5. Охрана и комендатура
Комендант лагеря был царь и бог над своими подопечными, а охрана – солдаты так называемые батальоны Landesschutzen – его послушными помощниками. В инструкции для охраны, между прочим, говорилось, что она должна была «демонстрировать безоговорочную жёсткость при малейшем признаке сопротивления со стороны военнопленных» и без размышлений применять оружие. Между охраной и военнопленными допускался минимум общения; никакого общения не разрешалось между военнопленными и местным гражданским населением. Для недопущения контактов в последнем случае тоже разрешалось применять оружие.
В лагере Санде охрана менялась каждую неделю. В течение войны инструкции для охранных батальонов много раз менялись в сторону ужесточения. Очевидно, наверху были обеспокоены неточным исполнением ими инструкций и были обеспокоены происходящими время от времени неприятными инцидентами. Так были случаи, когда военнопленные крали у охранников оружие. Причина очевидна: охранники расслаблялись и заводили с военнопленными недопустимо близкие отношения. Особую бдительность охранники должны были проявлять при транспортировке пленных на дальние расстояния и на рабочих местах.
Вот выдержки из лагерного циркуляра за 1943 год:
«26.5.43 г. старший капрал П. во время работ военнопленных стал жертвой нападения сзади и был убит лопатой. Из охраняемых им пленных 7 человек совершили побег и до сих пор не пойманы. Нападение стало возможным, потому что охрана не следовала предписаниям в отношении военнопленных и позволила двум военнопленным во время марша подойти к капралу сзади».
«22.6.43 г. (обратите внимание на дату!) во время расчистки поля от мин на старшего ефрейтора охраны напали военнопленные, которых он охранял. Они сбежали и до сих пор не найдены. Инцидент стал возможным, потому что охрана упустила военнопленных из вида. Слишком часто охрана во время работ пленных погружена в чтиво».
«30.6.43 г. старший стрелок К. во время работы получил удар железным прутом сзади. Рана оказалась опасной, и его жизнь находится пока под вопросом. В результате нападения пятеро военнопленных пытались бежать, один из них до сих пор не пойман. Нападение стало возможным, потому что охранник плохо следил за передвижениями военнопленных».
Очевидно, нападения на охранников было не таким уж и редким явлением и совершались они главным образом с целью побега. Заметим также, что все выше перечисленные случаи имели место во время работ или при следовании пленных к месту работы (с работы) и в летнее время, наиболее благоприятное для побегов.
Инструкции однозначно рекомендовали руководству лагерей почаще и без всякого предварительного предупреждения проверять работу охранников.
Охранники в лагере Сумармюр были из Гамбурга и со временем стали более-менее снисходительно смотреть на отдельные нарушения дисциплины пленными. Отношение охраны к советским военнопленным, согласно Скарстену и Стокке, стало слегка меняться в лучшую сторону по мере того, как немцы проигрывали войну.
К концу войны, когда вермахт терпел большую нужду в солдатах, немецкая охрана стала кое-где заменяться «власовцами» или Hiwis (Hilfswachmannschaften), добровольцами, набираемыми из прибалтов, украинцев, белорусов и поволжских немцев. Именно эти охранники, выслуживаясь перед немцами, проявляли наибольшую жестокость.
Следствием учащённых побегов являлось «закручивание гаек». В тёплые времена года охрана усиливалась и устанавливалась норма – 1 охранник на 10 военнопленных, охранники не должны были слишком далеко удаляться от военнопленных, а лагерной администрации вменялось в обязанность совершать рейды по контролю за поведением охраны. Нерадивым охранникам грозило наказание.
Последнее не было пустой угрозой.
Вот выписка из циркуляра:
«Вице-капрал лагерной охраны Юнгмихель установил дружеские отношения с польским офицером. Он передал этому военнопленному инструмент, карту и другие предметы, которые помогли ему и другим пленным организовать побег. Юнгмихель решением суда осуждён за измену в период военных действий и приговорён к смерти. Решение было исполнено 5.3.1943 года. По данному делу информированы лагерные комендатуры и охранные подразделения».
В другом случае, когда при транспортировке 529 советских военнопленных сбежали 61 человек, за расхлябанность и за то, что охрана пленных была поручена местной полиции, а не специальной немецкой охране, был наказан офицер разведки шталага. Пленные, как утверждается в циркуляре, добыли перочинные ножи, безопасные бритвы, ножницы и т.п. и использовали их для побега.
19 июля 1944 года генерал-полковник фон Фалькенхорст издал приказ, согласно которому все чистокровные евреи в лагерях для советских военнопленных, а также те, кто подозревался в организации побега, должны поступить в распоряжение службы СД. Для этих советских военнопленных такое решение означало смерть. В лагере Санде сразу отыскали трёх евреев. Ими сразу занялось Ставангерское отделение СД во главе с оберштурмбаннфюрером СС Фридрихом Вилькес. Скоро трое военнопленных, избитые, с переломанными ногами и руками, были доставлены в Санде, но не обратно в лагерь, как думали бедные жертвы, а на кладбище, где для них были уже вырыты могилы.
В лагере Агдер особой жестокостью по отношению к пленным отличался хауптфюрер СС Пауль Гломб, получивший кличку «Убийца русских». На его совести около 50 казнённых пленных – и это всего за какие-то полтора-два года его управления лагерем.
Многие садисты, подобные подручным Вилькеса, в мае 1945 года были арестованы и судимы. Многих из них приговорили к расстрелу. Фойерляйн понёс заслуженную кару: сначала его судили англичане за садистское отношение к английским парашютистам, взятым в плен в Норвегии, а потом его передали властям СССР. Всего из администрации немецких лагерей в Норвегии в Советский Союз для суда и следствия было отправлено 444 немца, из которых 264 человека были подследственными, а 180 – свидетелями.
Скарстен и Стокке приводят и другие примеры внезапных расстрелов советских военнопленных, основанные на свидетельствах норвежских очевидцев, как например, расстрел 7 пленных из лагеря Сула. Немецкий расстрельный «порядок» безостановочно работал до последних дней войны. Так 7 Мая, за день капитуляции Германии, 6 советских военнопленных из лагеря Аустволль были назначены комендантом лагеря к расстрелу, поскольку они оказались коммунистами. Беднягам повезло: приговор привести в исполнение не успели, потому что война на следующий день кончилась.
Итоги «работы» лагерных комендатур и охранных отделений в Норвегии известны: 22 тысячи советских военнопленных, погибших от их рук или по их вине. Основная доля погибших падает на Северную Норвегию: там и пленных было больше, и в жестокости северные лагерные комендатуры превзошли все другие.