Эпилог

Правительство и власти Норвегии тщательно оберегают все захоронения с советскими военнопленными и следят за состоянием каждой могилы. Всего, по данным Б. Братбака, на территории страны насчитывается 12 678 зарегистрированных советских воинских могил периода второй мировой войны. В южных районах Норвегии могилы советских военнопленных главным образом сконцентрированы в следующих населённых пунктах: Вердальсёра (губерния Нурд-Трёнделаг), Виньеёра и Оппдаль со 165 могилами (Сёр-Трёнделаг), Сунндальёра в Мёре&Ромсдале, Ёрстадмуен в Оппланде (954 могилы), Хаслемуен в Хедмарке, Вестре Гравлунд (349 могил) и Эйганес. Другие кладбища, меньшие по размерам, находятся практически во всех районах страны. А всего в Норвегии на сегодня насчитывается 61 кладбище смогилами советских военнопленных. Большинство похороненных опознано, но есть и могилы без указания установочных данных погибших. Скарстен и Стокке приводят о некоторых пленных более-менее подробные истории.

Уверенные в своей победе, немцы в начале войны на могильных крестах писали причины смерти военнопленного: расстрел, болезнь, обморожение и т.п. Потом они эту практику прекратили и стали писать просто «умер».

Поисковая работа с целью выяснения судьбы того или иного советского военнопленного в Норвегии затруднена тем обстоятельством, что большинство учётных карточек на них, как мы уже говорили, немцы в майские дни 1945 года уничтожили. Но не все: некоторая часть архивного массива сохранилась и была выслана немцами в Германию. Оттуда эти карточки перекочевали в советские архивы и надолго были забыты. Кое-какая работа с этими документальными материалами была начата в России лишь в последние 10 лет.

Некоторым бывшим военнопленным уже в наши дни удалось посетить места своего заключения в норвежских лагерях и побывать на могилах своих товарищей. Их осталось очень мало. Скарстен и Стокке восстановили контакты или узнали о дальнейшей судьбе примерно 40 бывших советских военнопленных. Объективно это мало, очень мало, но такова уж была и есть наша действительность. Во-первых, немцы постарались уничтожить следы своей «деятельности». Во-вторых, большинство норвежцев постарались побыстрее забыть ужасные символы войны, включая присутствие в Норвегии советских военнопленных.

Но почему же это случилось? Почему, задаются тем же вопросом Скарстен и Стокке? Почему, пишут они, Интернет буквально напичкан информацией о немецкой армии. О ней всё известно, известно досконально, вплоть до малейших деталей, о её отдельных подразделениях в Норвегии, о военно-морском флоте фашистского рейха, о «люфтваффе», о генералах, офицерах и солдатах, – одним словом, о тех, «кто нас оккупировал, кто подчинял нас своей воле, кто заставил голодать, кто доставил рабскую рабочую силу в нашу страну»? А вот если попытаться найти информацию о лагере советских военнопленных в Мои, наткнёшься на пустоту.

Так кто (или что) же в этом виноват(о), спрашивают оба историка: послевоенная политика, холодная война или общее отсутствие интереса к этой теме? Нам кажется, что виноваты в «забывчивости» все три фактора вместе. И добавили бы ещё одну: пристрастное отношение Запада к Советскому Союзу и к нынешней России и к нашей истории, стремление «переписать» её по-своему.

А.И. Солженицын полагает, что у нас в России забывчивость – следствие того стандарта мышления, которое «вдолбили» русскому народу за годы советской власти. «Мы – всё забываем», – пишет он. – «Мы помним не быль, не историю – а только тот штампованный пунктир, который и хотели в нашей памяти пробить непрестанным долблением». Он считает, что это теперь стало свойством нашего народа.

Норвежские историки заключают свой объёмный и весьма объективный труд словами американского философа и писателя Джорджа Сантаяны: «Тот, кто не знает истории, обречён на её повторение».

И с этим трудно не согласиться.