Часть вторая.
БЕРНАДОТ CONTRA НАПОЛЕОН

13. ВАГРАМСКАЯ ЭПОПЕЯ

В начале нового, 1809 года шведы заключили мир и с русскими, и с французами. Но началась – которая по счёту? – война с Австрией. Приказ Наполеона забросил маршала Бернадота в Саксонию, где его, несмотря на протесты и возражения, поставили во главе саксонской армии, даже не предупредив об этом курфюрста Саксонии. Приказ об отъезде из Гамбурга поступил в день свержения короля Швеции с трона – 13 марта, а 22  марта 1809 года, ещё не совсем оправившись от очередного приступа своей болезни (кровохарканье), маршал был уже в Дрездене.

Осмотр саксонской армии показал, что к войне она была совершенно не подготовлена: офицеры не могли ездить верхом на конях, а артиллеристы не знали, что такое конные упряжки для орудий; орудия были чуть ли не столетнего образца, а возраст офицеров перешагнул все предельные рамки. Они могли ещё кое-как пройти шагом на параде, но для походов не годились. Кавалеристы выглядели лучше, но у них были плохие кони. В организационном и тактическом отношении армия отстала на целое столетие. В позитив можно было записать лишь доброе отношение саксонцев к своему командующему, достаточно высокий боевой дух и выносливость солдат.

Ко всему прочему, Бернадот со своей саксонской армией оказался на самом выдвинутом в сторону противника участке, и в случае начала военных действий он не имел никакого представления ни о планах верховного командования на эту кампанию, ни о роли, которая ему была в ней предназначена. Дело было в том, что начальник генштаба Бертье целых 3 недели не высылал ему никаких приказов или инструкций. Всё было похоже на то, чтобы дискредитировать маршала и сделать из него мальчика для битья.

Уже на следующий день пребывания в Дрездене он написал письмо Наполеону, в котором излил всю горечь и недовольство. Он прямо заявил, что саксонская армия, если её оставить в качестве самостоятельной единицы, никакой пользы французскому оружию не принесёт. Он предлагал использовать её части вместе с более крупными французскими или влить саксонские бригады в состав французских дивизий и просил императора освободить его от командования армией. Своё мнение по этому поводу он повторил ещё в четырёх письмах, в них он жаловался на Бертье, на отсутствие информации, на своё пошатнувшееся здоровье, но всё было напрасно.

25 марта обычной почтой (!) пришли наконец указания из генштаба. Бертье кратко и сухо проинформировал Бернадота лишь... о путях отхода и оставлении в Дрездене 3-тысячного саксонского гарнизона! На следующий день начгенштаба потребовал отнего отчёта о своих силах, включающих в себя польский корпус идивизии Дюпа и Брюйера. Разозлённый Бернадот написал Бертье,что гарнизон Дрездена как минимум должен быть раз в 7 сильнее,и что он первый раз слышит о том, что командует ещё польскимкорпусом Йозефа Понятовского, дислоцированным где-то подДанцигом, и какими-то французскими дивизиями. И ещё одноотчаянное письмо пошло к Наполеону, в котором он описал всесвои злоключения и закончил его словами:

«Я заклинаю ВашеВеличество дать мне отставку, если, конечно, В.В. не предпочтёт направить меня в далёкую экспедицию, где мои недруги ужене смогут повредить мне».

Не предпочёл. Его Величество решил оставить его с небоеспособной армией и поставить перед ним заранее невыполнимые боевые задачи. Со стороны это решение, вероятно, выглядело как умышленный план уничтожить маршала. Маршал трижды повторил свою просьбу в апреле, а пока в ожидании ответа занимался реорганизацией и спешным обучением саксонской армии.

