Приложения

№47. 1957, 3 ноября. – Воспоминания Андрея Федотовича Пупынина. Источник: Лебедянский краеведческий музей им. П.Н. Черменского. Фонд П.Н. Черменского. Рукопись на 2-х листах.

Горсовет. Город Лебедянь. Председателю.
От Пупынина А. из г. Липецка.

Письмо Ваше получил, где вы просили написать о событиях, прошедших [в] 1918-1920 годах в Лебедяни.

Пишу. Прибыл я в Лебедянь с фронта по демобилизации в середине 1918 г., когда в Лебедяни уже существовала Советская власть, укреплялась как в городе, так [и] в деревне. Председателем Укома в то время был т. Котон, секретарём т. Пашинцев, а председателем горисполкома т. Петров Ал. Ив., позже которого сменил врач Политов. В 1918-1919 г. активизировали свою деятельность левые эсэры, руководимые Кобзевым и Черновым, выступали они на собраниях граждан г. Лебедяни в театре и бывшей прогимназии. Когда большевики проводили национализацию государственных домовладений и имущества у эксплуататоров – купцов, помещиков, духовенства.

Особенно ожесточённая была полемика за руководящие посты в Советских и профсоюзных органах, когда эсэров выбивали большинством голосов на собраниях. В то время я познакомился с Куткевичем Петром Павловичем, работавшим в то время в пленбеже, позже был он секретарем Укома, ныне проживает в Сосновке Тамбовской обл., Серегиным Александром Петровичем, ныне работает управляющим Водоканалотрестом [в] г. Липецке, Ермоловым из сл. Кузнецов, Константином Ивановым и др.

При создании Советской власти на селе и при проведении контрибуций на кулацкие хозяйства, эсэрами было спровоцировано восстание в селе Слободка, где не обошлось без жертв, в то время там был убит восставшими предволисполкома Трофимов Иван Герастович, волвоенком Стрельников И.И., работник чека Филатов Евдоким Никитович. Одновременно восстания были в селах Ищеино, Пятницкое, в Троекурове. Восстание было подавлено отрядом ЧОН и войсковой частью, находящейся в то время в Лебедяни.

С ликвидацией восстания в волостях, в Лебедяни наступил тяжёлый период. 27 августа 1919 г. со стороны станции ж.д. «Лев Толстой» через Лебедянь по направлению в Елец проходила кавалерия белоказаков под водительством генерала Мамонтова, передовой разведывательный эскадрон кавалеристов из калмыков во главе с их офицером. Пооткрывали ряд магазинов, складских помещений и взяли, что им нравилось, а остальное растащено обывателями. Я в то время работал в профсоюзных органах, наша штаб-квартира находилась в доме священника Орлова, что неподалеку от гортеатра.

Накануне вступления белоказаков, из Лебедяни по направлению в Елец руководящий состав и ЧОН организованно ушли, а я задержался с эвакуацией материальной части швейной продукции находившейся в бывшем доме Дурасова, что против Райисполкома на Советской, где мы пошивали в то время обмундирования на милицию и белье на армию. Двор, где был наш склад, в полдень 27 августа был оцеплен белоказаками, оттуда меня схватили и конвоировали по Советской, на угол к дому Иншакова, где почта. Людей на улице в то время там было много. Я в то время находился при двух белоказаках, ко мне подошёл офицер и спросил: «Ты – коммунист»? Я ему ответил, что не коммунист. Тут неподалёку стояли из толпы один из слободы Кузнецов, другой с Покровской улицы, шумели, что он Пупынин А. большевик, он распределял обувь, мануфактуру. В это время офицер обратился к священнику, не знаю, о чем они говорили, но по окончанию разговора офицер громко, как бы в воздух, сказал: «Повесить»! Петлю тут же делали на телеграфном столбе из порванных проводов самими калмыками. При виде этой процедуры я основательно струхнул, думал, что через несколько минут в живых не будет. В тот момент раздался душераздирающий крик, со стороны бывших мясных рядов – лавок, белоказаками были обнаружены и задержаны под мостом, что у бойни и на Пушкарском кладбище, пять или шесть мужчин евреев, они были со связанными руками, не хотели идти, кричали, их буквально волокли по земле окровавленными. Внимание людей, в том числе и белоказаков, привлекла эта расправа над евреями. В этот момент у меня мелькнула мысль вырваться из рук двух конников и бежать не с целью спасения, думаю, я побегу, а меня в спину пристрелят, считал, что мне будет так легче умереть.

Так и сделал, рванулся и бросился в гущу народа. Конники, которые меня охраняли, от неожиданности опешили. Бегу я по Советской, хотел только вбежать во двор дома бывшего Иншакова, где Райисполком, калитка закрылась. Я начал перебегать на другую сторону улицы, заметив открытую калитку дома врача, фамилию его я не помню. Два конника, заметно выпившие, преследовали меня, и когда я добежал до палисадника и близок был к калитке, один из конников обнажённой саблей вместо меня по неосторожности ударил по крупу лошади второго конника. Я, воспользовавшись замешательством, проскочил в калитку, захлопнул её за собой. Спешившиеся конники – двое бросились к калитке, которая показалась им запертой, и пока ломали ворота, я спрятался в стожке сена, сложенного во дворе. Когда бежал по двору врача, в дверях стояла девочка, на вопрос к ней, где человек, который вбежал к вам во двор?, она показала им на свой большой сад, проходивший на другую улицу, [которую] ранее называли, кажется, «Средней». Конники побежали в сад, а за ними и обыватели – любители приключений. Из сада обратно не возвращались, а направились они в слободу Кузнецы, где я проживал, разгромили имущество, потрясли родных, на том и кончилось. А я в эту ночь с братом Дмитрием уехал в село Слободку к знакомому Иванникову.

По возвращении из Слободки в Лебедянь, дня через два, евреев этих я лично видел убитыми – мёртвых. Руководящий состав возвращался, началось восстановление органов Советской власти.

После пережитого мною, я подал заявление о приёме меня в партию большевиков. Уком ВКП(б) меня принял без кандидатского стажа в члены ВКП(б), в которой я и по сей день состою. В то время Уком поручил мне работу в профорганизациях, в начале 1923 г. я был переброшен – направлен на эту же профработу из Лебедяни в Липецк.

Персональный пенсионер Пупынин.
3 ноября 1957 г. Липецк.

Кривошеин Николай Викторович