1, л.160об.-161]. Самым предпочтительным местом, по мнению московских приказных дипломатов, был Хопер; в случае отказа турецкой стороны Третьяку Губину следовало соглашаться на Медведицу.

Сложнее выявить северную границу астраханских владений. В "Казанской истории" содержится эпизод, который может помочь в её определении. Свергнутый в 1521 г. с казанского престола Сахиб-Гиреем, Шах-Али бежит "на поле", где встречает "10 000 рыболовов московских, ловящих рыбу на Волге, под горами Девичьими и до Змиева камени и до Увека, за тысячю верст от Казани" [Казанская история 1985: 344]. Под средневековыми Девичьими горами подразумевались отроги Жигулей, примыкавшие с востока к устью реки Усы [Дубман 1998: 39]; Увек — золотоордынский город в черте современного Саратова. Ясно, что при всей условности государственных границ в эпоху средневековья московские рыбаки не могли ловить рыбу в пределах другого государства, поэтому, вероятнее всего, эти земли представляли собой нечто вроде буферной зоны и не принадлежали непосредственно ни Казани, ни Астрахани. Следовательно, астраханскую границу нужно искать южнее. Я. Пеленский не исключал возможность астраханского контроля над районом Царицына (современного Волгограда) [Pelenski 1974: 5, п.2]. Действительно, во время похода на Астрахань летом 1554 г. А.И. Вяземский и Данила Чулков были посланы на разведку от Переволоки, а первый астраханский отряд они встретили выше Чёрного острова [ПСРЛ 1904: 241], где-то в районе Волгограда.

Отдельные вылазки астраханцы совершали и "в поле", причем иногда очень далеко от границ ханства. Так, в 1518 г. московский посол И. Челищев и крымчанин Кудояр, отпущенные Мухаммед-Гиреем в Москву, подверглись нападению астраханцев близ реки Самары [Малиновский 1863: 215]. Вряд ли эта Самара — левый приток Волги, там посланцы оказаться не могли, ведь в результате, спасшись бегством, они пришли в Путивль. Самара нашего текста — это левый приток Днепра на территории современной Днепропетровской и части Донецкой области Украины.

В общем, можно сказать, что границы Астраханского ханства были, вероятно, чуть меньшими, чем границы образованной позднее Астраханской епархии, какими они были в середине XVII в. [Покровский 1897: 153].

На карте А. Дженкинсона (1558 г.) показаны Старая и Новая Астрахань, причем обе на правом берегу Волги, а прилегающая к ним область закрашена другим цветом и выделена линией, обозначающей, вероятно, границу: по словам Б.А. Рыбакова, Астрахань, завоеванная за два года до этого, "показана на карте особым самостоятельным государством и закрашена другим цветом" [Рыбаков 1974: 29, 27, ил.6, 24–25, ил.5]. Исходя из этого противоречия, а также ряда архаизмов карты А. Дженкинсона, Б.А. Рыбаков предположил, что она была составлена в 1496–1498 гг., причем этот старый экземпляр, которым пользовался А. Дженкинсон, устарел уже через год после своего изготовления [Рыбаков 1974: 24–25, 36, ил.5]. Если принять выводы Б.А. Рыбакова, границы закрашенной области в Нижнем Поволжье являются границами Астраханского государства в указанное время. Как нам уже известно, в конце XV в. Астраханское ханство ещё не существовало. Границы закрашенной области не совсем соответствуют границам ханства в первой половине XVI в., по крайней мере тем границам, о существовании которых можно сделать вывод на основании письменных источников. Так, довольно значительная область вдоль левого берега Волги показана принадлежащей Астрахани, тогда как мы знаем, что в дельте рубежом астраханских владений был Бузан, а выше по течению — сама Волга, что, кстати, отмечает и А. Дженкинсон (см. выше).

Рассмотрим подробнее вопрос об изображении Астрахани на европейских географических картах Средневековья и начала Нового времени²⁹³. Обращают на себя внимание два обстоятельства.