В это время в Дрезден прибыл шведский майор Лягранж (вероятно, французского происхождения), знакомец Бернадота по любекским событиям и соучастник государственного переворота и ареста короля Густава IV Адольфа. Он, по свидетельству Венкера-Вильдберга и Хёйера, привёз маршалу известие о восхождении на престол короля Карла XIII и предложение фельдмаршала Клингспура о заключении перемирия. Основываясь на добрых известиях о поведении маршала в Любеке, высшее шведское руководство решило обратиться с мирным предложением именно к Понте-Корво.

Князь тепло принял Лягранжа и написал письмо Клингспуру, в котором заверил шведского коллегу в получении благоприятного ответа на его предложение от своего императора, после чего шведский эмиссар был препровождён в штаб-квартиру Наполеона. Одновременно маршал-князь написал письмо к генералу Гратьену, командующему французской армией на балтийском побережье, призвав его немедленно прекратить военные действия со шведами. Наполеон, по мнению Хёйера, не выразил никакого неодобрения по поводу самостоятельных действий своего маршала, в то время как Венкер-Вильдберг пишет, что они вызвали у императора раздражение, поскольку-де они нарушали его планы разделить Швецию между Данией и Россией. При этом немецкий историк считает, что Понте-Корво фактически спас суверенитет Швеции.

В начале апреля ситуация в штабе Бертье наконец прояснилась. 12 апреля в Дрезден поступило сообщение о том, что 6 апреля Австрия объявила войну Франции, и Бернадот должен был, отконвоировав саксонского курфюрста в более безопасный Лейпциг и оставив в Дрездене гарнизон, отходить с саксонской армией на юго-запад к Дунаю, в район между Донаувюртом и Ингольштадтом. Наличных сил у него вместе с французами было около 17 000 человек, из которых саксонцев было лишь 13 000, а не 20 000, как значилось в бумагах Бертье. Бернадоту, как бы в насмешку, оставили польский корпус, но какой от него был толк, если он находился на другом театре военных действий? Всё равно что на Луне!

16 апреля он отправил очередной рапорт на увольнение и выступил из Дрездена. 24 числа армия прибыла в Веймар. Этот короткий поход показал, что саксонцы были не так уж и плохи, но 20 апреля, когда саксонцы были в Гере, Понте-Корво всё равно написал ещё один рапорт, но отправить его не успел, потому что пришло наконец письмо от Наполеона, датированное 19 апреля. Император находился в Инголынтадте и писал:

«Дорогой месье свояк! Все Ваши письма получил. Начавшуюся войну мне предстоит вести при согласовании с Россией. В этой комбинации Вы играете особую роль. Найдите в этом доказательство моего к Вам уважения и оценки Вас в том назначении, которое я Вам дал».

И всё: ни слова о жалобах маршала, ни единого упоминания об его возможной отставке и о третировании маршала со стороны Бертье. Какую особую роль должен был сыграть Понте-Корво в этой кампании, император тоже не пояснил. Т. Хёйер считатет, что Наполеон сделал намёк на то, что с помощью русских Бернадот мог бы стать герцогом Варшавским. Поняв этот намёк именно таким образом, Бернадот якобы смирился со своим положением и о своей отставке уже больше не помышлял.

В письме наконец прояснялись статус саксонской армии и её ближайшие задачи. Армию преобразовывали в 9-й корпус, который, по данным генштаба, должен был включать 3 дивизии (на самом деле дивизий было две). Корпусу придавались всё те же две мистические польские дивизии и гарнизоны Данцига и Глогау, так что у Понте-Корво набиралось – на бумаге – до 50 000 человек. Но поляки стояли под Варшавой и идти пополнять 9-й корпус пока не собирались. Гарнизоны упомянутых городов тоже оставались на своих местах, так что на деле маршалу приходилось рассчитывать только на саксонцев, которых едва набиралось на 2 дивизии – 16 302 человека при 26 орудиях. Наполеон только что прибыл к армии и в обстановке ещё не разобрался, а начштаба армии Бертье делал вид, что с 9-м корпусом всё в порядке.

