Предисловие Туре Фошберга

Итак, полковник Борис Григорьев, я буду рассказывать, что делали твои предшественники в нашей стране в 1900-е годы. Я расскажу о страданиях, которым подверглись многие шведские идеалисты и коммунисты, обманутые шведской компартией, и которые эмигрировали в твою страну. Я также расскажу о том, что твои старшие коллеги делали во время второй мировой войны, и о горе, которое испытали многие шведские коммунисты, подвергшиеся длительным срокам наказания за то, что они служили стране своих мечтаний. Я также расскажу тебе о том, как вы мстили нам бомбёжками Стокгольма, Накки и Стрэнгнэса, когда мы разоблачили вашу деятельность.

Всё это происходило, когда мы с тобой были молоды, и не могло никоим образом сравниться с тем, что пришлось испытать твоим согражданам после прихода в 1924 году к власти Сталина. Он срежиссировал так называемые московские процессы, приказал построить «архипелаг ГУЛАГ», сеть лагерей для рабов, раскинувшихся от Финского залива до Тихого океана. В этих лагерях в непостижимо страшных обстоятельствах погибли миллионы людей.

Ты был офицером разведки, полковником тоталитарной разведывательной службы КГБ, а я в это время был контрразведчиком СЭПО. Большая разница между нами состояла в том, что ты работал в нашей стране под дипломатическим прикрытием и должен был вербовать агентов, располагающих интересующей тебя информацией. Моя задача была противоположной: я и мои товарищи с опорой на шведские законы должны были с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении законных средств препятствовать этому и разоблачать твою деятельность и деятельность твоих товарищей.

В прошедшем столетии шла беспрерывная борьба между спецслужбами тоталитарных и демократических стран. Эти службы, включая СЭПО, далеко не воскресные школы. Все работают практически примерно одинаково, находясь в серой зоне между законными и незаконными действиями. Все стремятся завербовать агентов и источники информации в организации противника и получить доступ к важной информации о его оперативной стратегии, тактических задачах, вспомогательных технических средствах, инфраструктуре и т.п. «Агент в нужном месте» – вот обычное международное название о таком удачно размещённом агенте.

Большое различие, касающееся вербовочных операций, состоит в том, что завербованные иностранной службой, например КГБ, агенты, шпионы, могут подвергнуться наказанию в виде длительных тюремных сроков, в то время как вербовки контрразведкой своих агентов и источников происходят с опорой на шведские законы и потому не могут быть наказаны.

И если ты, Борис Григорьев, и я во многих вопросах придерживаемся различных взглядов, то я вполне согласен с тобой в том, что разведка и контрразведка не имеют ничего общего со стрельбой, пулями, порохом и ножами. Речь идёт о том, кто кого первым обманет. Там, где появляются пистолет или нож, разведка кончается. Я также согласен с тобой в том, что суть разведки и контрразведки должна состоять в приобретении агентов, способных получить информацию о modus operandi противника.

Ты и твои товарищи достигли в последние годы успехов в нашей стране. Я в первую очередь думаю о полковнике Стиге Веннерстрёме, занимавшем важный пост в системе обороны, и о Стиге Верглинге, идеальном «агенте в нужном месте» – в СЭПО. Оба шпиона нанесли нашей стране большой урон, но и причинили себе большие страдания. Но и мы в СЭПО в эти годы приобретали много «агентов в нужных местах», двойных агентов³ – иначе мы не смогли бы разоблачать вашу работу в Швеции. Об этом я подробнее скажу ниже.

Примечание 3. В западной терминологии «двойной агент» – это обычно в понимании российской разведки «подстава». Конец примечания.

Но давай сначала бросим взгляд на прошлое и посмотрим, что происходило с нашими службами в 20-м столетии.

Туре Фошберг, 2006 год.