Примечание 293. Материалом для этого я обязан выставке европейских карт из коллекции Халеда ал-Анкари "La Pеninsule Arabique dans les Cartes Europdennes Anciennes. Fin XVe — dеbut XIX siеcle", проводившейся Институтом арабского мира (Institut du Monde Arabe) в Париже в сентябре-октябре 2001 г. Конец примечания.

Во-первых, как правило, под этим именем картографы показывают два города в низовьях Волги на её правой стороне: один — почти в дельте, второй — существенно выше по течению и гораздо дальше от реки. Так, например, изображена Астрахань на голландских картах (обычно больших изображениях Османской империи под названием "Turcici Imperii Imago") Герхарда Меркатора и сыновей (ок. 1595 г.), Йодока Хондиуса (Jodocus Hondius, 1563–1612 гг.), Яна Янсона (Jan Jansson, 1588–1664 гг.).

Во вторых, на нескольких картах рядом с изображением двух городов (чаще верхнего, в виде башенки или домика с островерхой крышей) присутствует легенда по латыни или на одном из европейских языков, сообщающая, что Астрахань является частью Московии, причем она была завоевана у татар в 1494 г. В качестве примера изложенного приведем две карты — цветную амстердамскую гравюру на меди 1613 г. "Turcici Imperii Imago" голландца Хенрика Хондиуса (Henricus Hondius, ок. 1597–1651 гг.) с легендой "Astracan ab hac parte Moscovitici dominij terminus est, ab anno 1494 a Tart, captum", а также медную гравюру англичанина Джона Спида (John Speed, ок. 1552–1629 гг.) "The Turkish Empire" (Лондон, 1626 г.) с аналогичной английской легендой: "Astracan on this part is the Bound of the Kingdome of Moscovia from the years 1494 taken of the Tatars". Я затрудняюсь с определением того источника (западноевропейского, русского или иного?), откуда картографы заимствовали эту дату. Если английская карта как более поздняя может быть в этой части сведена к голландской, то остается вопрос, откуда такие сведения почерпнул Хондиус.

Много позже как отражение русского названия Новая Астрахань на западных картах появляются имена вроде "Astracan Nova" [две голландские карты "Turcicum Imperium" — Виллема Блё (WIIIem Blaeu, Амстердам, гравюра на меди, ок. 1645 г.) и Фредерика де Вита (1616–1698) (Амстердам, гравюра на меди, 1665 г.)]. У последнего картографа как удивительный средневековый реликт на двух амстердамских картах ("Asiae Tabula" 1670 г. и "Asiae" 1680 г.) можно прочитать: "Astracan Regnum". На карте "Turcici Imperii" (1683 г.) Юстуса Данкертса (1635–1701) "Astrachan Regnum", т.е. "Астраханское царство", показано за Волгой. Вероятно, как повторение этих сведений нужно воспринимать изображение "Астраханского царства" ("Royaume d’Astrachan") на карте француза Юбера Жэйо (Hubert JaIIIot, 1632?—1712) "Estats de l’Empire du Grand Seigneur des Turcs, en Europe, en Asie, et en Afrique" (Париж, 1696 г.). Наконец, у немцев Я. Хоманна (1663–1724) на карте "Asiae Recentissima" (Нюрнберг, 1710 г.) и К. Вейгелио (1654–1725) на карте "Portae Ottomanicae" (Нюрнберг, ок. 1718 г.) "Astrachan Regnum" показано по обоим берегам Волги. Англичанин Джон Сенеке (John Senex, ум. в 1740 г.) на своей карте Asia поместил "королевство Астрахань" даже на левом берегу Волги. Вероятно, источником его карты были более ранняя (Рим, 1685 г.) карта француза Гийома Сансона (ум. в 1703 г.) и карта итальянца Джакомо Росси под названием "Stato del Gran Тигсо", где "Regno d’Astracan" изображено на левобережье Волги. Особенно интересно, что карта француза Пьера дю Валя (1618/19-1683) "La Turquie en Asie, PArabie et la Perse" (1682 г.) показывает Астрахань на острове ("Astracan Salins").