Наполеон приказал идти корпусу в Богемию, но уже на другой день изменил приказ и направил его вдоль баварско-богемской границы к Регенсбургу, где он должен был соединиться с главной французской армией. Приказы и контрприказы, отменявшие первые, следовали от Бертье один за другим. Начальник генштаба приказывал вторгнуться в Богемию, и когда Бернадот был уже у богемской границы, отменял его, а через несколько дней возобновлял снова. В конце концов, обогнув Регенсбург, Понте-Корво 13  мая появился под Линцем. Здесь он соединился с вюртемберг-ским миникорпусом генерала Вандамма и вместе с ним вступил в бои с противником, в которых саксонцы проявили и храбрость, и стойкость.

Согласно первоначальному замыслу Наполеона, Бернадот должен был войти в южную часть Богемии (Чехии), но 21–22  мая под Асперном-Эсслингом произошли кровавые столкновения с австрийцами, и Наполеон впервые потерпел здесь поражение. Исход кампании находился под вопросом, и вместо Богемии 9-й корпус был передвинут для прикрытия переправы через Дунай на линии Линц–Эннс–Штейер. Бернадот, оставив Вандамма, должен был пойти в направлении Будвейса, но, ввиду тяжёлых горных условий, этот приказ выполнить отказался, о чём 28 мая и доложил Наполеону. Бертье при этом полагал, что князь располагал силами, насчитывавшими до 32 000 человек, хотя у него не было и половины этой цифры.

У Линца Бернадот простоял до конца мая, а потом, передав позиции баварскому корпусу Лефевра, переместился на восток к Санкт-Пёльтену, где простоял до 27 июня. 6 июня 1809 года император вызвал Бернадота в замок Шёнбрунн (Вена) и обласкал его. Наполеон находился в прекрасном настроении – с ним находилась Мария Валевская! Император сочувственно отнёсся к положению 9-го корпуса и предложил реорганизовать его по французскому уставу. Саксонцев свели в усиленные батальоны, избавились от непригодных старых и больных солдат и офицеров, отправив их домой, а для усиления корпуса придал изрядно потрёпанную французскую дивизию генерала Дюпа, которую Бернадот усилил тремя саксонскими батальонами.

В середине июня австрийская армия вторглась в беззащитную Саксонию, и это самым тяжёлым образом сказалось на настроениях и боевом духе саксонцев в 9-м корпусе. В то время как они без дела стояли на Дунае, их страна подверглась грабежам и насилию. Бернадот предложил передислоцировать корпус в Саксонию, но Наполеон попросил его подождать до решающих событий.

Решающее событие произошло 5–6 июля под деревней Ваграм. В жизни маршала оно тоже сыграло немалую роль, а потому остановимся на нём более подробно. Согласно полученной от Бертье диспозиции, 9-й корпус 4 июля должен был выдвинуться в район укреплённого французами в рукаве Дуная острова Лёбау. Вечером того же дня Бернадот вместе со всей французской армией стал переправляться с Лёбау на северный берег реки, оставив на острове два своих батальона. Это было первое ослабление корпуса, но далеко не последнее. Переправа осуществлялась по нескольким понтонным мостам, построенным по проекту самого императора, продемонстрировавшему, как пишет Хёйер, высокое инженерное искусство и полководческую основательность автора.

Утром 5 июля 9-й корпус, оставив на острове половину артиллерии, завершил переправу и вместе с итальянской армией занял позиции во второй линии за корпусами Массены, Удино (1767–1847) и Даву. Когда войска стали двигаться по равнине и веером расходиться в стороны, корпус Бернадота оказался впереди корпуса Массены, образовавшего левый фланг всей армии. В образовавшийся между Удино и Бернадотом промежуток вошли итальянская армия короля Евгения и корпус МакДональда. В распоряжении Бернадота осталось 12 батальонов, а у Дюпа – 7, но Дюпа так и не появился – его дивизию Наполеон передал на другой участок. Из 20 эскадронов кавалерии в 9-м корпусе осталось 16 – 4 были переданы Удино. Напомним, что саксонские дивизии только что были переформированы и в таком составе в бой шли первый раз.

