Приложения

№30. 1919, 9 сентября. – Доклад секретаря Лебедянского укомпарта И.А. Пашинцева в губкомпарт о деятельности и состоянии Лебедянской организации во время налёета белогвардейских банд на Тамбовскую губернию. Источник: ГАСПИТО. Ф. П-840. Оп. 1. Д. 168. Л. 102-103.

В двадцатых числах августа месяца до Лебедяни дошли смутные слухи о падении Тамбова. Из массы слухов нельзя было установить определённо, кем, как и когда был занят Тамбов. Наконец, извещение из Раненбурга и телеграмма губкома из Моршанска пролили свет на действительное положение вещей. Телеграмма была получена в Лебедяни в ночь с 20 на 21 августа. Оторванная от своих руководящих центров, Лебедянь была представлена сама себе.

Комитет организации, обсудив 21 августа создавшееся положение, пришёл к мысли о необходимости создания военревкома, в руках которого должно быть сосредоточено управление и оборона уезда, т.к. не исключалась возможность вторжения банд в Лебедянский уезд через Козловский. В тот же день исполком, приняв предложение укомпарта, выделил из своей среды военревком из пяти лиц: председателя исполкома тов. Петрова, тов. председателя – Васильева, предукомпарта т. Алфёрова, завмедсанотделом и собесом т. Политова и увоенкома т. Ульянова, который вскоре был откомандирован ревкомом в Добринскую волость для организации там ревкома района и организации обороны его, как наиболее опасного и близко расположенного к Козловскому уезду; и заменён увоенруком Корякиным. Одновременно с сим организация была поставлена на военное положение и все время находилась на казарменном положении, неся караулы на телеграфе, телефоне, станции ж.д., в ревкоме и в др. местах.

С 22 августа ревком приступил к работе. Первыми его шагами было установление связи с окрестными уездами и приведение всех сил, находящихся в городе в боевую готовность. Связь с уездами Данковским, Елецким и Липецким, а затем и с Ефремовским была установлена и поддерживалась все время. С волостями, коим угрожала опасность, связь поддерживалась при помощи делегатов от волостей. Укомпартом в это время было разослано по ячейкам циркулярное письмо с предложением установить связь с уездом, организовать разведку и принять меры к борьбе с провокационными и контрреволюционными выступлениями. Что касается приведения Лебедянского гарнизона в боевой порядок, то ревкомом и в этом направлении стали сразу же приниматься надлежащие меры, но по многим причинам, от него не зависящим, они не могли достичь должных результатов.

Гарнизон города состоял из нескольких частей, вооружённых разнокалиберными винтовками в крайне ограниченном количестве без достаточного числа патронов к ним. С большим трудом удалось из этих разнохарактерных частей (караульная рота, продрота, отряд укомдезертир, 5 запасбат с 86 штыками и 3 запасбат южфронта, в панике пришедший из Козлова в Лебедянь), составить более или менее надёжную часть для обороны уезда. Но оборонять его без оружия и патронов было невозможным, вследствие чего к соседним уездам были сделаны обращения с просьбой дать помощь, на что, конечно, получается всюду отрицательный ответ. И только после того, как Раненбургу были отправлены около 200 безоружных красноармейцев на помощь и после долгих просьб им (Раненбургом) в Лебедянь было отпущено 500 русских винтовок без патронов. Имевшееся количество не могло удовлетворить имеющиеся винтовки патронами. Неоднократные обращения в Елец, где в то время находился поезд Комюжа (командующего Южным фронтом В.Н. Егорьева – авт.), не дали никаких результатов.

Вследствие такого положения с патронами часть гарнизона пришлось отправить из Лебедяни в Елец, т.к. они демобилизовались и начали дезертировать (из караульной роты за сутки дезертировало из 250 почти половина). Из тех частей, у которых имелись винтовки, были сформированы небольшие отряды и отправлены в восточную часть уезда для несения караульной и разведывательной службы. Два из них были пешие, третий – конный. Район их действия – были волости Добринская, Трубетчинская, Шовская и Больше-Избищенская. Принимая во внимание недостаточно надежную стойкость красноармейцев, укомпартом через фракцию профсоюза был сделан призыв членов союза в ряды защитников и борцов с приближающимся врагом. Но призыв остался почти без ответа: записалось 45 человек добровольцев, из которых более половины были женщины.

27 августа были получены первые сведения о появлении противника вблизи Лебедянского уезда на границе Козловского [уезда]. Рядом разъездов он вступил в Хомутецкую волость, занял село Борисовку и направился к с. Доброму, где встретил наши части на реке Воронеж. Значительно превосходя численностью наш отряд (50 штыков), он отбросил его за с. Доброе и начал теснить далее по направлению к Трубетчину. На следующий день он оттеснил наши пешие и конный отряды от Трубетчина до города, где около 4 часов дня появились разъезды и заняли станцию.