Эрцгерцог Карл построил свои боевые порядки недалеко от Дуная у деревни Ваграм, прикрывшись естественным водным препятствием – каналом Руссбах. Наполеон оставил Массену против правого австрийского фланга, на котором у них был тройное превосходство, зато против левого фланга Наполеон сосредоточил все остальные силы. 9-й корпус оказался напротив Ваграма прямо у стыка двух австрийских группировок, что предвещало жаркие схватки (Хёйер называет этот участок самым важным в сражении).

На подходе к Ваграму саксонцы прогнали австрийский заслон в деревне Раасдорф и продолжили марш в северо-западном направлении к деревне Адерклаа. Именно в этот момент дивизия Дюпа по распоряжению императора ушла на север к Руссбаху. С левого фланга на корпус напала австрийская кавалерия, но французы под командой Жерара повернули её вспять. К семи часам вечера в расположении корпуса неожиданно появился адъютант Наполеона и будущий министр полиции генерал Савари и объявил, что император принял решение покончить с противником уже сейчас, в связи с чем корпуса Евгения и Удино атакуют левый фланг эрцгерцога Карла, а Бернадот должен был поддержать наступление взятием Ваграма. Импровизированная фронтальная атака была чревата тяжёлыми последствиями. Бернадот это хорошо понял, но приказ есть приказ, и он повиновался.

Бернадот взял с ходу Ваграм, но продержаться там долго не смог. Противник подтянул к Ваграму дополнительные дивизии, и саксонцам пришлось отступить. Потом атака повторилась, и Ваграм был взят Бернадотом во второй раз, но противник снова навалился на него превосходящими силами, и Бернадот снова отступил — как отступили с большими потерями находившиеся справа от него части Удино, МакДональда и дивизия Дюпа. К 23:00 корпус отступил к Адерклаа и на рассвете 6 июля с трудом восстановил свои порядки.

Бернадот и его подчинённые находились в подавленном состоянии. Наполеон бросил саксонцев в самое пекло, нисколько не учитывая их состояние и численность. Он видел в этом доказательство очередной интриги Бертье, который снова молчал, а между тем потрёпанный 9-й корпус, потерявший около половины своего состава, находился на опасном острие, образуемом позицией корпуса Массены, обращенной на запад, и позициями Удино, Евгения и Даву, обращенными на север, и в любой момент мог подвергнуться атаке противника. Соседи Массена и Евгений находились от него на расстоянии 4 км. Под влиянием всех этих чувств и опасений маршал к утру отдал приказ уйти из Адерклаа и занять позиции в 1,5 километра к востоку от деревни.

Утром 6 июля эрцгерцог Карл принял решение направить удар почти всех своих сил против левого фланга французов, т.е. против Массены и Бернадота. Австрийцы быстро заняли Адерклаа и нанесли по 9-му корпусу тяжёлый удар. К половине 8-го утра у Адерклаа с основными своими силами появился Массена. Вместе с Бернадотом он попытался вернуть деревню, но силы были слишком неравными, и атака захлебнулась. В этот критический момент на левом фланге появился Наполеон, и между ним и Бернадотом произошёл горячий разговор. Появился, наконец, Дюпа, но от его дивизии осталось всего 700 человек. Бернадот попытался на месте выяснить, кому он был обязан потерей целой дивизии в самый критический момент боя, но ни Дюпа, ни Наполеон не могли сказать на этот счёт ничего определённого. (Позже выяснилось, что Дюпа «увели» адъютанты Бертье).

О дальнейшей роли 9-го корпуса в битве под Ваграмом ясности не существует. Судя по всему, пишет Хёйер, он был отведен в ближайший тыл к деревне Раасдорф и отражал атаки противника на линии, принадлежавшей Массене, а его позиции у Адерклаа занял МакДональд. К вечеру, когда кровавое побоище закончилось победой французов, корпус находился в дер. Леопольдау. Хёйер пишет, что Наполеон, не обвиняя прямо Бернадота в неудачном участии 9-го корпуса в Ваграмском сражении, тем не менее дал волю своем неудовольствию его слабым вкладом в победу.