Отряду, находившемуся в городе и имеющему в своём составе 314 штыков и в среднем от 15 до 40 патронов на винтовку, пришлось отступить из города, т.к. оставаться там при таком положении было невозможно, ибо противник надвигался, чуть ли не в два с половиной раза большею массой. После того как отряд вышел из города вёрст на 5, противник занял его в числе около 700 человек и в то же время начал преследовать отходящих своими разъездами, открыв по ним стрельбу. При этом части, шедшие впереди отряда, при первых же выстрелах в панике бросились бежать, бросая винтовки. Коммунистам, шедшим в арьергарде, пришлось действовать на два фронта: с одной стороны, вместе с пулемётом отстреливаться от наседающего противника, с другой, задерживать бегущих. В результате разъезды прекратили стрельбу и ограничились одним наблюдением за отрядом.

На расстоянии 30-35 вёрст отряд, вышедший из Лебедяни, в котором осталось уже не 314, а только 117 штыков, остановился биваком в бывшем имении графини Головиной около деревни Дрезгалово Елецкого уезда и стоял там 2,5 суток, постоянно прося у Ельца подкрепления и вооружения. Ни того, ни другого получить не удалось ни при помощи телефонных разговоров, ни личных в г. Ельце. 31 августа неприятель повёл наступление на имение, пустив в ход пулемётный и артиллерийский огонь, выбил из него наши части и преследовал их на протяжении 10 вёрст, все время обстреливая артиллерией и пулемётом. Отряду коммунистов, вышедшему из имения последним, опять-таки пришлось прикрывать убегающие части, выстреливая последние патроны. И уже после того, как отряд отступил за ст. Талицу, ему на помощь вышел из Ельца бронепоезд, который на время заставил противника замолчать и прекратить преследование. Но вскоре бронепоезд был повреждён противником и возвратился в Елец, отряд же снова начал обстреливаться противником. Тут он соединился с ротою, пришедшей из Ельца на помощь ему, и по приказанию из Ельца начал снова отходить к городу, причём от Лебедянского отряда осталось уже человек 60-70.

В вёрстах 5-6 от Ельца получилось известие, что Елец оставлен советскими войсками. Артиллерия противника обстреливала город и отходящие от него части. Отряд очутился в кольце: впереди город, занимаемый неприятелем, слева река Сосна, справа казаки и сзади их разъезды. Единственным местом выхода ещё был железнодорожный мост, на который и отправились отрезанные части, но подойти к нему было трудно, так как бронепоезд, вышедший из Ельца по направлению на Липецк, остановился недалеко от города и открыл по нашим частям огонь из орудий, приняв нас за казачьи части. В конце концов, отряд перешёл железнодорожный мост и через товарный вокзал, в то время как пассажирский был занят казаками, направился по дороге на Задонск. Все воинские части Ельца были уже далеко от него. За этот переход от имения за г. Елец Лебедянский отряд был почти весь рассеян. От него осталось очень мало. Коммунистический отряд, в котором было 47 человек, потерял 21.

Между тем командующий внутренним фронтом т. Лашевич издал приказ об аресте Лебедянского ревкома, как не использовавшего всех средств обороны города. Этот приказ, приведённый в исполнение в г. Задонске мало того, что был недостаточно обоснован, он окончательно расстроил ряды коммунистической организации и произвёл удручающее впечатление на оставшихся в её рядах.

Большинство ответственных работников было потеряно в бою, члены ревкома арестованы, вследствие чего и сама организация почти что разрушена в то время, когда перед нею стоит грандиозная по её силам задача – восстановить разрушенное партийное и советское строительство. Оставшимися силами (17 членов, 2 кандидата и 2 сочувствующих), не могущими нести серьёзную руководящую работу, нельзя будет сделать того, что диктуется моментом. В этом направлении необходима значительная поддержка со стороны более крупных организаций, на что последним придётся обратить внимание в первую голову.

Что же касается арестованных членов ревкома, то Лебедянская организация, считая этот арест недостаточно обоснованным, решила обратиться в губком и губисполком с просьбой посодействовать изъятию их из-под ареста путём взятия на поруки (Лебедянская организация постановила взять их), ускорению следствия и суда над ними, дабы тем самым дать им возможность скорее приступить к работе, на которой они находились, т.к. работа требует большого напряжения и большого числа рабочих рук. (В Лебедяни отделы труда, собес, просвещения, военный и продовольственный теперь не имели заведующих – членов исполкома – заменить их не представляется возможным, президиум исполкома с арестом членов ревкома и утратой секретаря его исчезает, укомпарт имеет только 2 членов, если не считать третьего арестованного, как члена ревкома). На это второе обстоятельство также необходимо обратить внимание высшим партийным организациям. Расстроенную партийную организацию и советскую работу оставшаяся часть организации восстановить не в состоянии, почему и обращается за содействием к своим высшим органам, дабы они могли принять ряд мер, могущих своевременно устранить дальнейшую дезорганизацию.

С товарищеским приветом,
секретарь укомпарта Пашинцев.

9 сентября 1919 года.

Кривошеин Николай Викторович