8 июля Бернадот, огорчённый неудачным участием саксонцев в Ваграмском сражении, издал приказ, в котором в высокопарных и не совсем точных выражениях похвалил саксонцев за их вклад в общую победу и за храбрость в боях 5 и 6 июля. Это был как бы ответ на все несправедливости и унижения, которые он как командующий корпусом претерпел за последние дни от императора и начальника генштаба. Перед саксонскими генералами маршал выразил пожелание, чтобы приказ был опубликован в газетах, что они с удовольствием сделали.

Реакция Наполеона последовала не сразу. 9 июля Бернадот занимался участью многочисленных раненых в корпусе, а на следующий день от Бертье пришло уведомление о том, что 9-й корпус подлежит расформированию. Остатки корпуса формировались в дивизию, которая при командире Рейнье поступала в распоряжение короля Италии Евгения. Это был настоящий удар по самолюбию и Бернадота, и его саксонских подчинённых. Хёйер пишет, что роспуску корпуса предшествовала подача его командующим рапорта об отставке, но сам Бернадот в своих мемуарах пишет на этот счёт весьма невнятно. Скорее всего, заключает историк, решение императора по этому поводу было для него полной неожиданностью. Бертье, кажется, предлагал Бернадоту новое назначение, но тот от него отказался.

Уехал ли маршал из Вены в Париж по своей воле, или был удалён из армии по приказу Наполеона, не ясно. Но история с приказом от 8 июля получила своё продолжение. Французские газеты перепечатали немецкие публикации, и скоро Наполеон узнал о содержании приказа. Рассерженный император написал военному министру А.-Ж.-Г. Кларку (1765–1818):

«Если представится возможность увидеть князя Понте-Корво, покажите ему моё недовольство смешным приказом, который он распространил во всех газетах... Ваграм ...взял Удино, князь Понте-Корво взять его не смог. Также мало соответствует истине, что саксонцы 5 июля прорвали центр вражеских позиций. Ни один ружейный выстрел не прозвучал с их стороны... Князь Понте-Корво... конченый человек, который гонится за деньгами, удовольствиями и величием, которые он не хочет окупить пи опасностями, ни трудностями войны».

Император почему-то забыл, что Бернадот был в Ваграме под пулями, что его саксонцы дважды занимали Ваграм и дважды были вынуждены отступить под напором превосходящего противника.

Этим письмом император не ограничился. В бюллетене армии от 30 июля он объявил о том, что победа под Ваграмом полностью принадлежит маршалу Удино, а в изданном исключительно для маршалов приказе от 5 августа устами Бертье утверждал:

«...Приказ князя Понте-Корво, способный посредственным частям дать повод к ложным претензиям, противоречит правде, политике и национальной чести. Победа его Величества основана исключительно на успехах оружия французских, а не каких-то иностранных частей. Его Величество желает, чтобы это свидетельство недовольства послужило примером для других маршалов, дабы они не приписывали себе славы, которая принадлежит другим».

Под «другими» император, естественно, имел в виду Бернадота. Кроме того, в приказе буквально говорилось, что только Его Величество имеет право судить о степени славы каждого солдата и офицера.

Но не пройдёт и двух дней, как императору понадобится этот самый «посредственный » маршал для спасения империи от новой опасности. А пока он отдал приказ Савари и Даву не спускать с Понте-Корво глаз. Наполеон занервничал: в армии и Париже уже прошёл слух о подготовке против него нового заговора, который якобы возглавлял генерал Ренн. В Париже оставшийся на «хозяйстве» Фуше восстановил национальную гвардию. Зачем? Там, в столице, в отсутствие Наполеона, Понте-Корво быстро «снюхается » с первым хитрецом и пройдохой империи, а это чрезвычайно опасно.